– Уверен, что в ваших сундуках отыщется нужная сумма, – закончил Гарет.
С размаху Алейн стукнул кулаком по столу.
– Ради всех святых! Хок, не смейте вмешиваться! Пусть этот жалкий язычник подождет еще немного!
Гнев хозяина дома не задел Гарета. Он спокойно ответил:
– Дэвид слишком давно ждет, Алейн.
– Я отказываюсь платить! Особенно таким зажившимся на белом свете разбойникам! Служите еврею? Грязная работенка! Где ваша честь, Хок?
Гарет зло рассмеялся.
– Вам ли говорить о чести, милорд? Вы довели Селестину до самоубийства!
– Плевать мне на эти гнусные обвинения, Хок!
Гарет едва сдержался, чтобы не съездить кулаком по самодовольной физиономии Алейна. Барон прав: люди никогда не поверят словам бесправного человека, даже если его обвинения – сама истина. А вот лорд де Ваннэ – благородный рыцарь!
Хок постарался отвлечься от воспоминаний о Селестине.
– Если вы немедленно не отдадите денег, милорд, я их у вас просто-напросто отберу.
– Лакей еврейский! – закричал Алейн. – Как ты низко пал!
Гарет взял себя в руки и не обратил ни малейшего внимания на оскорбления. Он ожидал, что Алейн будет кричать и даже пустит в ход кулаки, лишь бы не расстаться с деньгами.
Хок тихо поднялся, обошел вокруг стола и, оказавшись за спиной Алейна, громко приказал:
– Пройдемте в контору, милорд!
Редкие волосы на затылке Алейна колыхнулись от грубого окрика. Неожиданный оборот дела застал его врасплох. Он открыл рот, чтобы позвать слугу, но не смог сказать ни слова, потому как руки Гарета сомкнулись на его шее. Обычно Хок не применял насилия в подобных случаях, но Алейн его сам к тому принудил.
– А что скажут при дворе короля, когда узнают, что вы, Алейн, не платите своих долгов?
Лицо де Ваннэ побагровело и оттого, что его горло сжимали руки Гарета, и от страха бесчестия. Он боялся впасть в немилость королевского двора. Безуспешно Алейн пытался высвободиться из крепких объятий Гарета. Осознав бессмысленность попыток, он поднял обе руки вверх, признавая себя побежденным.
Не обращая внимания на полный ненависти взгляд барона, Гарет следил за каждым его движением.
Молча де Ваннэ проследовал через все комнаты, даже не попробовав привлечь внимание слуг – холодное лезвие кинжала упиралось ему в спину. Гарет неотступно следовал за ним до самых дверей конторы. Алейн открыл дверь. Два тщедушных клерка подняли головы от конторских книг.
– Оставьте меня с этим… хм… джентльменом наедине, – процедил сквозь зубы барон.
Клерков как ветром сдуло.
– Ключ от сундука с деньгами у меня на поясе, – сказал Алейн.
Не спуская глаз с де Ваннэ, Гарет коротко приказал:
– Иди сам открой!
Скрепя сердце, Алейн отсчитал нужное количество золотых монет и отдал их Гарету.
– К тебе с презрением относятся все порядочные люди. Я был бы счастлив увидеть тебя на виселице, Хок! – прохрипел, задыхаясь от злобы, де Ваннэ, барон Стептонский.
В ответ Гарет лишь широко улыбнулся.
Ночь была тиха и спокойна. Гарет устроил засаду на дороге за северными воротами Йорка. Он вслушивался в каждый звук: шорох, шелест, треск веток. Оруженосец посапывал у его ног. Крепкий эль и обильное угощение Фивершэма сморили Полуса. Дэвид был чрезвычайно признателен Гарету и от благодарности поклялся ему в верности до гроба.
Если люди де Ваннэ вздумают нанести ответный удар, они выберут для этого именно такое время, когда окраины города утонут во тьме. Гарет не сомневался, что разъяренный барон пошлет за ним кого-нибудь вдогонку. Скорее всего, наймет для отмщения банду разбойников. Хок надеялся, что убрался из города вовремя и избежал тем самым встречи с преследователями. Он спокойно дождался рассвета, и как только стало светлеть, разбудил Полуса.
Серый осенний туман окутывал округлые вершины холмов. Рыцарь и его оруженосец отдалялись от Йорка, устремившись на север.
– Хорошо, что мы едем быстро, – заметил Полус, – к нашему приезду и урожай поспеет.
«С хлебом нынче опять будет плохо, – подумал Гарет. – Сначала засуха, а потом затяжные дожди мешали наливаться зрелостью зерну».
За день они проехали столько, сколько могли только выдержать лошади. Впереди их ждала встреча с родиной, опасность погони подгоняла. На ночь они остановились в роще на берегу реки Болотной. Поутру их настигли люди Алейна.
В серый час рассвета на грязной разбитой дороге их догнали три здоровых молодца. В этой схватке не было никаких правил, просто или ты победишь, или тебя одолеют.
Гарет сражался с трезвым холодным расчетом хорошо подготовленного воина. Он отражал удары щитом и пронзал мечом подступавшие к нему темные силуэты. Тяжелым ударом Хок выбил одного из нападавших из седла, другого же заставил выйти из битвы, ранив его в плечо. Вдвоем с оруженосцем они обратили в бегство третьего разбойника.
– Все! Конец! Здорово мы их отделали! – закричал оруженосец, возбужденный победой.
Гарет нахмурился, его обеспокоило хриплое дыхание Полуса. В рассеянном свете занимающегося утра он увидел расплывающееся темное пятно на плече оруженосца. Он не сказал ничего, но понял: Полус в ближайшее время ему больше не поддержка в схватках.
– Ты слишком горяч! – сделал ему замечание Гарет, направляя коня на запад. – Мы же без лат и легко уязвимы для врага, к тому же, приятель, нечем особенно хвалиться! Что из того, что мы вдвоем сумели одолеть всего лишь троих! Но неплохо, что они вернутся в Стептон с поджатыми хвостами!
Гарет поймал одну из лошадей, брошенных разбойниками, другая в испуге умчалась.
Полус заулюлюкал вслед позорно убегавшим молодцам. Ему удалось схватить за повод еще одну лошадь. С нею он и догнал хозяина.
Гарет заметил, что кровавое пятно растеклось уже по всему рукаву юноши. Необходимо было срочно отыскать приют.
Вброд они перешли реку Болотную и подъехали к стенам какого-то города. Гарет окликнул караульного. Тот внимательно рассмотрел герб на его щите.
– Добро пожаловать в Браервуд! – приветствовал его стражник хриплым спросонья голосом. – Поезжайте прямо во двор замка.
Браервуд! Гарет от удивления оторопел. Не думал он вновь оказаться в этих местах, но, тем не менее, он снова здесь. И сразу же в его памяти возник образ, сберегаемый в потаенном уголке души.
Гоза, девушка с алыми свежими губами и глубокими темно-фиалковыми глазами, жила теперь в его сердце. Она, наверное, сейчас где-нибудь наверху, служанки расчесывают ее черные, как смоль, волосы… О, нет! Как же он забыл? Всего три недели тому назад она была в Мастерсоне проездом в монастырь. Гарет постарался убедить себя, что это его не очень огорчило.
Когда он вошел в зал, воспоминания угасли, как красные угольки в золе.
Проснувшись, лорд Пэдвик вышел поздороваться с Гаретом. Откровенно говоря, ему не хотелось принимать у себя в замке проклятого церковью рыцаря.
– Прошу извинение за непрошеный визит, сэр, но сегодня ночью случилась одна неприятность, – Гарет кивнул в сторону раненного оруженосца, который, несмотря на свое бедственное положение, пытался ухаживать за молоденькой служанкой. – Сегодня же мы уедем.
– Ну зачем так торопиться? – звонко воскликнула леди Акасия, важной походкой вплывая в зал. – Поживите у нас. Я настаиваю, чтобы вы остались, – она ослепительно улыбнулась Гарету.
Гарет взял ее протянутую руку и подвес к губам.
– Я чрезвычайно тронут вашей добротой, но, к сожалению, не могу задерживаться, нам нужно ехать.
Акасия капризно надула губки.
– Останьтесь же, лорд Гарет, а не то я обижусь! Ну хотя бы всего на одну ночь!
Гарет вопросительно глянул на лорда Джона, который в свою очередь лишь удивленно пожал плечами.
– Ну разве что для того, чтобы доставить вам удовольствие, миледи, – согласился Хок, не заметив двусмысленности своих слов.
– Спасибо! Я очень рада. Сейчас же иду на кухню приказать, чтобы к вечеру подготовили праздничный ужин.
С довольной улыбкой Акасия покинула зал, оставив обоих джентльменов в полнейшем недоумении.
– Прошу прощения, – сказал Гарет лорду Джону. – Я не знал, как ответить леди.
– Да, конечно, вы поступили верно, – поторопился заметить лорд Джон, – но иной раз поступки жены меня просто поражают. Акасия так щепетильна… и вдруг до неприличия упорно настаивает, чтобы вы остались! Удивительно!