Энди нащупала висевший на шее кулон. Дэниел не рассердился из-за того, что она взяла его. Может, потому, что в этом кулоне скрыта тайна, какая-то улика? Может, это доказательство его участия в преступлении, и теперь, раз украшение уже у нее, полиция не сможет ничего ему предъявить? Мишель ведь упоминала о кулоне, который принадлежал ее сестре, погибшей от передозировки в квартире Дэвида Метуотера. Но может, та девушка сама подарила драгоценность Дэвиду, а Дэниел, как наследник брата, сохранил его?
Дверь в палату открылась, и вошел стройный мужчина в зеленой униформе.
– Мисс Дэниелс, как вы себя чувствуете сегодня? – спросил он. – Я доктор Огильви, осматривал вас вчера ночью.
– Со мной все хорошо, – отозвалась она. – Очень хорошо, спасибо вам.
Доктор Огильви изучил показания приборов и кивнул, удовлетворенный результатом.
– Беспокоиться не о чем. Как только я подпишу бумаги о выписке, можете уезжать. Избегайте стрессов и больше отдыхайте. – С этими словами он взглянул на Саймона.
– Я за этим прослежу, – пообещал тот.
Не успел доктор выйти из палаты, как туда ворвалась медсестра в строгой форме и с длинными тонкими косичками, собранными в высокий хвост на макушке.
– Я отключу все датчики и помогу вам одеться, – пояснила она и сердито покосилась на Саймона. – А вы можете тем временем выпить кофе в коридоре. Похоже, вам он не помешает.
Саймон вышел из палаты, и Энди испытала острое желание вернуть его, но подавила этот порыв.
– Он всю ночь от вас не отходил, – доверительно шепнула медсестра, отсоединяя трубки и выключая технику. – Просидел всю ночь на этом стуле, сверлил взглядом каждого, кто к вам подходил. Я видала прежде излишне заботливых мужей, но он превзошел всех. Видно, профессиональное.
Медсестра наложила повязку на ранку, оставшуюся на месте иглы капельницы.
– На этом все, – сказала она. – Ваша одежда в шкафчике в ванной. Если хотите, можете принять душ. Вам потребуется помощь?
– Нет, спасибо.
– В ванной есть кнопка вызова, если вдруг вам что-то понадобится. Впрочем, вам всегда может помочь муж.
Медсестра снова выскочила из палаты, а Энди поковыляла в ванную. Против воли представила, как Саймон помогает ей раздеться и вымыться! – И эти мысли неожиданно вызвали у нее дрожь возбуждения. С чего бы это?
Через двадцать минут Энди вышла из ванной, посвежевшая после душа, в брюках, футболке и в ботильонах. Настроение поднялось, она взбодрилась, и будущее представлялось ей уже не таким пугающим.
Саймон снова сидел на стуле у постели. Он вручил ей чашку кофе.
– Если не любишь кофе или тебе его нельзя, могу принести что-то еще, – тут же сказал он. – Чай, молоко или сок.
– Нет, кофе подойдет.
Она пригубила горячего напитка. В него щедро добавили сливок и сахара – точно так, как она любила.
Саймон окинул взглядом палату.
– Нужно еще что-то собрать?
Она покачала головой:
– Нет. Что будем делать теперь?
– Вернемся в отель за твоими вещами, – ответил полицейский.
Он открыл шкаф и снял с вешалки длинную шубу из искусственного меха под норку.
– Надень. На улице холодно. Сегодня обещали снег.
Эта шуба была подарком пророка. Ее вид просто кричал о роскоши. При одной мысли о том, чтобы облачиться в нее, у Энди по спине побежали мурашки.
– Ну же. – Саймон расправил перед ней шубу. – Тебе сейчас нельзя мерзнуть.
Сглотнув, Энди кивнула. В конце концов, вещи – не главное, как учил их пророк. Между тем сам Дэниел носил дорогую дизайнерскую одежду и, путешествуя, жил в роскошных апартаментах, а его последователи зачастую ютились в заштопанных палатках и старых фургонах. Как она раньше не замечала этих противоречий?
Энди облачилась в шубу и вместе с Саймоном направилась к лифту.
– Вряд ли ты далеко уйдешь на таких каблуках, – заметил он, бросив взгляд на высокие шпильки. – Но больше я ничего взять не успел.
– Я к ним привыкла, – заверила его Энди. – И другой обуви с собой не брала. Я не рассчитывала, что долго пробуду в Денвере.
Они остановились возле лифта, и Саймон нажал кнопку вызова.
– Куда поедем теперь?
– Я увезу тебя обратно в Монтроуз, в безопасное место.
Она хотела возразить, что хочет домой, но сообразила, что не может вернуться в лагерь Семьи, вряд ли от него что-то осталось. Ее отец в тюрьме, отец ее ребенка мертв. Близких родственников у нее нет. У нее есть деньги и возможность жить самостоятельно, но нет желания ими воспользоваться – по крайней мере, сейчас.
– Другие члены Семьи еще в лагере? – спросила она.
– Кое-кто – да. Но в отсутствие Метуотера большинство из них вернулись к своим семьям или прежнему образу жизни.
– Он удерживал нас вместе, сплачивал нас, – произнесла Энди.
– Вера, которая держится на одном человеке, не слишком-то крепка, не так ли? – обронил Саймон.
Энди прожгла его негодующим взглядом.
– Что бы ты ни думал об этом человеке – во что бы он ни превратился теперь, – но он сделал немало добра, – упрямо заявила она. – И я не перестану в это верить.
– Если тебе от этого легче, на здоровье, – отозвался Саймон. – Но на мой взгляд, ваш пророк просто был умелым плагиатором.
– Ты всегда настолько циничен? – поинтересовалась Энди.
– Да.
– И не веришь в то, что в мире есть место добру?
– Отчего же, добро существует, – возразил Саймон. – Но настоящие святые в этом мире делают добрые дела, а не говорят о них. – Он взял ее за руку. – Идем. Я хочу выехать до того, как на дорогах образуются пробки.
В ее комнатах в «Браун пэлас» уже навели порядок: заменили разбитое стекло и окровавленные простыни, отполировали мебель и поставили свежие цветы.
– Собери все, что нужно на несколько ночей, в одну сумку, не больше, – велел Саймон, пройдя через комнату к окну, из которого открывался живописный вид на центр города. – Остальное попросим администрацию отеля переслать в Монт-роуз.
– У меня с собой и была только одна сумка. – Заметив его удивленный взгляд, Энди рассмеялась. – Я больше не избалованная девочка из высшего света, – напомнила она. – По крайней мере, пророк научил меня путешествовать налегке.
– Ты явно научилась не только этому с тех пор, как связалась с ним, – заметил Саймон, вновь приняв серьезный вид. – Ты что-то знаешь, Энди, и его это беспокоит. Если поймем, чего именно он боится, сможем его остановить.
– Если узнаю, обещаю рассказать, – отозвалась Энди. – Но пока Дэниел не напал на меня, я не знала о нем ровным счетом ничего плохого.
– Подумай на досуге, – посоветовал Саймон. – Ты точно что-то знаешь, и я хотел бы понять, что именно, прежде чем он снова попытается тебя убить.
Энди застыла.
– Дэниел ведь в бегах, – тихо произнесла она. – Он знает, что вы его ищете. Он не будет рисковать, снова пытаясь добраться до меня.
– Отчаянный человек рискнет. А судя по тому, что я видел, Дэниел Метуотер – отчаянный человек.
– Ты пытаешься меня напугать? – спросила Энди.
– Я пытаюсь быть с тобой честным. Было бы лучше, если бы я лгал ради твоего спокойствия?
– Нет, – покачала головой она. – В моей жизни лжи было более чем достаточно.
Возможно, честный человек – пусть даже он при этом не щадит ее чувства – не такая уж плохая компания. По крайней мере, на ближайшее время.
Над городом повисли темные низкие тучи, закрыв собой солнце. Воздух стал холодным и колючим, предрекая скорый снегопад. Перед тем как выехать, Саймон достал из багажника своей служебной машины рюкзак, оттуда извлек куртку, подбитую овечьим мехом, и кожаные перчатки.
Они остановились у светофора, и полицейский покосился на свою пассажирку, пытаясь оценить ее настроение, – она была вполне спокойна.
Пока Энди Мэттисон производила на Саймона хорошее впечатление. Она казалась слабой и хрупкой, но умела собираться с силами, когда доходило до серьезных дел. Ей угрожали, ее ранили ножом, ее предал любовник – но она не хныкала и не жаловалась.
Загорелся зеленый, Саймон свернул на боковую улочку, проехал два квартала и снова повернул направо.
– Что ты делаешь? – удивилась Энди.
Он снова свернул направо.
– Еду, – лаконично отозвался Саймон.
– Мы уже второй раз проезжаем мимо этой мойки, – заметила она, кивнув в сторону вывески «Судзи райд».
– Проверяю, не преследуют ли нас. Приятно знать, что ты следишь за дорогой.