Владу, в общем, нравилось, принимая собственные решения, учитывать интересы других людей. Он находил в этом удовольствие. Поэтому никогда не был инициатором конфликтов, предпочитая брать трудные обязанности на себя; не любил спорить, но часто, слушая и анализируя то, на чем настаивают другие, предлагал приемлемые компромиссные решения. Его внутренний мир, возможно, для кого-то являлся загадкой, но в компании было не принято залезать в душу других людей, и свойственные ему нерешительность и молчаливость, по-видимому, всех устраивали.
Его уважали и считали надежным другом и товарищем. Лишь как-то раз на очередной вечеринке женщина, которой выпала роль предсказывать ему будущее, неожиданно заявила, что он «может сойти со своего пьедестала». «Что она имеет в виду? — подумал тогда он, но не стал высказывать удивление, надеясь отыскать компромисс. — Может, она и права».
Размышляя на эту тему, он задумался о своих отношениях с женщинами.
Многие из них проявляли к нему интерес, хотя долгое время после свадьбы он не позволял себе отвечать им взаимностью, считая это скорее неправильным поведением. В «мужских» разговорах о женщинах обычно не участвовал, но и не считал необходимым публично осуждать кого бы то ни было за распутство. Сложилось так, что беседы, касающиеся его внутреннего мира, лучше всего проходили с представительницами противоположного пола, и никогда он не вел их с мужчинами. Может быть, потому, что такие черты характера, как чувствительность и доверчивость, свойственные ему, чаще находили отклик у женщин, чем у мужчин. Если кому-то из женщин он позволял проникнуть в свой внутренний мир, то она могла оставаться там довольно долгое время. Хотя таких в его жизни были единицы, но все же они были: в школе, в институте, в кругу коллег и друзей в более поздние годы.
К сожалению, таких доверительных отношений не было с родителями. Замкнутость и желание жить в согласии со своим внутренним миром помогали приспособиться к одиночеству. Сами причины такого одиночества, по-видимому, были глубоко скрыты в его душе, и искать их следует, скорее всего, в раннем детстве.
Из того, что сохранилось в памяти, наиболее сильное впечатление на него произвел разговор с матерью, когда ему не было еще и десяти лет. Она спросила, хочет ли он, чтобы отец ушел из семьи. По его испуганному лицу и покатившимся по щекам слезам она все поняла. Отец остался в семье. Это был ее выбор, который, видимо, дался ей нелегко. Может быть, поэтому через несколько лет у нее обнаружили рак. К счастью, операцию сделали своевременно и довольно удачно, и она прожила после этого еще двадцать пять лет.
Ощущение одиночества по-настоящему начало ослабевать, только когда он стал встречаться с Татьяной. Не было ни одной темы, которую они не могли бы обсудить. Она открыла ему свой внутренний мир, а он открыл ей свой. Раньше он путешествовал по своему внутреннему миру в одиночку, иногда попадая в «города» с защищенными от лучей света высокими стенами, извилистыми улицами. Прохлада и полумрак не располагали к бурному веселью, и он предпочитал вместо бравурных маршей мелодичную тихую музыку, вместо смешных юмористических рассказов — романы-размышления о жизни и лирические стихи, вместо веселых песен — грустные. Теперь перегородки разрушились, улицы расширились, ярче стало светить солнце, и образовалось неограниченное, бесконечное пространство, в котором и поселилось их совместное МЫ.
Я метался по улицам старого города,
Попадал в те места, где не ждут фонари.
Я огонь зажигал, полагая, что здорово
Осветить, наконец, то, что было внутри
Мироздания ветхого, несовершенного,
В той пустой суете позабытого начисто,
С давних пор повседневной заботы лишенного,
Отстраненного временем и безучастного
К этой жизни, что, в общем, вполне состоятельна,
Привлекательна внешне и в меру успешная.
Почему же к другому влечет бессознательно?
Или, может, осознанно? А не поспешно ли?
Может, есть что-то главное, временем скрытое,
Что по воле судьбы до поры не замечено,
А сегодня рванулось в пространство закрытое,
Как казалось вчера? А теперь — бесконечное…
Видно, знать это все невозможно заранее.
Только время проверит пристрастно решение.
Вверив чувствам судьбу, мы выходим за грань ее
Иногда. И тогда совершаем крушение.
Но, оставшись на грани судьбы, бесконечное
Покоряем. В том нам помогает Гармония,
Что дарует Любовь — чувство сладостно вечное.
Подчинимся же ей! Не нужны церемонии.
Влад заснул лишь под утро. Разбудил его телефонный звонок.
— С добрым утром, любимый! Удалось поспать?
— Не знаю сколько, но очень немного.
— Пойдешь в бассейн?
— А что, уже пора?
— Да, если хотим успеть до завтрака. Зайду за тобой через десять минут.
Через десять минут, когда раздался стук в дверь, он был уже готов. После бассейна успел посетить врача-консультанта и получить назначения на процедуры. Расписание процедур было довольно плотным. В течение дня они лишь иногда встречались в коридорах по пути от кабинета к кабинету. Даже обедать приходилось в разное время. В этот день встретились только за ужином.
— Да, здоровье требует жертв. Ты была права.
— Ничего. Хорошо, что после ужина ничего не назначают. Пойдем на прогулку?
— С удовольствием.
Пройдя по главной аллее парка, они вышли на берег залива и побрели вдоль воды, взявшись за руки. Волны что-то шептали, набегая на песок. Луна повисла над горизонтом и протянула в их направлении свою дорожку. «Почти как в тот вечер», — подумал он. Вспомнил строчки, которые написал после ее ухода ночью:
Пляж предлагает пешком побродить.
Волны мне шепчут, что все не напрасно.
Потом спросил:
— Как ты думаешь, все, что с нами происходит, это не случайно?
— Не знаю. А как ты понимаешь, что значит: произошло случайно?
— Например, если бы Сергей Уманский не отправился под Новый год кататься на лыжах, он бы, а не я пришел в твою Службу ремонтировать компьютеры. И мы бы не встретились.
— Рано или поздно все равно бы это произошло: работаем ведь в одной организации. Например, могли бы встретиться на юбилее у Петра. Не случайно то, что живет внутри каждого из нас, — наши души, которым, как мы теперь знаем, хорошо вместе.
— А что такое душа? Как ты думаешь?
— Я бы сказала так. Душа — это внутренний мир человека. Думаю, человек обретает свой внутренний мир в момент рождения. Этот мир, конечно, со временем может изменяться, например, под влиянием родителей.
— То есть душа, или, вернее, ее основа, в момент рождения человека уже существует?
— Да, только никто не знает и скорее всего никогда не узнает точную дату ее рождения. Если организм человека — субстанция материальная, и процесс его зарождения и развития можно проследить, например, измеряя и сопоставляя различные параметры, в чем медицина уже достаточно преуспела, то душа не материальна. Если организму каждого человека как существа биологического однозначно соответствует его структура ДНК, то для души такая структура еще не найдена, да и вряд ли это вообще возможно.
— Может быть, это наивно, но мне кажется, что душа человека, его внутренний мир, существует уже с момента зачатия. Может быть, это и есть момент рождения души? Не случайно на Востоке возраст человека отсчитывают не от дня появления его из утробы матери, а от дня зачатия. А может быть, содержание внутреннего мира предопределено тем, что было раньше, и это связано с наследственностью?
— Понимаешь, в чем дело? То, каким рождается и как развивается организм, действительно, зависит от наследственности, то есть от того, какой набор генов имели его родители. Ты, наверное, знаешь, что ген — это участок ДНК, который обеспечивает наличие определённой характеристики организма. Фактически ДНК является носителем генетической информации, записанной с помощью генетического кода. В процессе размножения генетическая информация родителей преобразуется в генетический код, который задает программу развития зарождающегося организма.