Вика Варлей - Роман с вампиром

Как-то раз, когда девушка заглянула в кабинет к главному инженеру, тот поинтересовался:

— Вик, а ты в курсе, что у нас дом до сих пор не сдан?

— Нет. А почему?

— И мне хотелось бы знать, почему.

— А Михаилу Федотовичу говорили?

— А почему я должен говорить? Он что, сам не знает? А дом этот у нас до сих пор на баланс ТСЖ не передан. Считай, который месяц за свет, да за электричество платим. С жильцов ведь потом эти деньги не спросишь.

— Может, не знает?

— Я подходил, говорил, да он только отмахнулся. Таких директоров еще не видел!

Выяснив, как обстоят дела на самом деле и проверив документы, Вика заглянула к Мухину.

— У нас проблема.

— Какая?

— С уже построенным домом. Его передавать надо, налоги платить, а документы до сих пор не готовы.

— Так этим вроде юристы занимаются.

— Я их спрашивала — ответили, что не до этого. С почтовым адресом никак не разберутся, а расходы капают.

— Ну, так скажи юристам, чтобы поторопились.

— А Вы не хотите им сказать?

— Почему я должен?

— Чтобы ускорить процесс. Дом нужно на баланс ТСЖ передавать, там какие-то претензии есть. Может, тоже созвонитесь?

— У меня телефона их нет.

— У строителей есть.

— А чего ты так торопишься? Быстрее налоги хочешь заплатить?

Ирина настороженно прислушивалась к разговору, а Иван — с улыбкой, наблюдая за реакцией Мухина.

— Платить все равно придется. По договору мы давно уже квартиры должны были передать, а все никак. Куча вопросов лишних может быть. И не только от налоговой. Хорошо, что жильцы в суд на нас пока не подают.

— Ладно, подумаю.

Не успев выйти, Вика услышала грозный голос Мухина, обращенный к юристам. «Процесс пошел! Интересно, а почему Инна Александровна про то, что дом уже сдан молчала? Решила достать этот скелет из шкафа попозже, по случаю? Готовит очередную пику мне в спину? Мол, она обладает всей информацией, а я — нет? Нет, надо срочно залезть к ней в сейф! И у аудитора не мешало бы еще раз уточнить, чем нам эта задержка грозит!».

Она, словно хищная кошка, походила кругами вокруг сейфа, но узнав, что комплект ключей только у ее соперницы, сильно расстроилась. В жизни ей не видать этих ключей! И Мухин — не помощник. Позже залезла в программу и нахмурилась. Ни один документ так и не разнесла! В знак протеста! Что же делать? Не драться же с ней! «Ладно, не переживай. Когда-нибудь это закончится», — убаюкивающее прошептал внутренний голос. Вздохнув, стала набивать суммы сама. Расправившись с документами, Колесникова подняла голову. Кто-то вошел в комнату.

— Привет, — поприветствовала ее Оля. Чего так поздно?

— Ты меня спрашиваешь?

— Я прихожу обычно к обеду и работаю допоздна — вечером лучше думается. И клиент один должен подъехать.

— Симпатичный?

— Я на внешность внимания не обратила. Капризный — точно, мне вокруг него приходится вприсядку прыгать. Но, вроде, договорились.

— Левый заказ?

— Да, подрабатываю.

— А что, мало платят?

— Не то, что обещают.

— Понятно. Надежда умирает последней. Так ты не на Вадима Сергеевича работаешь?

— Можно сказать, что на него. Частично. У нашей мастерской договор на проектирование с ним.

— А тут что, помещение арендуете?

— Нет, нас бесплатно посадили. Чтобы чертежи было удобнее смотреть — воля заказчика. Я не против, подальше от начальства — поспокойнее.

— Можно к обеду приходить, — подмигнула Вика. Соседка нравилась ей все больше. — Чаю хочешь? У меня есть вкусный. Или кофе?

— Пойдем лучше ко мне. Угощу!

— Пошли. Интересно на ваше царство посмотреть.

Вика, вслед за архитектором, решительно направилась в соседний кабинет, на пороге встала, как вкопанная. Ее взору открылась небольшая комнатка, утрамбованная столами так, что двигаться приходилось боком. На столах, в углу, на полу — всюду, куда бы ни падал взор, лежали длинные рулоны бумаги. Завал!

— Чертежи?

— Ваши планировки. Сто пятьдесят вариантов.

— Покажи!

Архитектор развернула несколько листов и стала объяснять:

— Это — планы первого этажа, это — парковки…

От кучи чуть видимых линий зарябило в глазах. Вика наклонилась, прищурившись.

— Ты сама все рисуешь?

Оля рассмеялась:

— Нет, программа. Вручную долго.

— Параметры задал и вперед?

— Да. Вот, последние планировки. Придется переделывать опять.

— Почему?

— Мухину кухня показалась маленькой.

— А сколько там?

— Двадцать метров.

— Ничего себе! У меня дома — восемь. Хотя, если судить по Мухину…

Девушка довольно хмыкнула, представив грузную фигуру директора, плавно рассекающую по двадцатиметровой кухне.

— Я пойду, чайник принесу, пока горячий, — спохватилась Оля.

Вскоре они сидели, уплетая найденные в ящиках конфеты и печенье, запивая все это сладкое богатство чаем с ароматом жасмина, привезенного кем-то из-за границы. Вика, прихлебывая из чашки, тщательно рассматривала одежду своей спутницы, так не похожую на ее. Светлые хлопковые штанишки с рисунком в мелкий цветочек, желтую мужскую рубашку, сандалии из рогожки, фенечки с каким-то незатейливым рисунком, детские кулончики…

Этот мир художников, архитекторов, переводчиков, музыкантов был для нее чем-то далеким, незнакомым, непостижимым, словно другая планета. Все они какие-то странные, видящие красоту там, где и не подумаешь; одевающиеся, как хиппи в какие-то обноски. «Гарантию даю, что эти неказистые штаны кучу денег стоят»! Несмотря на разницу в миропонимании, заметную невооруженным взглядом, Оля ей очень нравилась — чувствовалась доброта, тепло, ум, порядочность. С ней легко, непринужденно. И очень интересно.

— Друзья подарили, — заметила на себе та изучающий взгляд. — А это, — она дотронулась до кулона на шее, — сама сделала. Нравится?

— Нравится.

«Только у меня такие племянница носит», — подумала Вика, но вслух не проронила ни слова, боясь обидеть новую подругу.

Следующим летом два брата приехали погостить к матери с женами. Мария не без содрогания вспоминала свой первый визит к свекрови в качестве полноценной супруги. Устав после долгой и утомительной дороги, она рассчитывала наконец-то отдохнуть, перекусить на скорую руку и вытянуться на диване. Но не тут-то было. Свекровь с нетерпением ждала рабочую силу для помощи в огороде. «Для вас же стараюсь», — объяснили ей и вручили мотыгу. Окучивая ненавистную картошку, невестка проклинала все огороды и усады вместе взятые и валилась с ног от усталости. Бок нещадно саднило, нежная кожа ладоней покрылась водянистыми волдырями, спина превратилась в одну сплошную боль. Мало ей дома работы! Когда же они закончат? Украдкой посмотрела на другую невестку — может у той хватит смелости прекратить этот никому не нужный изматывающий марафон? Но жена старшего брата со сноровкой и невозмутимым спокойствием выполняла черновую работу в любой удобный момент демонстрируя свекрови и мужу, кто тут лучший работник. Взглянув на мужа, Маша поняла, что с его стороны понимания и поддержки она точно не дождется. И выхода нет. Придется терпеть, смириться. Ее долгожданный отпуск! Как она о нем мечтала! Нет сил работать и все бросить и уехать нельзя. Она бессильна что-то изменить. Крушение иллюзий было слишком болезненным, — всхлипнув, молодая жена утерла навернувшиеся слезы и уже мучительно ждала, когда они наконец-то уедут домой.

Свекровь, в свою очередь, внимательно, с тревогой наблюдала за молодыми. Старший сын с женой переглядывались, подмигивали друг другу, подшучивали над собой, иногда над ней. «Поладили. Хорошо», — подумала вдова и все ее взоры обратились на младшего, любимого сына. Там явно проблемы. Невестка то и дело обиженно отворачивалась. Или молчала или резко что-то выпаливала невпопад. «Даже злиться не умеет! Хоть бы толком объяснила, чего дуется! Сама, небось, не знает, чего дуется. Избалованная ведь какая! Сама сосватала, — горько вздохнула женщина, — и чего она говняется? В ее то положении впору прощения просить за все, что нам пришлось вытерпеть, да кланяться мне, ведь я — мать ее мужа все-таки. Да-а, ошиблась я, ничего тут больше не скажешь».