— «Один»? Что это, черт возьми, такое?

Кокс уставился на номер, разминая плечи, прежде чем снова посмотреть на Бёрка.

— Звучит, как начало, я бы сказал. — Он кивнул на линию толпы с другой стороны ограждающей ленты. — Давайте закончим здесь и разберемся с этим дерьмом.

Глава 6

Обри

— Миссис Каллин, ваш муж просил напомнить вам о бале-маскараде в больнице сегодня вечером, — Кармен, горничная возрастом за двадцать, открыла шторы, пуская в комнату солнечный свет, когда я перевернулась в кровати. — Я так понимаю, что он выбрал для вас что-то формальное.

— Предполагаю, что да, — было невозможно спрятать недостаток моего энтузиазма.

— Майкл — тот мужчина, который обо всем заботится. Вы счастливица!

Кармен на самом деле нельзя было винить за ее незнание. Она присутствовала в поместье всего пару раз по утрам, в большинстве случаев, когда Майкл уходил на работу, и ничего не знала о моем муже. И все равно, меня удивлял тот факт, что женщина, которая — как я часто слышала — ворчала остальным горничным о том, что никогда не позволит мужчине управлять ее жизнью, считала, что выбор платья моим мужем, очень чуткий жест рыцарства.

Конечно, может, она просто была милой. Весь персонал ходил вокруг меня на цыпочках. То, как они смотрели на меня — точно с такой же жалостью толпа будет смотреть на крысу, запертую в клетке со змеей, встревоженные на мгновение, перед тем, как она нападет и убьет ее.

— Ага, счастливица, — я повернулась на бок, морщась от боли внизу живота, и притянула колени к груди, боясь того, что что-то может быть разорвано. Из меня вырвалось тихое хныканье.

Он проталкивает огромный член глубже в мой вход, обжигая его, в то же время, как вводит дилдо и двигает им по кругу, пока я свисаю на крюке, к которому он меня привязал.

— Тебе нравится это, не так ли? Может, притворишься, что это Ахиллес трахает тебя, а? Уверен, что его член такой же огромный, как у жеребца.

Я содрогаюсь от воспоминания. Спустя часы пыток, он наконец-то бросил свою игру, заставив меня ползти к своей комнате, не пролив при этом ни капли моей крови, не интересуясь моей болью.

— Вы в порядке, миссис Каллин? — Кармен приблизилась к кровати, ее глаза широко распахнуты. — Оy, dios mio! Это кровь?

— Я в порядке, Кармен. Пожалуйста, я буду в порядке, — хоть на простыне и было столько кровавых пятен, что явно исключало ножевой порез, худшее, вероятно, было у меня внутри. Он и прежде делал такое, и были разы гораздо более жестокие, чем вчерашняя ночь, так что я знала, что восстановлюсь через пару часов. — Пожалуйста, я в порядке… я… у меня просто начались месячные, — ложь, и поскольку Кармен убирала мою личную ванную, я была уверена, что она хорошо помнила, что они закончились у меня неделю назад, как и положено по циклу.

— Мне позвонить в больницу? Сказать, что вы не сможете прийти?

— Нет! — я не собиралась произносить это слово настолько яростно, как произнесла, но я отказывалась упускать возможность покинуть эту крысиную дыру на несколько часов. Единственная вещь, которая удерживала меня от помешательства — это времяпрепровождение с группкой сломленных и побитых жизнью студентов — мое вознаграждение. — Нет, со мной все будет хорошо. Я просто… у меня просто остаточное кровотечение.

— Слишком много крови для остаточного кровотечения, — ее испанский акцент сделал ее ответ почти смешным, если бы не намек на тревогу за словами, но ее взгляд оставался приклеенным к пятну крови на простыне, где находилась моя задница. — Я наполню для вас ванну… или, то есть, включу теплый душ. Как вы на это смотрите?

Когда-то я сказала Кармен, что в основном не любила принимать ванну. По правде говоря, я до посинения боялась ее.

— И поменяю ваши простыни. Быстро.

— Звучит потрясающе, Кармен. Спасибо.

Она направилась в ванную, но остановилась на полушаге.

— Мисс, знаете, у меня есть подруга, которая однажды находилась в очень сложной ситуации, — она понизила свой тон, приводя мои чувства из рода «вот дерьмо» в боевую готовность, и даже не повернулась ко мне лицом. — Она наняла того парня…

— Кармен, — я перебила ее ради ее же безопасности. — Я сказала, что я в порядке.

Она кивнула и продолжила свой путь в ванную.

Когда-то я посещала курсы по психологии в колледже и не могла понять разницу между психопатом и социопатом. Для меня, любой такой «пат» был патом — безвыходной ситуацией, — которых я избегала всю свою жизнь, но, честно говоря, мне стоило уделять курсу больше внимания.

Пока звук льющейся воды эхом доносился из ванной, я подняла голову к камере в углу моей комнаты.

***

Рената, кузина Кармен, которая работала на ту же семью владельца клиринговой компании, поправила мое платье сзади, заглядывая мне через плечо, пока мы обе пялились в зеркало. Одна-единственная полоса сатина проходила от правого плеча к моей груди и спадала вниз по моим изгибам длинным, элегантным платьем, с поясом из бусин на талии. Длинный разрез открывал мое бедро, а шпильки с завязками-лентами добавляли утонченности. Пока черные перчатки скрывали шрам на моем запястье, ряды жемчуга прятали отпечаток от ремня, который Майкл оставил на моем горле.

Честно говоря, я ненавидела шикарные платья и драгоценности, которые он заставлял меня носить, будто я была его личной куклой Барби. Я выросла, не имея ничего подобного, и в моей крови выработался антиген против всего настолько пышного и изысканного.

— Какая красота! — Рената повернулась к гораздо меньшей, более вялой женщине, что собирала одежду, от которой я избавилась, чтобы переодеться в платье. Она никогда не говорила. Не могла. У нее не было языка. — Разве она не красива, Элиз? — на ее вопрос женщина слабо улыбнулась и кивнула, но быстро вернулась к уборке бардака, который поселился в моей роскошной спальне. Кончиками пальцев Рената разгладила мои длинные, каштанового цвета локоны, подкрученные на концах. — Кто вы, миссис Каллин? В вас ведь течет кровь какой-то европейки?

— Мой отец был французом, а его мать была родом из Сицилии.

— А ваша мама?

Инстинктивно, я потерла шрам на своей руке и посмотрела вниз на надпись, каллиграфически вытатуированную у меня на запястье. Цитата Шарлотты Бронте:

«Не принесет мне жизнь и доли утешенья,

И пред могилой себя страху не предам,

Пережила я час разлуки, чтоб увидеть

Того, за чью я жизнь свою отдам».

Боже, мысль о ней до сих пор пронзала меня ножом в сердце. Я потеряла ее в тот период своей жизни, когда, вероятнее всего, нуждалась в ней больше всего. В тот период, когда мой отец стал настолько разбитым скорбью, что простое упоминание ее имени заставляло его прятаться у себя в гараже — его пристанище — часами. Лишь позже, в письме, которое он написал мне в день, когда я сбежала с Майклом, я поняла, сколько боли ее смерть принесла ему.

Я никогда не знала кого-то похожего на свою мать, настолько полного жизни, яркого и свободного духом. Рядом с ней я чувствовала себя в тепле и на своем месте. Мы едва могли сводить концы с концами на зарплату папы, и все равно у меня было все, что мне нужно, чтобы оставаться живой.

— Красивая, — сказала я. — Моя мать была красивой.

— Ну, значит, вот почему вы так прекрасны. Челюсть мистера Каллина отвалится, когда он увидит вас. Просто надейтесь, что он вернется вовремя.

— Майкл уехал? — Я стрельнула взглядом в ее отражение в зеркале. Нам нужно было выезжать через двадцать минут на благотворительный вечер в больнице, о котором он напомнил мне сегодня утром. — Откуда ты знаешь, Рената? Я думала, он работает у себя в кабинете.

Он покачала головой.

— Это самое странное. Он обычно закрывает свой кабинет на ключ, но сегодня днем, когда я пришла, дверь была широко распахнута.

Слова были почти богохульными. Майкл никогда не оставляет дверь своего кабинета открытой.

— Сегодня днем? Она была открыта сегодня днем?

— Я постучала, как всегда делаю перед тем, как войти, но ответа не последовало, — он хлопнула ладонью по рту. — О боже! Я надеюсь, он не…

Мертв? Я напрягла лицо, чтобы ни брови, ни счастливая улыбка не могли выдать моего счастья.

— Ты заходила внутрь?

— О, нет. Я бы никогда не сделала этого, если бы не получила разрешения. Он очень требовательный в этом.