– Ты что-нибудь узнал? – осведомилась она с опаской, поскольку последние новости поубавили у нее оптимизма.
– Ничего. Никто не интересовался цыганом, кибиткой и лошадьми. В округе тихо.
Арабелла опустилась на колени и запустила руку ему в штаны.
– Позволь мне… только один раз.
– Позже, – ответил он, помогая ей подняться.
Арабелла подумала, что ждать придется недолго, но после обеда Роберт встал из-за стола, сказав, что уже полдень и ему пора заниматься хозяйственными делами: накормить животных и принести воды.
Арабелла загрустила, оставшись одна. Как жаль, что она не может склонить Роберта к близости! Но рано или поздно он сам пойдет на это, потому что нуждается, в ней не меньше, чем она в нем.
Однако вскоре ее постигло разочарование: Роберт владел собой гораздо лучше, нежели она предполагала. После полудня он вернулся и лег спать, потому что ночью им предстоял долгий путь. Он проспал пять часов, а поднявшись, сказал:
– Уже поздно, совсем стемнело. Пора в дорогу.
– Ты сказал «позже»! – воскликнула она в отчаянии. – Что ты имел в виду?
– Завтра… если мы будем в безопасности.
– В безопасности?! – Она пришла в ярость и порадовалась тому, что в кибитке темно и Роберт не может видеть ее лица. К тому времени, когда он зажег свечу, она уже успокоилась. – Ты делаешь все, чтобы защитить меня, – сказала она печально, целуя его руку. – Но мне это не нужно. Мне гораздо важнее, чтобы мы были вместе.
Роберт оставался неумолим. Он нежно поцеловал ее в губы, оделся и вышел. Арабелла не знала, чем себя занять, и вскоре уснула. Через несколько часов она проснулась оттого, что кибитка остановилась. Протянув руку в темноте, она обнаружила, что Роберт спит рядом. Она поцеловала его и заснула снова.
Ее очередное пробуждение также было связано с разочарованием: Роберт ушел, Сарацина вблизи не оказалось, а Калиф нес караул у двери.
Когда Роберт возвратился, он застал Арабеллу сидевшей в лохани. Ее волосы поддерживали китайские шпильки, украшенные драгоценными камнями. Она сидела в горячей воде, закрыв от наслаждения глаза, и, судя по всему, довольно долго, хотя постель была аккуратно застелена, а стол накрыт.
Арабелла взглянула на него, и в ее глазах отразился немой вопрос. Роберт кивнул в ответ, быстро скинул рубашку и штаны, отбросил в сторону сандалии и сел в лохань лицом к ней. Он раздвинул ей ноги и просунул ее колени себе под мышки. Он медленно вошел в Арабеллу, не свода с нее глаз.
Улыбка сбежала с ее лица, глаза стали серьезными, в них промелькнули тревога и напряженное ожидание. Она сомневалась в том, что полностью поправилась после аборта.
Роберт отдался древнему любовному танцу, и она изогнулась всем телом, стараясь принять его как можно глубже. Но он чуть отстранился, не допуская этого. Арабелла задохнулась от наслаждения, которое давно не испытывала. Наконец Роберт вошел в нее глубоко и тут же извергся.
Они оставались в неподвижности довольно долго. Затем Роберт поднялся и помог встать ей. Они молча переглянулись, радуясь, что им снова дано пережить те ощущения, от которых пришлось так надолго отказаться. Арабелла верила, что отныне с воздержанием покончено.
И опять она убедилась в том, что не может предугадать его поступков. Они оделись, и сели за стол обедать, время от времени, переглядываясь с видом заговорщиков.
Теперь Роберт знал, что она окончательно поправилась. На простыне не осталось ни капли крови – значит, он может не бояться причинить ей боль.
Однако к изведанной вновь радости физической близости примешивалась легкая грусть. Пережитые страдания оставили глубокий след в душе. Арабелла боялась, что снова забеременеет и должна будет выпить роковое снадобье.
Они обсуждали такую возможность спустя несколько дней после аборта.
– Я не знаю, как я вновь пройду через это, – сказала тогда Арабелла.
– Тебе не придется этого делать.
– Но мы наверняка опять потеряем голову… Нам будет не до мер предосторожности…
– Теперь, когда я знаю твой лунный цикл, я сам буду следить за ним. И если произойдет задержка в несколько дней, я дам тебе лекарство, после которого месячные возобновятся. Это почти безболезненно.
Услышав эти слова, Арабелла успокоилась. Она готова была смириться с необходимостью пережить неприятные ощущения в обмен на то, чтобы иметь Роберта тогда, когда она этого захочет.
Сейчас они молча ели, глядя друг другу в глаза и стараясь угадать, о чем думает другой. Арабелла подозревала, что Роберт вынашивает план, как бы ускользнуть от нее под тем или иным предлогом. Например, он мог сказать, что сегодня пасмурно и темнеет раньше, стало быть, можно вскоре двинуться в путь, а пока он должен заняться хозяйственными делами.
Глава 23
Около полуночи начался дождь, такой сильный, что стук капель по крыше разбудил Арабеллу. Кибитка немного погодя остановилась. Судя по тому, что ее время от времени встряхивало, Арабелла догадалась, что Роберт выпрягает лошадей. Он отвел их под раскидистый дуб и накрыл теплыми попонами. Войдя в кибитку, Роберт быстро снял с себя промокшую одежду. Он сильно продрог, его тело мгновенно покрылось мурашками.
В самой кибитке тоже было непривычно холодно. Роберт лег в постель. Арабелла достала из сундука кашемировый плед и накрыла им Роберта, стараясь не разбудить его, потому что привыкла к тому, что он сразу засыпал, едва коснувшись головой подушки. Она осторожно прилегла рядом, чтобы не потревожить его, и внезапно его руки обвили ее талию. Они провалились в глубокий сон одновременно, умиротворенные близостью друг друга.
Проснувшись, Арабелла увидела, что Роберта нет. Он часто покидал ее спящей, чтобы ухаживать за лошадьми, ездить на разведку по окрестностям и добывать еду.
Хотя в кибитке было темно и дождь нещадно барабанил по крыше, Арабелла догадалась, что скоро полдень. Она долго лежала в постели с закрытыми глазами, стараясь вспомнить восхитительный сон, который ей приснился.
Но это был не сон. Роберт овладел ею на рассвете, незадолго до того как уйти. Несколько энергичных движений, завершившихся обильным семяизвержением, привели ее в восторженное состояние, которое не покидало ее до сих пор.
Неожиданная близость наполнила ее сердце благодарностью и надеждой на грядущее счастье. Встав с кровати, Арабелла направилась к зеркалу. Она ступала медленно, словно боялась расплескать бесценный сосуд.
Однако собственное отражение в зеркале разочаровало ее: она была печальной. Но почему? Боль и страх, вызванные снадобьем, давно забылись. Если ей удастся сохранить здравый ум, она перестанет бояться короля и Гуиза.
Тем не менее, ею владело чувство необъяснимой опустошенности, невосполнимой потери.
Арабелла постоянно думала о том существе, которое исторгло ее тело. И сейчас она вспомнила слова цыгана о том, что плод, от которого она избавилась, уже имел пальчики на руках и на ногах.
Перед ее внутренним взором возникли два детских кулачка, миниатюрные ножки, младенческое тельце, широко раскрытые глаза и пухленькие губки. Образ нерожденного ребенка был настолько реальным, что казалось, к нему можно прикоснуться.
Арабелла отвернулась от зеркала, сдерживая непрошеные слезы.
Зачем плакать? Ведь она не хотела этого ребенка. Она забеременела случайно, просто потому, что они оба потеряли голову от страсти. Тем более глупо плакать теперь, когда прошлого не вернешь.
Арабелла приняла ванну и стала рыться в сундуке, выбирая одежду. Из глаз ее неудержимо текли слезы. В конце концов, она не выдержала и разрыдалась в голос, упав на колени и обхватив руками крышку сундука. Арабеллу не волновало, что Роберт может в любую минуту вернуться и застать ее в истерике, – так велико было это охватившее ее чувство потери.
Она все еще плакала, когда замок в двери щелкнул. Роберт нахмурился и, подойдя к Арабелле, положил руки ей на плечи и тихонько окликнул ее.
Что за абсурд! Она оплакивала их ребенка, в то время как смерть гналась за ними по пятам.
– Я знаю, что с тобой… – сказал он, вешая плащ на гвоздь. – По крайней мере, думаю, что знаю.
Арабелла поднялась, подошла к нему сзади и обняла за талию.
– Ты тоже думаешь об этом?
– Конечно, – ответил он, разворачиваясь к ней лицом. – Твоя печаль мне понятна. И незачем стыдиться. Он был живой, он был наш. – Роберт сокрушенно покачал головой. – Но у нас не было выбора.