По мере того, как горячая вода все сильнее обволакивала ее безукоризненное тело, мысли Микелины кружились вокруг одного и того же человека. Когда она в тысячный раз спрашивала себя, как же она могла принять Моретти за Марко, ведь они были такими разными, из ее груди вырвался безутешный стон. Если бы только она раньше обратила внимание на слишком высокий рост этого «темного» графа, на самоуверенную манеру его движений, на стиль выбранного им карнавального костюма – она сразу бы распознала вероломный обман. Сейчас это казалось таким очевидным. Но она расслабилась. Дала волю своей не в меру разыгравшейся фантазии, приведшей ее к столь жестокому фиаско.
Отстраненно посмотрев на свою слегка порозовевшую от горячей воды кожу, Микелина горько усмехнулась. Ей бы следовало яростно растереть мочалкой те участки своего тела, которых ещё совсем недавно касались руки ненавистного мужчины, расцарапать кожу до крови и рыдать во весь голос, проклиная всех и каждого, но вместо этого ее ладонь лишь нежно прошлась вдоль изящной голени стройной ножки, бесцельно останавливаясь на округлом бедре.
Безрезультатно пытаясь выдавить из себя хотя бы одну слезинку, заставить себя яростно колотить кулаками по воде, дать оправдание своим поступкам, Мике горестно закрыла глаза. Весь путь до дома она только и делала, что оправдывала себя. Искала бесчисленные подтверждения столь безжалостному обману. Сожалела, строя из себя бедную жертву.
Но сейчас лгать себе уже не было сил.
Впервые сменив гнев на милость, она со страхом заглянула вглубь себя.
Нет, не выпитое накануне спиртное притупило ее взгляд. Отнюдь не тусклое освещение украшенной в древнеримском стиле залы заставило ее кружиться в беззаботном танце с высоким незнакомцем. Она лишь хотела, чтобы ее «темным графом» оказался Марко, несмотря на то, что в глубине души с самого начала знала горькую правду. Ей безумно захотелось поверить в страстный темперамент вечно занятого работой Сальвьери, захотелось танцевать с ним посреди необузданной толпы полуобнаженных рабынь, заняться с ним любовью в неординарном месте, но, увы, «темным графом», позволившим ей окунуться в это забвение, оказался совсем не он.
Ненавидя себя за свой предательский эгоизм, Мике распахнула ресницы, с силой сжимая под водой кулаки.
Этого не должно было случиться. Она просто не имеет права так жестоко подводить своего отца, целуясь украдкой с его лютым врагом. Это предательство, делающее ее похожей на свою собственную мать!
Пытаясь отвлечься от гнетущего ее душу стыда за свой поступок, Мике вновь закрыла глаза, представляя себя в объятиях своего милого, доброго Марко. С этим человеком она всегда чувствовала себя спокойно и хорошо. Он никогда не давил на нее. С готовностью выполнял любую прихоть своей возлюбленной. А она баловала его своей улыбкой, смехом, своими прикосновениями…
Представив себя и Марко в постели, Мике вновь прикоснулась к своему телу. В поглотивших мысли фантазиях ее небольшая ладонь превратилась в тяжелую мужскую руку Сальвьери. Нежно обхватив одну из грудей, девушка блаженно улыбнулась, позволяя уставшему разуму безмятежно плыть по волнам своего бескрайнего воображения. Едва заметно сжав затвердевшую бусинку розового соска в своих пальцах, она участила дыхание, позволяя второй руке медленно сползти вниз. Нежно погладив упругий живот, изящные пальчики внезапно выбрали произвольную траекторию и, обогнув холм Венеры, остановились на внутренней части бедра, ласково поглаживая чувственную кожу.
Взятая в плен собственных ощущений, импульс которых с нарастающей болью отдавался где-то глубоко внизу живота, Мике облизала краешкам языка свои пересохшие от вожделения губы.
«Разве вы не хотите меня остановить?» - раздался в голове насмешливый голос Рикардо Моретти.
Поспешно отогнав непрошенное видение, Микелина вновь постаралась «увидеть» себя в крепких объятиях Марко, однако образ зеленоглазого брюнета безжалостно растаял в дымке серого тумана, заменившись силуэтом кареглазого графа, страстно целующего ее в нише темного балкона дома Альфьери.
Резко раскрыв глаза, Микелина протестующее воскликнула:
- Нет. Это неправильно!
- Что неправильно? – неожиданно раздался слегка взволнованный голос Изабель на пороге ванной комнаты.
Едва не вскрикнув от столь внезапного появления кузины, Микелина одарила сестру негодующим взглядом.
- Что ты здесь делаешь?!
Поняв, что, скорее всего, ответ на свой вопрос она так и не получит, молодая девушка простояла ещё пару секунд в абсолютном безмолвии, после чего, взяв с небольшой полки ванного шкафа аккуратно сложенное полотенце, бросила его в цепкие руки сестры.
- Вытирайся. Твой отец хочет срочно видеть тебя в своем кабинете.
Мгновенно вскочив на ноги, Мике в растерянности разжала кулаки, выпуская из рук мягкую материю.
- Он дома?! В каком он настроении?
Бесстрастно пожав плечами, Изабель повернулась к раскрытой двери, намереваясь покинуть ванную.
- В обычном, – напоследок бросила она, оставляя свою кузину в полном смятении.
Наспех вытерев тело банным полотенцем, Микелина зацикленно думала всего лишь об одном вопросе: неужели отец все знает?! Как мог Моретти так бесстыдно ему все рассказать спустя считанные часы после своего наглого обмана? Неужели у этого гнусного подлеца совсем нет сердца?
Дрожащими руками накинув на себя легкий халатик, девушка вздохнула полной грудью, стараясь вернуть своему виду былую уверенность.
Она обязательно все объяснит отцу. Он должен поверить, что она этого не хотела. Она не виновата в произошедшем!
Повторяя про себя заранее отрепетированную речь, Микелина твердым шагом преодолела широкий коридор второго этажа. Готовая стойко принять удар, она смело распахнула двери отцовского кабинета… и обомлела.
Бесчисленные букеты белоснежных лилий украшали некогда строгую комнату своим непревзойденным изяществом. Цветы были повсюду: они занимали всю столешницу широкого стола, стояли на многочисленных книжных полках стенного шкафа, даже паркетный пол был заставлен большими напольными вазами, освободив место лишь для небольшой дорожки, ведущей прямо к элегантному мужчине, стоящему на одном колене.
- Прости, что заставил тебя прийти таким способом, – с легким тоном искреннего извинения, тихо проронил он, – но я хотел, чтобы ты как можно скорее была здесь. Со мной.
Поспешно достав из кармана серого пиджака небольшую голубую коробочку от «Тиффани», Марко раскрыл ее, протягивая в ладони своей нареченной.
Тотчас позабыв об этом невинном обмане, Микелина с раскаяньем прикрыла глаза. Она и подумать не могла о столь неожиданном сюрпризе, приготовленном Марко на сегодняшний вечер. Ещё днем он намекнул ей о своем необыкновенном подарке, но она по ошибке приняла его слова за приглашение на вечеринку Ирис. Как же глупо с ее стороны было подумать о чем-то подобном.
- Микелина Мелисса Горнели, ты согласна стать моей женой? – вновь послышался тихий голос ожидающего ее ответа брюнета.
Взмахнув ресницами, Мике, наконец, сделала первый шаг по направлению к застывшему в полумраке мужчине. Закрыв за собой дверь, она не спеша прошла вглубь комнаты и, остановившись перед Марко, взяла в руки небольшое платиновое кольцо, по центру которого сверкал крупный бриллиант с голубоватым оттенком.
- Оно прекрасно, – без преувеличения прошептала она, вновь переведя взгляд на поднявшегося с колена мужчину.
- Все самое лучшее для самой лучшей девушки в мире, – с нежной улыбкой проронил он. – Ты заслуживаешь только таких вещей.
Смутившись такого галантного поведения, Микелина слегка опустила голову, не сдержав губы от широкой улыбки.
- Я думала, мы сперва поговорим, – откровенно призналась она, вертя в пальцах сверкающее украшение. – В любом случае, мне сначала нужно подготовить отца для подобного…
- Твой отец все знает, – спокойно произнес зеленоглазый брюнет, – он даже одобрил это кольцо.
Удивленно посмотрев в глаза Сальвьери, Микелина едва заметно кивнула головой. Конечно, отец всегда был на шаг впереди нее. Казалось, он знал о ее жизни даже больше, чем она сама.
Горестно вздохнув, Микелина отступила на шаг назад, все ещё чувствуя вину перед Марко за произошедшее в особняке Ирис.