Вспомнив только что увиденный сон, девушка окончательно вернулась к реальности и со вздохом выбралась из экипажа, опираясь на заботливо протянутую ей руку кучера. Сквозь буйную зеленую листву, которая теперь окружала повозку со всех сторон, еле заметно просвечивали белые стены миссии. Кончита провела рукой по растрепавшимся в дороге волосам, взяла с сиденья сумку с тетрадями и улыбнулась кучеру:

– Как всегда, освобожусь в семь часов. Может быть, задержусь немного.

Кучер кивнул с ироничной усмешкой: он-то хорошо знал, что молодая сеньорита Аргуэльо задерживается в миссии всегда и «немного» в ее понимании означает как минимум час и что она может задержаться и вовсе допоздна, если с кем-нибудь из ее подопечных случится какая-то неприятность. Но Кончита не заметила иронии в его взгляде и, кивнув ему в ответ, легкой походкой заспешила к спрятавшемуся в листве зданию. Воспоминания о Николае отодвинулись в сторону, затаились на время в самом дальнем уголке ее души – теперь мысли девушки были заняты работой, и она не давала себе отвлекаться ни на что другое.

– Здравствуйте, сеньорита! – радостно крикнула выскочившая из-за деревьев ей навстречу бронзовокожая девочка лет тринадцати с несколькими длинными черными косичками. Одета она была в обычное для белых людей простенькое белое платье – симпатичное, но на индейском ребенке сидящее немного неестественно.

– Здравствуйте! – вслед за ней на тропинку выскочили еще две девочки и мальчик по-младше, тоже одетые по-европейски, но с индейскими прическами.

Кончита, улыбаясь, протянула к ним руки:

– Добрый день, мои дорогие, добрый день!

Это были одни из самых старательных ее учеников. По-испански дети говорили почти чисто – акцент у них был, но совсем небольшой, едва заметный. Лучше разговаривать на чужом языке было, наверное, невозможно. Из всех знакомых Кончиты это удавалось только одному человеку… Но думать о нем сейчас было нельзя, вокруг нее вертелась уже целая стая детей, их надо было вести в миссию и начинать очередной урок, не отвлекаясь ни на какие мысли о прошлом.

– Ну что, идем заниматься? – улыбнулась девушка сбежавшимся к ней со всех сторон детям. Те в ответ громко загалдели, кто-то радостно, кто-то – немного разочарованно. Однако все, даже не слишком усердные в учебе малыши поспешили вслед за учительницей с гораздо большей охотой, чем за другими преподававшими в миссии белыми людьми. Это уже давно заметили и все учителя, и сама Кончита: индейские дети любили ее больше всех и слушались лучше, чем кого-либо еще. Впрочем, особой зависти у коллег успехи молодой женщины не вызывали – большинство из них видели не только то, что ее с удовольствием слушаются ученики, но и то, что она работает намного больше остальных.

В окружении стайки весело болтающих бронзовокожих детей Кончита вошла в белое здание и отперла одну из учебных комнат. Юные индейцы, продолжая о чем-то шушукаться и хихикать, расселись за парты. Учительница тоже села за свой стол и потянулась к лежащей на нем стопке бумаг, одновременно еще раз оглядывая свою группу. Что-то мало сегодня к ней пришло ребят… Лусия и Мария, правда, еще на прошлой неделе предупредили, что не смогут посещать уроки, пока болеет их мать, а им приходится нянчиться с младшими сестрой и братом. Педро, разумеется, опаздывает – как всегда. А вот где, интересно, остальные?

– Кто-нибудь знает, где Елена и Хулио с Хосе? – обратилась она к ученикам. Те завертелись на партах и снова загалдели, переспрашивая друг друга о своих отсутствующих товарищей – точно о них, как поняла Кончита, никто ничего не знал.

– Быстрый и Красный Лист вчера говорили, что утром пойдут ловить рыбу – наверное, они там не заметили, что уже время в школу идти, – вспомнила наконец сидевшая на последней парте девочка.

Кончита снисходительно кивнула:

– Опять придется их после уроков оставлять и повторять то, что они пропустили! Только называй их не Быстрый и Красный Лист, а Хосе и Хулио, – поправила она ученицу.

– Да, да, Хосе и Хулио, – смущенно опустила та глаза.

– Ладно, а что с Бабочкой… ой, то есть Еленой? – продолжила расспросы учительница. Но теперь уже все ее подопечные отрицательно замотали головами: почему не пришла на урок скрытная девочка, до крещения носившая длинное имя Бабочка-показывает-красивые-крылья, не знал никто.

Кончита вздохнула и уселась за свой стол. Больше ждать опоздавших было нельзя – ученики уже начали перешептываться и глазеть в окно, и если прямо сейчас не занять их каким-нибудь заданием, порядка на уроке уже не будет.

– Начнем с чтения, – сказала она. – Кто первый?

– Я! Можно? Пожалуйста! – как всегда, вызвалась сидевшая на первой парте Хуанита. Учительница с улыбкой кивнула, и девочка тут же наклонилась к раскрытому перед ней сборнику испанских сказок и прижала палец к верхней строке.

Но в этот день Хуаните не удалось показать учительнице и однокашникам, как хорошо она умеет читать по-испански. Не успела девочка прочитать первую фразу, как дверь класса распахнулась, и в него неуверенно заглянули оба опоздавших мальчишки. Кончита, надеясь, что они не помешают Хуаните читать, кивнула им и жестом велела входить и идти на свое место, но опоздавшие продолжали робко жаться в дверях и смотреть на нее умоляющими глазами. Это выглядело так странно по сравнению с их обычным, весьма далеким от идеала поведением, что Кончита невольно забеспокоилась и мягко остановила читающую девочку:

– Хуанита, подожди минутку. Мальчики, что случилось? Проходите и садитесь, урок уже начался!

Хулио и Хосе вошли в класс, но идти к своей последней парте почему-то все-таки не спешили.

– Сеньорита учительница! – неуверенным голосом заговорил Хулио. – Мы сейчас были у Бабочки… у Елены… Она не сможет сегодня прийти, у нее братик очень болен, они там плачут все…

– Что же вы сразу не сказали?! – вспыхнула Кончита, но тут же сдержала себя и заговорила с детьми спокойным и доброжелательным тоном: – Скажите, вы не знаете, папа Елены еще не ходил в миссию за нашим врачом? Если нет, я сейчас сама его туда пришлю!

Мальчики поджали губы и снова с сомнением переглянулись. Учительница присмотрелась к ним еще внимательнее и решительно направилась к двери – ей все стало ясно.

– Так, – сказала она, поворачиваясь к остальному классу, – я сейчас уйду и, скорее всего, не успею вернуться к концу урока. Пожалуйста, прочитайте десять страниц, а потом идите к сестре Ирене на следующий урок. Хосе, Хулио, вы тоже садитесь читать! А ты, Эстебан, – нашла она глазами самого старшего из учеников, – проследи, пожалуйста, чтобы все вели себя тихо.

Большинство учеников не смогли сдержать радостные улыбки. Сеньорита Аргуэльо, конечно, была очень доброй учительницей и очень редко ругала нерадивых учеников, да и на уроках у нее всегда было интереснее, чем у других преподавателей миссии, но все-таки возможность провести целый час без присмотра взрослых казалась им гораздо более заманчивой. Хулио и Хосе с мрачным видом направились к своей парте – мальчики сразу поняли, что учительница пойдет к Елене домой, и надеялись, что она возьмет их с собой и попросит показать туда дорогу. Но сеньорита Аргуэльо и так знала, где живет каждый из ее учеников, а в случае чего, всегда могла узнать, как найти нужный ей дом, у местных жителей.

Она в последний раз оглянулась на пока еще сидевших тихо, но уже обменивавшихся озорными взглядами детей и вышла за дверь. Коллеги, конечно, опять будут сердиться на нее за то, что она оставила учеников без присмотра, а уж если дети в ее отсутствие сбегут с урока или что-нибудь натворят… Впрочем, Кончите уже случалось оставлять маленьких индейцев одних, и обычно они все равно вели себя спокойно – во всяком случае, у нее дети шалили гораздо меньше, чем у не спускающих с них глаз других миссионеров. Да и не могла она теперь поступить по-другому, здоровье заболевшего младенца, которого суеверные родители не хотели показывать докторам, было важнее, чем хорошее поведение учеников!

Прибежав в противоположное, медицинское, крыло миссии, девушка подскочила к первому попавшемуся ей на пути врачу и потащила его к дверям, на ходу объясняя, что случилось:

– Доктор Лопес, вы сейчас не заняты? В поселении опять больной ребенок, которого от нас прячут! Да, брат одной нашей ученицы. Идемте скорее!

Молодой врач заспешил вслед за учительницей, даже не пытаясь остановить ее и как следует выспросить о том, уверена ли она в том, что ей рассказали дети. Это был уже далеко не первый случай, когда она приводила его или других врачей к заболевшим индейцам и чуть ли не силой заставляла тех соглашаться на медицинскую помощь. Лопес знал, что будет дальше: сначала Мария Консепсьон будет ласково убеждать индейцев показать ему ребенка, потом, если они заупрямятся, накричит на них и пригрозит, что их обвинят в намеренном желании его погубить, а потом, если и это не подействует, просто посмотрит матери малыша в глаза и потребует у нее отнести его к врачу таким голосом, что та испуганно отпрянет и сдастся. Ну а дальше придет время действовать ему…