Марина подумала, что Александр ни за что не рассказал бы ей всего того, что Томчак удалось узнать за одни сутки.
— Как вы так быстро раскопали о нем так много?
— Через военкомат и, можно сказать, чудом. Если бы Капралов два года назад не собрался проситься в миротворцы, вряд ли его послужной список остался бы в официальных архивах… — развел руками полицейский. — Похоже, я расстроил вас?
— Я ему доверяла, — проговорила Марина.
— Когда близкие люди оказываются не теми, кем мы привыкли их считать, бывает очень больно, — задумчиво кивнул Томчак.
— А вы нашли те документы?
— Я был в вашей квартире, и мы вместе с оперативниками перевернули комнату Капралова. Револьвер Панина действительно лежал в ящике, но никаких бумаг мы не нашли.
— Я своими глазами видела папку!..
Томчак пристально посмотрел Марине в глаза и заметил:
— Очень разумно было со стороны Владимира не отягощать вас лишней информацией. Возможно, это спасло вам жизнь.
— Да, пожалуй… Но почему же вы ничего не нашли у Капралова?
— Видимо он на всякий случай забрал из дома документы. Возможно даже, что они были у него при себе в момент смерти. Но увы… — Томчак развел руками. — Теперь вряд ли они отыщутся. А очень жаль. Теперь, когда и Капралов, и Бузуков, и Варченко мертвы, мы вряд ли узнаем, что это были за бумаги, и почему они имели для Варченко такое большое значение… Сергей Панин божится, что понятия не имеет о том, чем промышлял у него под носом его заместитель. Я ему слабо верю, но мое недоверие к делу не пришьешь. Так что если мы теперь и знаем что-то наверняка, так это то, кто убил Владимира. При нашем общем уровне раскрываемости преступлений это не так уж и мало…
— Да, это немало, — согласилась Марина.
Она уже решила для себя: если Володя не хотел давать делу официальный ход, пусть причастность Сергея Панина в этом деле останется без огласки. Так хотел Володя, так, очевидно, хочет Артем. И так, наверное, будет лучше для самой Марины. Справедливость — это палка о двух концах, а порой эта палка еще и вертится пропеллером…
Снова открылась дверь, и в палату просунулась белокурая голова Артема Николаева:
— Я вам не помешал?
Томчак встал навстречу приятелю:
— Да что ты, Артем? Все нормально. Это мне, пожалуй, хватит утомлять Марину Николаевну разной чепухой. Побегу, дел сегодня еще много… А вы, Марина Николаевна, как будете выписываться, непременно мне позвоните. Я вас встречу и лично довезу домой!
— Благодарю покорно, — покачала головой Марина. — Теперь я еще долго не решусь сесть в автомобиль.
— Что ж, я провожу вас домой пешком! — немедленно постановил Томчак, пошел к двери, на ходу пожал руку Николаеву. — Артем, позвони вечерком, надо еще кое-что решить насчет завтрашнего дня…
Артем кивнул, не сводя взгляда с Марины.
Когда за Томчаком закрылась дверь, Артем тихо поинтересовался:
— Ну как ты? Получше?
— Как видишь, уже сижу… Ну, что Костя?
— Все исполнили в точности, — Артем принялся загибать пальцы. — Вещи собрали. В школу заехали, я с директрисой разобрался. По-моему, Костя был рад, что для него каникулы начались досрочно. Потом прибыли к твоим родителям, правда, мне показалось, что Костя остался там без особого удовольствия…
— Спасибо, — обронила Марина. — Извини, что взвалила на тебя все это. Но мне просто теперь некого просить…
— А кому же, как ни мне помочь вам в такой ситуации? — оскорбился Артем.
— Нет, нет, ты не обязан тратить на нас с Костей свое время! — торопливо возразила Марина. — У тебя в городе, наверняка, куча забот.
— Увы, это здесь у меня куча забот, — хмуро отрезал Артем. — Пошла черная полоса. Еще одни похороны завтра. У нас с Максимом друг умер в понедельник. Отличный был парень — Ванька Мазин.
— Сочувствую, — вздохнула Марина. — Тоже будешь проводить следствие?
Артем грустно покачал головой:
— Ни к чему. Там все ясно. Он болел, принимал сильнодействующий препарат. Превысил дозу. Скорая не успела. Тяжелый инсульт в тридцать лет.
— Печально, — обронила Марина.
Они замолчали. Марина смотрела в окно, Артем глядел себе под ноги. Присутствие Артема раздражало. Как же так? Почему снова он? А она-то надеялась, что ее самая первая и самая горькая ошибка забыта и похоронена. Зачем судьба снова и снова сталкивает ее с этим человеком?
Артем поднял голову:
— Да, кстати, послезавтра я непременно привезу Костю повидаться с тобой, обещаю!
— Ради Бога, Артем, не утруждайся! Это ни к чему!
— Что значит «ни к чему»?! — рассердился Артем. — Костя переживает и хочет тебя видеть! Мы с ним уже обо всем договорились. Послезавтра он будет меня ждать.
— Ах, вот как? Уже договорились, значит, — пробормотала Марина.
— Ты против?
Марина промолчала, отвернулась к окну.
— Марина, я даже не заикаюсь ни о каких правах. Я понимаю, что их у меня нет. Но я хочу попросить тебя…
— Я не буду поощрять ваши встречи, — отрезала Марина.
Артем тяжело вздохнул, резко отвернулся, нервно взъерошил волосы, потом заговорил горько и взволнованно:
— Марина, я понимаю, у тебя есть причина так говорить. Но Костя…
— Ты лезешь туда, где тебе нет места. Я не хочу ничего менять в своей жизни. До сих пор в ней тебя не было.
— А Костя? — нервно повторил Артем. — Как насчет его жизни?
Марина промолчала. Конечно, она чувствовала, что теперь все уже будет не так, как раньше. Костю уже не отвлечешь сказками и не прикажешь просто забыть об нежданном-непрошенном отце.
Артем заговорил, и Марина закрыла глаза, чтобы не видеть его, и только слушала его голос, в котором звучало искреннее отчаяние:
— Марина, я бесконечно благодарен тебе! После того, что между нами было, ты все же не стала в глазах сына делать из меня негодяя… Он стесняется меня, он нервничает, но я по крайней мере не почувствовал с его стороны враждебности. Я тебя умоляю…
— Артем, это пустой разговор! Не пытайся меня взять на слезу. Это могло сработать лет двенадцать назад, но не сейчас, — усмехнулась Марина и все-таки взглянула в его несчастное, взволнованное лицо. — Наивной толстой дурочки больше нет. Я не делала из тебя негодяя по очень простой причине — мне не хотелось тебя вспоминать. Вообще. Никак.
Артем покраснел.
— Значит, если бы ты знала, что Панины — мои родственники, у Владимира не было бы шансов завоевать твою благосклонность?
— Да, скорее всего. Но я не хочу думать о том, что было бы… А что было бы, если тогда, на твоей даче пьяная компания приятелей не посмеялась бы над тем, с кем ты спишь? И ты не вывалил бы на меня свое уязвленное мужское самолюбие?
Артем отвернулся.
— Неужели из-за моей юношеской глупости, мы с тобой оба будем всю жизнь несчастливы? — задумчиво произнес он. — Неужели я не могу хоть что-то исправить?
Марина спрятала невольную усмешку.
— Про нас с тобой — это ты поспешил, Артем. «Нас с тобой» никогда не было и не будет. Да и что ты собрался исправлять? Только хуже сделаешь. Косте сейчас нелегко. Он был привязан к Саше Капралову. Для Кости это настоящая потеря. А ты, Артем, для него никогда не существовал. Не было тебя.
Артем покорно кивнул:
— Да, конечно, я для него не существовал… А сейчас?! Сейчас-то он знает, что я есть! И что же теперь, едва появившись в его жизни, я просто-напросто возьму и исчезну?.. Вот это и будет означать, что я его бросил! А я не хочу, чтобы меня возненавидел мой родной сын!..
Слезы защекотали горло. Марина с трудом перевела дыхание и покачала головой:
— Хорошо, Артем. Я не буду между вами вставать. Сумеешь поладить с Костей, так тому и быть.
Артем благодарно улыбнулся:
— Спасибо.
Он снова взъерошил волосы и серьезно повторил:
— Спасибо. И не бойся, я никогда не причиню ему боль.
— Пожалуйста, оставь меня, — прошептала Марина, чувствуя, что вот-вот расплачется. — Я очень устала, мне надо уснуть.
— Конечно. Прости меня, я не подумал, что тебе ни к чему мои истерики, — он поспешно отступил от кровати. — Я ухожу. И… Я кое-что тебе привез.
— Ничего мне не надо, — сердито прошептала Марина. — Будь любезен, оставь наконец меня в покое…