Каллиопа вздохнула:
– Ты выглядишь просто идеально, Наоми. Золотая богиня, по выражению Андреаса.
Селена хихикнула, высказала недавние мысли Наоми.
– А теперь поспеши, иначе твой суженый устроит погром и покалечит кого-нибудь из нас, простых смертных.
Наоми засмеялась, собралась с духом и вышла, словно спеша навстречу судьбе.
Когда они проходили по просторному залитому солнечным светом заднему дворику их нового дома, к их троице присоединились остальные подружки невесты – все сестры Андреаса и старшая племянница, три дочери Ханны и ее взрослая внучка. Ханна с Дорой ожидали во дворике.
С каждым шагом Наоми все сильнее восхищалась окружавшей ее красотой. Процессия направилась к огромному бассейну, чистая бирюзовая вода которого перетекала в море. Закатное огненно-оранжевое солнце окрашивало все вокруг теплым светом. Сочетание природы и архитектуры захватывало. Оставшись в доме одни, они с Андреасом ощущали себя единственными на земле.
Наоми едва осознавала присутствие гостей. Ей был важен Андреас, в которого она влюбилась с первого взгляда и будет любить до самой смерти.
Его волосы развевались на легком ветерке, каждая прядь отливала разными оттенками солнечного света. На нем был белый костюм и белая рубашка, к лацкану пиджака приколота золотая роза. Он ожидал ее прибытия, чтобы наконец стать с ней единым перед Богом и людьми. Он и сам похож на греческого бога, снизошедшего выбрать себе земную невесту. Наоми гадала, как получилось, что его избранницей стала именно она.
Андреас быстрым шагом направился к ней, что не входило в план церемонии. Наоми даже не осознала, что бежит ему навстречу. Оказалась в его сильных объятиях. Он приподнял ее и закружил. Она одновременно и смеялась, и плакала от счастья, сильнее прижимаясь к нему. Он отнес ее к тому месту, где ожидал священник в традиционной для Крита рясе. Церемония прошла на английском и греческом языках. Андреас прижимал ее к сердцу. Они обменялись кольцами и произнесли клятвы. Еще до того, как священник объявил, что жених может поцеловать невесту, Андреас жадно целовал ее с безумной страстью, которую к ней всегда испытывал.
– Это не критский, а кретинский свадебный обычай.
Это замечание рассерженного Андреаса вызвало смех. Он был недоволен и страшно разочарован, согласившись соблюдать традиции, когда жениху нельзя находиться с невестой, которая «готовила» себя для него. Он думал, это займет несколько минут. Однако Аристидес сообщил, что это займет больше часа.
– Ожидание лишь усиливает желание. Кроме того, у нас не было шанса перекинутся парой слов за последние несколько недель.
– И ты думаешь, это самое подходящее время. Моя брачная ночь? Ты ополоумел, брат! – Андреас вскочил, все пытались его уговорить сесть обратно. – Отойдите, тогда никто не пострадает.
Угроза была встречена смехом. Если бы они знали, что он говорит на полном серьезе. Если он сейчас же не окажется рядом с Наоми, праздник закончится плохо. Он только начинал привыкать к новой жизни, осторожно ступая, пытаясь понять, что провоцировало взрыв эмоций и безумного желания к единственной женщине. Страсть горела беспощадным огнем. Всякий раз, когда Наоми выпадала из поля зрения, он впадал в необъяснимую панику. Его чувства к ней и Доротее безграничны, а иногда настолько остры и мучительны, что ему порой хотелось вернуть время, когда он мог контролировать эмоции.
Андреас ворвался в спальню и увидел Наоми на кровати среди многочисленных букетов, которыми он заставил дом. Она повернулась к нему, ее глаза тоже были полны невыносимого желания. Значит, она чувствовала то же самое, словно в разлуке им не хватало воздуха, чтобы выжить.
Андреас встал на колени у кровати. Длинные ноги Наоми, которые за последние несколько недель приобрели медовый загар, были обнажены. В белом свадебном платье она выглядела как ангел. Восхитительная богиня. Внутри него проснулся зверь, жаждавший схватить ее, овладеть телом, покорить и заклеймить своей собственностью. Так было много раз, но сейчас все иначе. Они начинают новую жизнь. И он хотел показать, насколько сильно она дорога ему.
Наоми резко вздохнула, когда он стал снимать с нее туфли, попыталась повернуться, но он остановил. Тихо вздохнув, она подчинилась, наблюдая за ним, прикусив пухлую нижнюю губу. Андреас забрался на кровать, стал осыпать поцелуями ее ноги, поднимаясь выше, лаская колени, бедра, ягодицы. Развязывал ленточки, расстегивал крючки, обнажая ее соблазнительное гладкое тело. Наоми вздрагивала и постанывала от каждого прикосновения. Он стал нежно водить губами по ее лицу. Их губы слились в долгожданном поцелуе, она простонала, перевернулась на спину и в отчаянии жадно впилась в его губы. Андреас немного отстранился, наслаждаясь ее прекрасным обнаженным телом. Никакое воображение не способно воссоздать подобную красоту. Это и покорило его с первой их встречи.
– Моя прекрасная, единственная.
Ее красота затмевала нежность сотен белых, светло-розовых и золотых роз, которыми он заполнил спальню. Вскоре она снова оказалась в его объятиях. Он скользил ладонями по нежной коже, усыпая поцелуями каждый дюйм тела, заставляя ее содрогаться от удовольствия, а когда, наконец, накрыл своим телом, наслаждаясь видом и запахом, ее стоны подорвали его контроль над собой, заставив забыть о желании не спешить и быть нежным. Кровь вскипела, больше он уже не мог сдерживать страсть.
Наоми обхватила его ягодицы. Андреас сдался, лег между ее раздвинутыми бедрами, прижался к ее полным упругим грудям. Она взбудоражила его, прикоснувшись губами к его лбу, прошептав его имя, словно молитву, прижалась еще сильнее, будто не веря, что они вместе. Его обуревали эмоции. Он должен доказать, что всегда будет рядом, принадлежит только ей. Навечно. Андреас обхватил ее лицо, приподнял ей бедра, чтобы припасть в нежном поцелуе к губам и войти в содрогающееся от желания тело, погрузил головку твердой плоти в горячий нектар возбуждения, наслаждаясь тихими стонами и мольбами о том, чтобы он наконец овладел ею. Поддавшись страстному желанию, немного отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза, медленно входя в лоно, подрагивавшее от проникновений. Наоми вцепилась ногтями ему в плечи, заставляя войти глубже. Стоны становились громче. Андреас не смог сдержать низкое рычание гордости и удовлетворения, доставив ей удовольствие. Наоми смотрела ему прямо в глаза, позволяя увидеть собственные чувства.
– Ты неописуемо прекрасна, любовь моя. Художники заплатили бы своей кровью за возможность запечатлеть твою чарующую красоту. Находиться внутри тебя, эти ощущения сводят меня с ума. Непередаваемо, восхитительно.
Наоми захныкала, ее золотые волосы рассыпались по плечам и темно-золотым простыням.
– Это ты неописуемо прекрасен. Восхитительно ощущать тебя внутри себя. Дай мне всего себя, любовь моя. И возьми всю меня.
Услышав греческие слова, Андреас возликовал. Она никогда не называла его «моя любовь» ни на одном языке мира. Он приподнялся и посмотрел на нее с огнем в глазах. Да, она желала его так же безумно, как и он ее. Но он понимал, что без доверия и уверенности в будущем эти чувства не перерастут в любовь. Неужели Наоми чувствует к нему нечто большее? Или ее слова о любви вызваны моментом наслаждения и жгучим желанием достичь пика блаженства? Не имеет значения. Она поклялась перед Богом, стала навечно его женой и позволила ему остаться с Доротеей. Он примет все, что она готова дать. Страстное желание может однажды превратиться в любовь, а сейчас ей необходимо достичь пика наслаждения. И он даст ей это.
Еще сильнее разжигая огонь желания, он глубже проник в нее, наблюдая за тем, как от нарастающего возбуждения темнеет ее взгляд, а глаза наполняются слезами. Она припала к его губам в диком необузданном поцелуе, их языки скользили в страстном танце, влажное лоно сжимало его сильнее, требуя двигаться резче и быстрее. Андреас подчинился, учащая толчки. И вот уже он стремительно врывался в глубины ее тела до тех пор, пока она не закричала, содрогаясь, выгнула спину, чувствуя, как ее охватывает острое удовольствие. Осознание того, что лишь он способен утолить ее желание, заставило его следовать за ней к пику наслаждения.
Молясь о том, что однажды его семя зародит внутри нее новую жизнь, и на свет появится такое же чудо, как Доротея, он кончил в содрогающееся лоно. Томное наслаждение прокатилось по телу волнами, продлевая оргазм, чудесным образом соединяя их тела воедино.