Оливия Гейтс - Роковое наваждение

– Ох, ладно. Как пожелаешь.

Услышав недовольное согласие, Андреас отстранился, некоторое время смотрел на ее расслабленное тело. Тяжело вздохнул:

– Дело в том, Наоми, что я хочу кое-что большее, чем безлимитный доступ к твоему прекрасному телу.

Она со страхом присела на кровати. Ее переполняли гнев и прожигающее желание.

– И что это? Моя душа?

– Душу может оставить при себе. Я хочу все остальное. И получу это, когда ты снова выйдешь за меня замуж.

«Куда, черт возьми, подевалась моя вторая туфля?»

Наоми в панике разыскивала вещи. Куда этот поганец все закинул? Быть может, она не замечает потерянную вещь, а та под носом. Ничего странного. Мир погряз в хаосе, как только Андреас объявил о своих кошмарных планах. Чтобы наконец покинуть это место, оставалось найти лишь туфлю и поспешить снова не попасться в лапы этому монстру.

Снова выйти за него замуж, вот удумал!

Ей едва удалось сохранить толику разума и уважения к себе после первого раза. Больше всего приводило в замешательство то, что он вообще не хотел на ней жениться, сделал это, чтобы удержать при себе удобную «сексуальную игрушку».

– Под диваном.

Развернувшись на спокойный голос, Наоми заметила, как Андреас прислонился плечом к дверному косяку. Тихо выругавшись, она достала туфлю, а ведь до этого уже там искала и ничего не заметила. Еще раз выругавшись, она направилась к выходу. Андреас ждал, пока она окажется на расстоянии шага, и заслонил дверной проем так, чтобы у нее не получилось пройти мимо, не прикоснувшись к нему. Ясно, к чему ведет.

– Отойди, пожалуйста, давай не будем ухудшать и без того поганую ситуацию.

– Я так понимаю, твоя паническая беготня означает твердое «нет».

– Беготня?! – Пора прекращать этот фарс.

Наоми попыталась сосредоточиться. Взять эмоции под контроль. Забыть о своих чувствах. Посмотреть на все бесстрастно.

– Послушай, Андреас, это определенно нездоровое влечение друг к другу, согласен? Я готова взять на себя ответственность за то, как все закончилось. Тогда я была молода, не по возрасту наивна, а ты оказался моим первым захватывающим опытом, предметом безумной страсти, хотя предельно четко выставил условия, при которых мы можем быть вместе. Тем не менее я ошиблась. У меня возникли невозможные в нашем случае желания. – Андреас внимательно и напряженно слушал, будто пытался запомнить каждое слово. – Ты не был доволен тем, что я ушла от тебя, несомненно, думая, что имеешь полное право меня остановить, ведь я нарушила условия. Я готова признать вину, поэтому сама решила покончить с нашими отношениями. Теперь у тебя есть возможность заставить меня снова быть с тобой на удобных тебе условиях, но я уже не могу на них согласиться, хотя готова на секс без обязательств в обмен на то, что ты не станешь разрушать нашу с Дорой жизнь. Ни на что другое я не согласна.

– Почему?

– Не хочу снова участвовать в игре, которую ты называешь браком. Уж тем более сейчас, когда у меня есть Дора.

– То, что случилось сегодня, не игра. Это по-настоящему.

– Верно, но всего лишь секс. Ты и сам понимаешь.

– Все не так просто, я все по-прежнему сильно хочу тебя.

– И можешь получить меня. Только никакого брака.

– Снова спрошу, почему?

– Безумная страсть ничего не решает. Было время, когда я желала тебя сильнее, чем следующий вздох, но вместе с тем наши отношения стали самой худшей страницей в моей жизни. Учитывая то, что я пережила страх и одиночество после смерти матери, когда была еще маленькой, потом потеряла Надин, ты можешь судить о том, насколько несчастной я была с тобой.

Отчужденность и холодность в его взгляде возрастали. Внезапно Наоми кое-что поняла. Именно равнодушие было индикатором его настоящих эмоций. Чем больше он удивлялся или расстраивался, тем более опустошенным становился его взгляд. Но сейчас это открытие не имеет значения. И никогда не будет иметь. Важно одно – заставить его отказаться от своего плана.

– Если я соглашусь на твое предложение, такая жизнь меня погубит, и я не смогу быть достойной матерью для Доры. А этого я не могу допустить.

– Если ты согласна спать со мной так часто и долго, как я захочу, в чем различие, если мы будем делать то же самое в браке?

– Такая жизнь для меня невыносима. Это ненужный ярлык, пустая бумажная волокита, к тому же изменения только все усложнят. Я могу предложить тебе секс без обязательств. Тем более это то, что ты хочешь.

– Я уже сказал, хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

– Почему?

– Просто теперь я уже не могу позволять себе интрижки. У меня есть Доротея.

– Нет ее у тебя. Дора моя.

– В завещание Петроса написано иначе.

Наоми вскипела от гнева, но старалась всеми силами держать все под контролем. Андреас – хищник, сейчас почувствовал запах крови, слабость и беспомощность и станет действовать еще агрессивнее. Найти с ним общий язык, как советовал адвокат, не получалось. Остался только один вариант – взывать к его холодной рассудительности и эгоистичности.

– Очевидно, ты не продумал ситуацию до конца. Вероятно, решил, что с твоей силой и богатством легко впустить в жизнь маленького ребенка. Но малыш требует много внимания и заботы, а это утомительно. Если взглянешь на все, отбросив гордость и ложное чувство долга, или перестанешь воспринимать ситуацию как испытание, поймешь, что не можешь взять на себя ответственность за малышку.

– Я знаю, что не смогу. Признаю, это правда.

– Ну, и как ты поступишь, если Дора окажется у тебя? Наймешь нянек, затем репетиторов, отправишь в дорогую частную школу, когда она подрастет, а сам продолжишь свои дела, будто ее не существует?

– Я уже сказал, что все спланировал.

Все это время он планировал снова на ней жениться? Выгодная сделка: и постель согревать, и о ребенке заботиться. Наоми подавила злость.

– Стоит задуматься. Я уже высказала предложение.

Андреас жестом намекнул, что принимает ее отказ, и дал ей возможность пройти. Наоми поспешила уйти. Андреас, не торопясь, последовал за ней, сокращая дистанцию, отчего ей приходилось сдерживаться, чтобы в панике не пуститься в бег.

– Я скажу шоферу, чтобы отвез тебя домой.

– Район достаточно безопасный, к тому же я в пяти минутах от дома.

– И все же.

Что-то в его словах заставило ее повернуться. И тут же пожалеть. Снова увидеть его прекрасное полуобнаженное тело, вспомнить, сколько наслаждения он ей подарил. Настоящая мука.

– Я бы сам отвез, но, пожалуй, на сегодня достаточно споров.

Вдруг она оказалась в сильных горячих объятиях, он жадно ласкал губами ее шею там, где бился ее пульс. Желание с новой силой забурлило в крови, Наоми была так близка к тому, чтобы умолять его снова овладеть ею. Он кое-что прошептал ей на ухо. Когда до нее окончательно дошли его слова, она вырвалась из его объятий.

– А ты и правда настоящее чудовище.

Она бежала так, словно действительно пыталась вырваться на свободу.

После самой, пожалуй, худшей ночи в ее жизни, на следующее утро Наоми приехала в офис. Слова Андреаса безумным эхом все еще раздавались в голове: «Что бы ты сейчас ни чувствовала по отношению к нашему прошлому браку или думала, что чувствуешь, все равно согласишься на мои условия. На этот раз я тебя не отпущу».

Она позвонила адвокату. И он повторил, что в борьбе с Андреасом у нее нет практически никаких шансов на победу. А она думала, если расскажет мистеру Дэвидсону о предложении Андреаса, адвокат посчитает это блестящим выходом и посоветует как можно скорее соглашаться, пока тот не передумал. Да вряд ли передумает. Если Андреас что-то решил, остановить его невозможно. Но будь она проклята, если позволит ему вытирать об себя ноги. Должен быть какой-то выход.

Через час усиленных раздумий у Наоми появилась идея. И чем больше она ее обдумывала, тем сильнее разгоралась надежда. Заполучить поддержку столь же могущественного человека, как Андреас, в чем-то даже превышающего его. На этом свете существует лишь один такой человек. Старший брат Андреаса. Аристидес Сарантос.

Через час Наоми в некотором замешательстве от того, как быстро была назначена встреча, вошла в роскошный главный офис компании Сарантоса. Ей не удалось найти личный номер Аристидеса, и она позвонила в главный офис.

Оказалось, у Андреаса был еще один брат Леонидас, который погиб. Это стало неожиданностью. Андреас почти ничего про себя не рассказывал, да и от Петроса она ничего не слышала. Должно быть, другу были даны четкие указания, ничего не рассказывать. Лишь порывшись немного в доступной информации об Аристидесе, она узнала кое-что об их семье.