Другой причиной, по которой я не встал, чтобы поприветствовать ее, была растущая теснота в моих штанах. Несмотря на то, что я мастурбировал в душе прямо перед тем, как я приготовился к вечеру, Серена все еще возбуждала меня так сильно, как гребаного подростка.
Она заметила меня, одарила сексуальной улыбкой и неторопливо подошла.
– Это платье заслуживает твоего одобрения? – спросила она, усаживаясь.
Я улыбнулся.
– Это при условии, что ты выполнила другое указание.
Серена прикусила нижнюю губу, видимо, чтобы та не дрожала так поразительно сексуально.
– Да, – прошептала она.
Вот и все. Я не собирался вставать в ближайшее время. Я застонал, когда мои яйца напряглись. Просто зная, что она была обнажена под этим великолепным платьем и по моей просьбе держала меня в полной боевой готовности. Она потянулась через льняную скатерть и взяла меня за руки.
– Я ждала этой ночи несколько недель, – тихо сказала она. Мы посмотрели друг другу в глаза, и время остановилось. Больше ничего не существовало, только мы двое, держась за руки, смотрели друг на друга, наслаждаясь теплым чувством того, что мы вместе.
– Добрый вечер. Меня зовут София, и я позабочусь о вас сегодня вечером, – сказала молодая официантка с легким акцентом. Она была миниатюрной и привлекательной, но производила чертовски прекрасное впечатление быка в посудной лавке, растоптав этот момент.
– Позвольте мне рассказать вам о наших фирменных блюдах сегодня вечером.
– In realtà mi piacerebbe ordinare, – произнесла Серена на безупречном итальянском языке.
Официантка кивнула и достала блокнот и ручку.
– Molto bene.
Серена продолжала говорить по-итальянски, пока официантка строчила что-то в своем блокноте. После нескольких кивков и еще нескольких Molto bene, девушка улыбнулась нам и поспешила прочь.
– Кто ты такая? – спросил я полушутя. – Где ты так хорошо выучила итальянский?
– В Италии, – просто сказала она и сделала глоток воды. Я ждал, что она продолжит, когда она поставит стакан обратно, но она не сделала этого.
– А что ты делала в Италии? – спросил я. – И что же ты нам заказала?
– О, я заказала два фирменных блюда от шеф-повара и бутылку игристого вина.
– А, хороший выбор. Я всегда стараюсь заказать то, чем известен ресторан. Я никогда не понимал людей, которые ходят в стейк-хаус и заказывают курицу. А теперь расскажи мне побольше об Италии.
Серена слегка поерзала на своем месте и посмотрела вниз на свое место. Атмосфера, которую я получил, была совсем не такой, как раньше. Это не было подвешенным чувством судьбы, одновременно закрывающей наши глаза. Это было больше похоже на тот момент, в Аспене, когда она соединила нас только на один раз.
– Что с тобой происходит? – мягко спросил я.
– Я скрытная. Я не люблю, когда люди знают мои секреты.
Это меня озадачило.
– Почему ты заказала по-итальянски, если не хотела, чтобы я знал?
Она вздохнула, посмотрела на свои колени и начала:
– Это очень трудно для меня, то есть я предполагала, что хочу, чтобы ты... — официантка в худшее время в гребаном мире вернулась, чтобы открыть игристое вино. Она ловко откупорила пробку и наполнила бокалы, а я сидел и нетерпеливо ждал, когда она закончит. Когда она, наконец, ушла, я мягко предложил Серене продолжить.
– О чем ты говорила?
Серена допила свое игристое вино и налила себе еще.
– Нет, ничего. Это неважно.
– Нет, я это не отпущу. Если бы ты, действительно, старалась быть такой скрытной, как говоришь, ты бы вообще не сказала, что знаешь итальянский. Так что же происходит, Серена, – я вздохнул, когда она, казалось, замолчала прямо передо мной. Я потянулся через стол, сжимая ее руку в своей. – Ты можешь мне доверять. Что бы это ни было, ты можешь мне доверять.
Серена прерывисто вздохнула. Затем тоненьким голоском она сказала: – Я провела там лето, когда училась в школе, и выучила его.
– Ладно, это было не так уж и трудно, не так ли? Это была рабочая программа? Или программа обмена? – она снова напряглась, глядя только на свои колени. – Я не могу сказать, что понимаю это, Серена. Ты прекрасно спишь со мной, но не хочешь рассказать мне о себе? Что здесь происходит?
На ее лице появилось страдальческое выражение.
– Просто... мне очень трудно открыться.
Я кивнул, но прежде чем успел ее успокоить, официантка принесла чертов салат. Она спросила о перце, а затем хотим ли мы пармезан, и прежде чем она ушла, большой кусок рукколы был комично расположен у лица Серены. Я рассмеялся. Мне пришлось. Серене было так неловко, что она скорее запихнула бы еду себе в лицо, чем открылась кому-то.
Поэтому я решил, что начну первым.
Я рассказал ей свою историю в Мачу-Пикчу, о Наташе и о том, как она сделала меня лучше. Потом я рассказал ей, как потерял ее, и глаза Серены наполнились слезами.
– Не надо меня жалеть. Я давно перестал жалеть себя. Будь счастлива за меня. У меня были одни из самых счастливых моментов в моей жизни с Наташей. Радуйся, что она помогла мне стать тем человеком, которого ты знаешь сейчас, – Серена кивнула, вытирая глаза тыльной стороной ладони.
– Это было пять лет назад, когда она умерла, и, честно говоря, я никогда не думал, что когда-нибудь снова почувствую что-то к другой женщине, – я снова взял Серену за руку. – Но когда я увидел тебя в том шаттле, весь мой мир остановился. Я знал, что должен встретиться с тобой. Я пообещал себе, что не буду настаивать. Что я не буду пытаться искать встречи с тобой. Я не был полностью уверен, что готов снова открыться, и я подумал, что если Вселенная столкнула нас вместе, это должно быть признаком того, что я готов, верно? Я знаю, что это звучит безумно и, возможно, так оно и есть. Но вот мы здесь. Так что это не должно быть так безумно.
Я сделал глоток воды и стряхнул с себя эмоции, которые вызвал разговор о Наташе.
– Вот почему я готов предоставить тебе пространство или время, или что тебе нужно, чтобы чувствовать себя достаточно комфортно, чтобы рассказать мне о себе. Потому что мне нужно было, чтобы вся Вселенная сотрудничала, чтобы убедить меня.
Глава 15
Серена
Каждая частичка меня хотела убежать. Выскочить из ресторана и никогда не оглядываться назад. Поймать такси до моей ужасной квартиры, сменить номер и погрузиться в работу. Тогда все мои секреты будут в безопасности, и я буду в безопасности в своем маленьком пузыре.
В безопасности, но в одиночестве.
Почему я заговорила с официанткой по-итальянски? Я не могла винить средиземноморскую атмосферу, возвращающую меня к моим годам, проведенным там. Этот ресторан был почти таким же аутентичным, какой вы могли бы встретить за пределами Европы, но я была здесь раньше и никогда не чувствовала себя обязанной говорить по-итальянски с официантами. Единственным отличием был Джеффри. Хотела ли я, чтобы он знал? Может быть, крошечная часть меня пытается освободиться от всех стен, которые я построила, болтая нитью, за которую он должен был потянуть?
Действительно ли я хотела открыться ему?
Я посмотрела ему прямо в глаза. Эти чертовы глаза, которые смотрели так глубоко в меня, казалось, он уже знал обо мне все. Я посмотрела на него, на его милую улыбку и мысленно прокрутила его историю.
Он через многое прошел. Он нашел и потерял любовь всей своей жизни. Меня уволили, потому что люди думали, что я купила свой успех. Он чувствовал самую глубокую боль, какая только может быть. Мои чувства были задеты из-за слухов. Мой багаж не шел ни в какое сравнение с его багажом, и все же он был готов открыться больше, чем я.
Это была абсолютная чушь.
Я выпрямилась в кресле и вздернула подбородок.
– Я наследница. Мой отец – английский эквивалент Билла Гейтса. Я проводила лето в Италии, Франции, Марокко и Нидерландах, потому что у него там есть дома. Я не говорю людям, потому что ко мне относятся по-другому. Из-за этого меня уволили с последней работы, – я сделала паузу, пытаясь найти слова для вопроса, который, как я всегда знала, мне нужно будет задать, если я когда-нибудь откроюсь и впущу кого-то. Вопрос, которого я так боялась. – Тот факт, что у меня больше денег, чем у тебя, оскорбляет твое самолюбие? Если это так, то дай мне знать сейчас. Я бы не хотела начинать то, что обязательно плохо закончится.
Джеффри воспользовался моментом, который я оценила. Я бы предпочла, чтобы он, действительно, обдумал это сейчас, чем узнал позже.