Кэтлин Уинзор - Роберт и Арабелла

Верный пес застыл в напряженной стойке, не спуская глаз с дверей амбара. Сколько Арабелла ни смотрела на него, она не обнаружила в его повадках ничего необычного. Калиф ждал хозяина так же, как делал это изо дня в день. Арабелла ни с чем отошла от окна.

Она подумала, что лучше лечь на кровать, но неудобная поза на ковре уже стала для нее привычной. В таком положении ее и застал Роберт. Он тихо вошел и замер в недоумении. Арабелла вскочила и вцепилась ему в руку, словно он намеревался исчезнуть.

Он ласково обнял ее и осторожно прижал к себе, возможно потому, что рана на груди причиняла ему боль. Затем отстранился от нее и зажег свечу. Обернувшись, он увидел прежнюю Арабеллу. Роберт снова привлек ее к себе и поцеловал распухшие от слез глаза.

– Неужели ты думаешь, что я не в состоянии защитить себя? – Он пристально посмотрел на нее. – Ты решила, что меня могут убить?

– Конечно, нет, – спохватилась она, когда он произнес эти страшные слова. – Но их могло быть больше, чем ты предполагал.

– Теперь уже нет.

Роберт стянул с себя давно ставший ему тесным костюм и предстал перед ней полностью обнаженным. Арабелла смотрела на него в немом восхищении, уверяя себя, что судьба будет хранить Роберта хотя бы за его божественную красоту.

– Ты нашел его? – спросила она, набравшись смелости.

– Нашел.

Его лицо оставалось абсолютно бесстрастным, словно она интересовалась, удалось ли ему раздобыть пропитание или найти убежище. А ведь речь шла об убийстве человека.

– Кто-то рассказал тебе, где он прячется?

– В этом не было необходимости. Он оказался там, где я и предполагал его найти, – ответил Роберт и слегка поморщился, снимая рубашку, на которой запеклась кровь. Через минуту он уже внимательно изучал содержимое своей шкатулки с лекарствами. – Он был в церкви. Молился. Скорее всего, замаливал грехи. – Он достал какую-то склянку, вылил из нее немного жидкости на чистую тряпицу и протер рану.

Арабелле хотелось спросить, как и где он убил монаха, но она воздержалась от лишних вопросов. Он иронически усмехнулся.

– Какая разница? – отозвался он на ее невысказанный вопрос. – Главное, что я убил его.

Роберт разорвал полотно на бинты, и Арабелла туго перевязала ему грудь.

– Они оба погибли в один день. Король будет в ярости. Вот что я нашел в его кошельке. – Роберт высыпал на ладонь золотые монеты.

– Это монеты короля и Гуиза.

Роберт молча кивнул и спрятал их в сундук. Переодевшись в турецкие льняные шаровары и рубаху, он отправился кормить лошадей. Арабелла тем временем постаралась вернуть утраченное самообладание, чтобы выглядеть как обычно. Она вспомнила о том, что горячая ванна обладает уникальным восстанавливающим действием, и поспешила вымыться.

Она испытывала невероятный прилив энергии – ведь Роберт вернулся к ней живой и невредимый. Казалось, он совершенно лишился страха перед преследователями. Значит, у него есть на это веские причины, иначе он поделился бы с ней своими опасениями.

Арабелла растирала себя полотенцем, стоя в лохани, когда Роберт вернулся в кибитку.

– Уже темнеет. Я хочу сходить в город еще раз. Может быть, у них были сообщники.

Арабелла испугалась, но не подала виду. Она просто обняла Роберта за шею и прижалась к его израненной груди. Король действительно мог выслать подмогу своим разведчикам.

– В Марселе ежедневно погибают люди. Для приморских городов это обычное дело. Сюда приходят, чтобы свести счеты с жизнью или с врагами…

– Прошу тебя…

– Арабелла… – Его тон подействовал на нее успокаивающе. – Это моя родина, мой народ. Я здесь в безопасности. Я скоро вернусь… – С этими словами он вышел.

Арабелла повязала на талии расшитый золотом шарф и взяла в руки лютню. Через мгновение по комнате разлилась тихая цыганская мелодия.

При звуке открывающейся двери Арабелла вскочила, ожидая какого-нибудь дурного известия. Но Роберт, напротив, улыбался.

– Либо их было всего двое, либо северяне поняли, что вопросы тут лучше не задавать.

Арабелла подошла к нему, намереваясь произнести заранее приготовленную речь.

– Роберт… – Она запнулась, прислушиваясь к учащенному биению своего сердца.

Он скептически смотрел на нее.

– Да?

– Дай мне обещание.

Он придвинулся к ней ближе, и Арабелла поспешила вымолвить:

– Обещай мне, что, если они найдут нас, ты убьешь меня прежде, чем это сделают они.

Роберт изумился так, что не сразу нашел, что ответить. Он просто взял ее за плечи и с силой тряхнул, потом тихо произнес сквозь стиснутые от ярости зубы:

– Не говори глупости. Ты будешь жить. Ты должна жить, что бы ни случилось…

– Но если они…

– Они не посмеют причинить тебе зло. Они всего лишь хотят вернуть тебя отцу…

– Я не хочу этого.

– Арабелла, мы провели вместе почти четыре месяца. Это не так уж много. Очень скоро ты забудешь обо мне. Четыре месяца… – Он щелкнул пальцами. – Это ерунда.

– Ерунда? По-твоему, это ерунда, Роберт?

– Ты должна думать, что это так, – отозвался он, отвернувшись. – Время – лучший лекарь, а пока… – Он с опаской взглянул на нее, словно ожидал, что она снова устроит какую-нибудь сцену. – Я сказал хозяину амбара, что корабль с грузом прибыл. Я хорошо ему заплатил, и он рад, что я, наконец, уеду. Он считает, что я могу доставить ему множество неприятностей, если его станут допрашивать о том, кто я, откуда и куда подевался со своим товаром. Похоже, он не верит, что я торгую ворованной шерстью.

– Когда мы уезжаем?

– Как только я вернусь. Мы свернем с проезжего тракта и направимся в горы – там есть, где спрятаться. Но мне бы не хотелось далеко отъезжать от города. Я должен наведываться туда время от времени, чтобы быть в курсе последних событий.

Арабелла промолчала, понимая, что никак не может повлиять на его решение. Она потупила взор, испуганная его внезапным приступом ярости, пораженная тем, что для него четыре месяца их совместной жизни ничего не значат.

Роберт прикоснулся к ее щеке, поцеловал в губы и пристально посмотрел в глаза, призывая избавить его от необходимости увещевать и уговаривать. Она понимающе улыбнулась, и Роберт вышел, благодарно сжав ей руку.

Во время очередной вылазки в город Роберт не узнал ничего нового и по возвращении стал собираться в дорогу. Он запретил Арабелле кататься верхом в ту ночь и посоветовал как следует выспаться ночью, несмотря на то, что им предстоял путь по каменистым тропам и пересеченной местности.

Арабелла сняла с себя узорчатый шарф, аккуратно сложила его и убрала в сундук, затем легла навзничь на кровать, разбросав руки и ноги, и провалилась в глубокий сон.

Признаться, она почувствовала облегчение оттого, что Роберта нет рядом. Когда он придет к ней утром, их размолвка позабудется, канет в прошлое.

Дорога, по которой они ехали, была в рытвинах и колдобинах, кибитку то и дело подбрасывало, швыряло из стороны в сторону, отчего Арабелла время от времени ненадолго просыпалась. Если Роберт и приходил к ней, то она не заметила этого, потому что окончательно проснулась, только когда сквозь щели между занавесками пробился яркий солнечный свет.

Наверняка он все еще злится на нее.

Арабелла поднялась и раздвинула занавески, впустив в кибитку лучи жаркого солнца, рассеянные густыми кронами деревьев, под которыми паслись стреноженные Одиссей и Птолемей. Калиф лежал неподалеку и с удовольствием грыз кость с большим ошметком мяса.

Она догадалась, что Роберт уехал на разведку. Когда она чистила зубы, склонясь над тазиком, он вошел в кибитку с котелком в руках, от которого валил аппетитный пар. Арабелла по запаху узнала рагу; Точно такое же Роберт готовил на костре в то утро, когда они впервые встретились.

Она вопросительно взглянула на него, стараясь понять, сердится ли он на нее или уже нет. Роберт кивнул в сторону стола и, пока Арабелла заканчивала утренний туалет, разложил жаркое по золотым мискам.

Они набросились на еду, словно не ели целую вечность. Им вообще не приходило в голову подумать о еде на протяжении последних двадцати четырех часов.

Любовники избегали смотреть друг на друга, чтобы не пуститься в обсуждение недавних волнующих событий – два трупа, рана Роберта, его яростная реакция на ее просьбу об убийстве.

После обеда Арабелла подошла к нему и задрала его рубашку. Никаких бинтов не было в помине, засохшая кровь была смыта, от нее не осталось и следа. На груди под соском алел свежий неровный шрам. Она прикоснулась к нему, и слезы навернулись ей на глаза. Арабелла поспешно сморгнула их, не желая причинять Роберту лишнее беспокойство.