- Меня беспокоит Роза.
- Дорогая, если и можно о ком-то не беспокоиться, так это о Розе! - воскликнул Роке.
- Как ты можешь так говорить!
- Куда больше меня заботит наш сын Пабло, который заканчивает университет и до сих пор не подумал, чем в жизни он хочет заняться, где будет работать...
- Не знаю, как тебе объяснить это...
- Слава Богу, Роза обрела тебя, а ты ее. Свершилась справедливость. Грех печалиться в такой момент.
- Я понимаю, но сердце мне говорит...
- Вот это больше всего и тревожит меня! - перебил ее Роке. - То, что твое сердце "говорит"...
- Что же в этом странного? Я беспокоюсь о дочери. Она потеряла ребенка...
- Она оправилась от этого потрясения. Рикард любит ее.
- Роке, дорогой! Я так хочу дождаться того счастливого момента, когда у нее снова появится уверенность в том, что она станет матерью...
- Паулетта, но это может произойти не скоро, не в ее это власти! Человек предполагает, а Бог располагает...
- Нет, я надеюсь...я верю, что вскоре смогу порадоваться доброй вести.
- Хочешь, я поговорю с Рикардо, - пошутил Роке. - Я скажу ему, что мы заказываем ребенка! Ты кого предпочла бы, мальчика или девочку?
- Ах, дорогой, какая разница!
- Неужели ты хочешь стать бабушкой! Такая красивая и, в сущности, молодая...
- В сущности, - улыбнулась Паулетта. - Иногда мне кажется, что я прожила несколько жизней...
- Точнее сколько? - снова пошутил Роке, чтобы отвлечь ее от тяжелых мыслей.
- По крайней мере, три...Одну до того дня, как я бежала из дома и потеряла Розиту...Вторую с тобой, мой милый! А третью сейчас...
- И эту третью ты еще не прожила! Эту третью жизнь ты еще только начинаешь. Она должна быть долгой и, наконец, счастливой...
- Дорогой мой! Что ты говоришь! - засовестилась Паулетта. - Ведь и годы, прожитые с тобой, были счастливыми!
- Любовь моя, не следует тебе так беспокоиться о Розите! - мягко упрекнул Паулетту Роке.
- Я ничего не могу поделать с собой.
- Мне кажется, ты делаешь это по печальной привычке, все еще пребывая в том времени, когда ты ничего не знала о ней.
- Я никак не могу свыкнуться с мыслью, что нашла ее!
- Умоляю тебя, очнись! Ведь и Роза волнуется, зная, что ты истязаешь себя мыслями о ней.
Паулетта улыбнулась и, потянувшись к Роке, поцеловала его.
Ведя жизнь затворницы, Дульсина истязала себя ненавистью ко всем, кто, по ее мнению, встал у нее на пути, помешал ей владычествовать в родовом доме Линаресов.
До поры до времени она скрывала это.
О Дульсине в доме не говорили. Но чувство, что где-то здесь таится ядовитая змея, которая в самый неожиданный момент может выползти на свет и впиться в ногу, не покидало домашних, которые, казалось, самой кожей чувствовали это.
Не вызывало сомнения то, что ее человеконенавистничества хватило бы на нескольких мизантропов.
Откуда взялось в этой статной, красивой до недавних пор женщине столько надменности, презрения к людям, цинизма, холодного расчета, жестокости?
Может быть, желание помыкать перешло к ней от покойного отца, державшего в страхе весь дом? Может быть, эта черта появилась у нее из-за ревности к младшей сестре Кандиде, на которую мать перенесла свою любовь, словно забыв о существовании старшей? Или когда родились на свет ее сводные братья-близнецы, над которыми она, девочка, всячески измывалась?
А может быть, тогда, когда она поняла, что не ей одной принадлежит отцовское наследство, и обманом и жестокостью хотела заполучить его, чтобы свободно им распоряжаться, не посвящая в свои планы и деяния ни Кандиду, ни Рикардо, ни Рохелио?
На домашних она испытывала те приемы и средства, которые, будучи доведенными до абсурда, толкнули ее на преступления: покушение на жизнь любовницы мужа и убийство мужа.
Лишь один раз после ее возвращения Рикардо побывал у нее в комнате. Он принес ей букет роз.
- Кто это тебя надоумил взять меня на поруки? - с издевкой спросила она, небрежно бросив розы на подоконник и закуривая (так странно было видеть сигарету, торчащую в прорези марлевой маски).
- Как ты думаешь?
- Неужели сам решился на это?
- Что же, мне надо было с кем-то советоваться, чтобы сделать самое естественное, вызволить сестру из беды?
- Откуда такая любовь к той, что доставила тебе и твоей...жене столько "приятных" мгновений?
- Представь себе, сестра, - усмехнулся Рикардо, - эта любовь от природы. Может быть, и горькая любовь, но любовь...
- Боже, оказывается, ты сентиментален!
- И я не считаю это подвигом. Думаю, ты поступила бы так же.
- Ты уверен в этом? После всего, что ты и твоя..."Дикарка" позволили себе по отношению ко мне?
- Дульсина, прошу тебя, пожалуйста, не будем касаться прошлого.
- Прошлое - это единственное, чем я владею!
- Не будем выяснять, кто кому больше досадил. Подумаем о будущем, о том, что мы можем сделать доброго друг для друга.
- Ты говоришь как священник, а живешь как...
Она не договорила, вовремя одумавшись. И перевела разговор на другую тему.
- Надеюсь, мне причитаются какие-то средства из нашего общего достояния? - сухо спросила она.
- Конечно, ты не будешь испытывать никаких материальных затруднений.
- Как мне понимать твои слова?..
- Ты скажешь, что тебе потребуется, и я, не раздумывая, тут же дам тебе деньги.
- Как служанке, которая отправляется за покупками и должна принести сдачу...
- Сдачу можешь оставлять себе, - пошутил Рикардо.
- Премного благодарна! Не находишь ли ты, что превышаешь свои полномочия?!
- Дульсина, - примирительно сказал Рикардо, - после всего, что произошло, ты недееспособна.
Он помолчал, выбирая слова.
- Говорю я это не для того, чтобы унизить тебя. Твоя подпись под финансовыми документами не имеет силы.
- И тебя это, конечно, радует, ведь свершилась главная мечта твоей жизни!
Не обращая внимания на ее оскорбительные слова и наглый тон, Рикардо, улыбнувшись, закончил свою мысль:
- Да, главным распорядителем средств по нашему счету стал я. Но отнюдь не для того, чтобы нанести ущерб тебе, Кандиде или Рохелио, а для того, чтобы действовать с наибольшей для вас пользой. Поверь, Дульсина!
- Я бы предпочла сама приносить себе пользу.
- Что для этого требуется?
- Мне необходимы деньги, чтобы платить Леопольдине.
- Разумеется...
- Рикардо! - вспылила Дульсина. - Неужели я должна буду отчитываться перед тобой, сколько денег и на что я потратила?! Возможно ли такое!
- Нет, конечно...Только бы эти траты не были связаны...с нанесением кому-либо ущерба...
- Что могу я в моем положении?!
"В твоем положении ты трижды опасна!" - подумал Рикардо.
- Ведь я взял тебя на поруки под огромный залог, - сказал он, подумав, что язык выгоды будет понятен ей больше, чем язык любви...
- Ненавижу всех! - прошипела Дульсина.
И это была истинная правда.
Уходя он обещал сестре не ограничивать ее ни в каких расходах и не спрашивать, на что она тратит деньги, высказав уверенность, что она будет благоразумной в своих тратах...
Работы по оборудованию магазина "Дикая Роза" подходили к концу. Огромное подсобное помещение менялось на глазах.
Рикардо и Паулетта выделили необходимые средства на покупку оборудования. Для отделки интерьера был приглашен модный молодой дизайнер Клаудио Монтес.
Он убедил дона Анхеля и Розу принять его смелый проект.
По его замыслу магазин должен был превратиться в кголок дикой флоры, в своеобразный ботанический сад.
- Люди захотят приходить сюда, чтобы отдохнуть, - сказал он Розе.
- Но здесь не парк отдыха!
- Но это лучше, чем если бы магазин пустовал! Обязательно кто-то из них что-то купит или вернется в другой раз, чтобы купить.
Посетители, выбравшие то или иное растение, должны будут сказать, в каком количестве экземпляров хотели бы его приобрести, указать, с какой целью оно покупается, где будет находиться.
Три подиума предназначались для сменных экспозиций, которые показывали бы новаторские идеи в оформлении декоративными растениями витрин, телевизионных павильонов, выставок картин и других интерьеров.