Придворные устроили встречу Гарета со своим старым приятелем Кеннетом Шелби из Тапгейта. Его сестра вышла замуж в двенадцать лет, а в пятнадцать овдовела. Ровена была мила, и Гарет ей нравился. Но тут подоспели незабываемые события, и лорд Хок попал в опалу церкви. К досаде брата Ровена отказалась выйти замуж за человека, к которому общество стало относиться с презрением.
Гарет грустно улыбнулся своим мыслям. Если бы не церковное проклятье, король Эдуард был бы доволен слиянием двух прекрасных северных поместьев – Браервуда и Мастерсона. Но теперь об этом нечего было и мечтать!
Тихонько вздохнув, Роза придвинулась к. Гарету и положила голову ему на плечо. Он поборол в себе желание обнять ее за плечи и застыл в напряжении. Так и просидел Хок, не двигаясь, пока ровное дыхание девушки не подсказало ему, что она заснула.
Во сне Гарет пренебрег обещанием, данным себе с вечера, и обнял Розу. Он прижал ее к своей груди, защищая от ночного холода и сырости, подкравшейся из глубины леса. Рыцарь чувствовал себя обязанным охранять ее от всех напастей и неприятностей. Подобное чувство он испытывал только к своей сестре Мэри, похищенной людьми Талворка. Его лицо исказила гримаса боли. Ему было невыносимо тяжело сознавать, что чем скорее он найдет возможность расстаться с Розой, тем лучше будет для девушки. Быстрее пройдет ее страстная влюбленность!
Как только утром проснувшись Роза открыла глаза, она сразу увидела Гарета. Он выглядел очень усталым, как будто постарел за ночь. Раненный глаз почти закрылся, морщины стали глубже. Он сидел нахмуренный, подавленный тяжелыми думами.
Повинуясь внезапному порыву, она ласково погладила его по заросшей щеке.
– Доброе утро, любимый! – нежно сказала Роза, и ее темно-синие глаза заблестели, как будто омытые утренней росой.
Гарет резко отстранился, ошеломленный этим легким прикосновением. Неожиданно для себя он смутился и, скрывая смущение, быстро вскочил с земли и стал собираться в путь.
Роза поднялась тоже. Он не предложил ей руку.
– Пора в дорогу! – сказал Гарет, не глядя на девушку. – Чтобы сегодня добраться по Найнбэнкса, придется долго идти.
– Я хочу пить, – Роза недоумевала, почему жених столь невнимателен к ней, она не догадывалась о причине вспышки его раздражения. – И я не успела еще прочитать утреннюю молитву.
– Пойдем скорее. По дороге будет ручей.
Вода показалась необычайно холодной, но она умылась и напилась из сложенных лодочкой ладоней, затем опустилась на колени в ковер из горько пахнущих сухих листьев и начала молиться. Ее нежный мелодичный голос переливался, как ручеек.
Латинские слова были хорошо знакомы Гарету, но в то же время звучали отчужденно. Слова молитвы с детских лет накрепко врезались в память, и, увлеченный знакомыми интонациями, он чуть было не зашептал вслед за Розой: «Аве, Мария…»
Давным-давно он не молился и не посещал служб. За эти годы чувство отверженности стало привычным, клеймо проклятья горело в душе.
Роза окончила молитву, обернулась и увидела его омраченное тяжелыми раздумьями лицо. Гарет не успел скрыть свои чувства. Тоска стояла у него в глазах.
Молча шли они по лесу. Было совсем тихо. Лишь потрескивали сучья под ногами беглецов, да красные и желтые листья с легким сухим шелестом падали с деревьев. Роза время от времени поглядывала – на широкую, чуть ссутулившуюся спину Гарета. Она не переставала удивляться неожиданному изменению в настроении ее спутника. Конечно, потеря любимого коня не могла не огорчить его, но она чувствовала: что-то еще угнетает Гарета. Ей захотелось есть, однако Роза решила не говорить об этом Хоку. Он не был таким человеком, чтобы его можно было бы смягчить жалобами и просьбами.
Оглядывая крепкую мускулистую фигуру, она задумалась о будущем, о том, как станет женой Гарета… Чувственные фантазии о замужней жизни захлестнули ее.
Роза полюбила Хока с первого взгляда. Многое в нем было непонятно ее разумению, но рядом с ним она всегда испытывала неодолимое желание прикоснуться к нему, ощутить мускусный запах – ни с чем несравнимый запах настоящего мужчины. Такого Роза прежде никогда не испытывала. Девушка радостно предчувствовала, что придет время, и она окажется в постели с любимым.
Когда они вышли на проторенную дорогу, Гарет обернулся. Роза вспыхнула, смутившись. Ей показалось, он догадался, какими переживаниями затуманено ее сознание.
Но если Хок и понял это, то ничем не выдал, что догадался о недозволенных мыслях девушки.
– Мы почти у цели, – объявил он. – Еще немного; и поужинаем мы в Найнбэнксе, возможно, и переночуем там.
А что потом? Вопрос не выходил из ума Розы, но она ни о чем не спросила, согласно кивнула и покорно последовала за Гаретом по разбитой дороге, обходя лужи.
Солнце клонилось к западу, а они все шли. В серой вечерней дымке перед ними открылся город. Найнбэнкс раскинулся по берегам довольно широкой реки. Гарет отметил, что для пеших горожан сделаны широкие тротуары, мостовые отличаются чистотой.
На их прибытие в город никто не обратил внимания. В Найнбэнксе шумела ежегодная ярмарка. Казалось, она была слишком велика для такого сравнительно небольшого городка. Торговые ряды разместились повсюду. Даже в такой поздний час несколько нагруженных крестьянских повозок только что въехали на небольшую площадь напротив церкви.
Измученные путники миновали прилавки со свежей и копченой рыбой. Волнующий запах дыма и съестного был сущей пыткой для обессилевшей от голода Розы. Дальше тянулись мясные ряды. Невдалеке продавали мед, соль, масло, вино. С безучастными равнодушными глазами Гарет проследовал через галдящую толпу.
Купцы зазывно кричали, наперебой предлагая товар. Роза остановилась и загляделась на чудесные блестящие арабские шелка. Гарет нетерпеливо и сердито дернул ее за руку. Она не хотела с ним ссориться, и его плохое настроение объясняла себе тем, что он очень проголодался и не спал предшествующую ночь. Молча и послушно шла она за своим благодетелем.
Вдруг к ним подошел лысый купец в ярком сюртуке.
– Добрый день, сэр! – приветствовал он приглушенно противным тонким голосом, улыбка открывала кривые зубы.
– Добрый день! – ответил Гарет, не останавливаясь.
– Это что, ваша жена? – спросил купец, указывая на Розу.
– Нет.
– Тогда продай мне девку, я хорошо заплачу. Тебе-то, видно, она не по нраву. – Масляные глаза похотливо обшарили фигуру девушки.
Роза в испуге шарахнулась от купца.
Ответ Гарета был быстр и груб. Он схватил мужчину за ворот рубахи и тряс до тех пор пока любитель продажной любви не захрипел.
– Катись ты отсюда со своими погаными предложениями! А не то я все у тебя пооторву, и больше никогда не будешь заглядываться на девушек!
Хок разжал кулаки, и купец мгновенно исчез в толпе.
– Спасибо, Гарет! – тихо сказала, придя в себя, Роза, ее нежные теплые губы невзначай коснулась его уха.
Он вздрогнул от ласки и отшатнулся. Гарет удивлялся сам себе. С чего это он так разъярился на купчишку? В былые времена на подобное предложение он ответил бы ядреной шуткой и послал бы нахала куда подальше. Но теперь даже мысль, что кто-то хочет обладать Розой, приводила его в необузданную ярость.
Ему стало неловко за то, что он так разбушевался. За подчеркнутой суровостью Хок скрыл свое смущение. Он заметил, что какая-то неряшливо одетая женщина продает горячие жареные пирожки. За предложенную Гаретом монету она протянула четыре пирога.
Роза была так голодна, что постаралась не замечать грязные руки торговки. Гарет с жалостью посмотрел на девушку, выражение его лица смягчилось. Роза перехватила взгляд.
– Необыкновенно вкусно, – сказала она, облизывая губы.
– Вам приходилось отведывать и не такие яства, милая леди! – в голосе Хока послышалась ирония.
Роза искренне рассердилась. Как он не понимает? Она так его любит, что готова всю жизнь есть одни только грязные пирожки, лишь бы он был рядом.
– Я вовсе не испорченное избалованное дитя, лорд Хок, можно было бы это и заметить!
В ответ на ее возмущение он улыбнулся.
– Совершенно с вами согласен, Роза. Вы переносите дорожные тяготы безропотно, как заправский оруженосец. Только ваше общество гораздо более приятно, чем компания Полуса.
Даже во время этой легкомысленной перебранки Гарет не терял бдительности. Глаза его не отдыхали ни минуты, внимательно он следил за всем, что происходило в пестрой ярмарочной толпе. Роза почувствовала: он насторожился. Проследив за его взглядом, она поняла причину его тревоги.