Светлана Багрянцева - Родное сердце

— Посмотри, внучек, какие счастливые родители, — сказа проезжающая мимо бабуля с коляской.

— Нас уже за родителей принимают, — весело произнёс Владимир.

— Ну и что? Пусть говорят, что хотят. Столько лет прошло, а я так и не сумела тебя забыть. Знаешь, почему я уехала в Англию и даже после учёбы прожила там пару лет? Ты женился на Кате. Я просто не хотела вам мешать. Для меня твоё счастье было самым главным, пусть ты и был не со мной. Я и сейчас не стану на тебя давить. Давай для начала будем друзьями. Хочу заботиться о тебе и Максимке.

— Согласен, давай будем друзьями. Хотя с такой шикарной девушкой я бы не просто подружился, — неожиданно для себя сказал Полонский.

— Шикарная девушка не прыгает к мужчине в постель на первом свидании. И на втором тоже, имей ввиду, — шепнула девушка на ухо.

Через некоторое время они пошли назад к машинам. Володя попрощался и уехал. Коляска была уложена в багажник, а сын сидел в детском кресле на заднем сидении и пил кефир из бутылочки. День прошёл хорошо. Люба заняла его мысли, ненадолго отодвинув грусть. Полонский понимал, что действительно не прочь переспать с Балабиной. Возможно, даже завести ничего не значащие отношения. Только помолвка и женитьба на Любе в планы не входила. Как бы ему хорошо сегодня с ней не было, но где-то в глубине души грызло сомнение. Мужчина видел улыбку Любы, её доброе отношение к Максиму, но почему-то всё казалось странным. «Нормально всё. Что я себя накручиваю? Вот хотя бы платье взять. Наверняка дорогущее, а она даже ругаться не стала. Мать бы точно разошлась гневной тирадой, будто ей это платье ножницами порезали в клочья. Ладно, затащу блондиночку в постель. Повстречаюсь с ней ради отца. Бросить никогда не поздно. А ещё лучше заранее обозначить, что я не намерен в ближайшее время жениться».

В это же время Люба с победной улыбкой ехала домой. Встреча с Вовкой удалась. Она сумела очаровать мужчину. Пусть только в сексуальном плане, но уже это большой плюс. Девушка знала, что как только залезет к Полонскому в постель, то найдёт способ заарканить его. А сейчас по телу гуляло возбуждение от одной только мысли о том, что Володя ласкает её тело своими губами. Всё же стоило заехать в одно чудное место и сбросить напряжение.

На окраине города находилось неприметное здание с вывеской «Клуб любителей цветоводов». Только вот то, что цветы и рассаду тут не выращивают, знали лишь особо богатые люди. За невзрачной вывеской находился элитный бордель. Отчаявшиеся бедные парни и девушки из нищих семей зарабатывали себе на хлеб с маслом. Некоторым этот хлеб доставался через боль и унижение, но зато уже не с маслом, а с икрой, ибо за садо-мазо платили больше.

Люба показала специальную карту в камеру домофона, и ей открыли дверь. Такую клиентку тут всегда привечали. Люба помимо мальчика часто заказывала вино и фрукты. Но сейчас девушка была за рулём. Поздоровавшись с администратором, своей комплекцией больше смахивающим на шкаф-купе, Люба уселась в кресло посетителя.

— Тащи всех, кто свободен, — приказала властно.

Через минуту перед ней стояло пятеро голых парней. Девушка окинула взглядом каждого, потом остановилась на одном. Молодой, не больше девятнадцати лет. Смазливое лицо, пухлые губки, зелёные глаза, густые тёмные волосы. Парень был новенький, по крайней мере, она его ещё тут не видела.

— Этот, — ткнула пальцем в сторону новенького.

— Хороший выбор, госпожа. Витя недавно у нас…

— Мне насрать как его зовут. Ключи от комнаты давай, — резко перебила Люба.

Сутенёр протянул ключ с брелоком под номером десять. Люба схватила его и вальяжной походкой пошла в комнату, а парень за ней. Остальные с сочувствием посмотрели на бедолагу — Балабину здесь никто не любил. Легче было под мужика прогнуться, чем один раз оказаться с ней вдвоём.

Заперев дверь комнаты на ключ, Балабина уселась на кровать.

— На колени передо мной встань.

Парень молча подчинился. Люба протянула ему ногу.

— Расстёгивай, — скомандовала она.

Парень сел на пятки и поставив ножку на бедро, расстегнул пряжку босоножки, а после стянул её с ноги.

— Теперь облизывай ноги. Вылежи каждый палец и стопу, — девушка ткнула под нос парня свою ступню.

Виктор поморщился, красивая ножка с ярко красным лаком на ногтях противно пахла потом. Лизать грязные потные ноги вовсе не хотелось, тем более, что душ был рядом.

— Может, сначала в душ сходите? — спросил он кривясь.

В ту же секунду, парень почувствовал, как он не прав, сказав такое. В его достоинство больно упёрлась вторая нога, надавив каблуком.

— Ты ещё со мной пререкаться будешь, член?! Обсасывай пальцы, иначе я тебе яйца отдавлю! — каблук вдавился сильнее.

Парень шикнул от боли и принялся работать языком, унимая рвотные позывы. Он решил подчиниться. Помнил, как вчера один из парней нагрубил клиентке. Та пожаловалась сутенёру, которого между собой иначе как шкаф не называли. Шкаф отделал парня ногами, да ещё и деньги не отдал.

— Слышь, новенький, так будет с каждым, кто не станет выполнять приказы клиентов, — обратился мужик к Вите, а потом ещё раз пнул несчастного, скорчившегося на полу. А ты уже тут не работаешь. Я говорил, когда брал на работу, желание клиента — закон.

Вот и сейчас Витя делал всё, что говорит эта холёная тварь. А она не стесняясь издевалась над ним. Отвешивала пощёчины, кончала от проворного языка парня. Потом снова Отвешивала пощёчины, таскала по полу за волосы и обзывала матом. Под конец трахнула его в девственный зад грязным каблуком своей туфли и заставила вылизать его после себя. Витя решил, что как бы ему ни нужны были деньги, а из проститутов он уйдёт. Уйдёт, а потом уже придумает, как отомстить богатой зарвавшейся сучке.

Судьба у Виктора Куницына была не из лёгких. Отец бросил их матерью, когда мальчишке был всего лишь год. Он уехал с любовницей работать на юг. Жена и сын оказались ненужной обузой. Мать после развода стала водить любовников. С горя запила. Сначала всё было в рамках приличия. Потом женщина втянулась, начала уходить в запои. Периоды трезвости сокращались. На работе не выдержали, попёрли взашей. Удивительно, но красоту свою женщина за шесть лет пьянки не утратила. Взяла расчёт в магазине и каким-то образом сумела не пробухать, а собрать сына в школу. Выпивку и закуску принёс очередной любовник, он же помог устроиться дворником. Насколько помнил Виктор, дядя Женя был неплохой мужик. Притащил вещи своего племянника. Там оказалось много шмоток на вырост. Ещё парню всегда доставались сладости, кусок сырокопчёной колбасы и коробка сока, которые он таскал регулярно. Женя год тщетно пытался вывести любовницу на путь истинный. Не получилось. Женщина плотно подсела на алкоголь и сигареты. Устав бороться, мужчина ушёл, принеся напоследок Виктору целый мешок обуви и тряпья. Вещи были заношенные, но ещё добротные. Парень был и этому счастлив. На несколько лет он обеспечен одеждой, которую уже в семь лет научился стирать и гладить сам. Мать сыном почти не занималась, пропила в доме всё, что могла. Старая машина активаторного типа сломалась, поэтому парень сдирал руки до мозолей, отстирывая школьные рубашки от грязи и крови. А в школе доставалось. Из-за его бедной одежды и матери пропойцы, его часто валяли в грязи и пыли школьного двора.

Парень не сдавался, учился драться и старался на уроках. Была заветная мечта: выбиться в люди. Больше всего ему давался русский язык. Виктор писал такие сочинения, что можно было заслушаться. Учитель посоветовал ему поступить на журфак. Парень и сам был не против. Поступил. Только вот стипендия оказалась крошечная, денег вечно не хватало. Мать уже допивалась до белой горячки, частенько попадая в психушку. Тут и появился старый приятель, который перевёлся в пятом классе в другую школу. Генка рассказал, что без особого труда зарабатывает бабло и может пристроить на работу. График свободный, захочешь уйти, не остановят. Главное, чтобы язык за зубами держал.

Виктора сначала покоробил вид заработка, что предложил Гена. Но однажды припёрло, и он согласился. Мать упорно не желала приватизировать их двухкомнатную квартиру. Его вызвали в мэрию и заявили: не погасите долг по коммунальным услугам, выселим в меньшую площадь. Требовалось срочно гасить долг и приватизировать хату.

За неделю Виктор погасил долги по коммуналке. Парень он был высокий, смазливый. Как на новенького, клиентки собирались роем. Только вот последняя дамочка порушила все планы. Виктор понял, что проституция — это не всегда удовольствие и деньги. Унижаться перед богатыми сучками ему не улыбалось.