Пора идти, суеверно подумал Макс, перед тем, как какая-нибудь ужасная сила не ворвется сюда, чтобы унести все это прочь. Он упаковал шкатулку и снова шагнул к двери – и едва не получил по носу, когда она распахнулась.
– Джон! – потрясенно произнес Макс.
Его самый старый друг стоял там, свирепо глядя на него.
– Вот ты где! – со злостью воскликнул Джон. – Твои тетушки сказали правду. Нет, ты не посмеешь, – заявил он, увидев саквояж. – Ты не уедешь до тех пор, пока я не выскажусь. Я не хочу слушать ложь, я не приму мелочных объяснений, мне нужна вся правда и ты от меня не отделаешься. Скажи мне, почему ты загубил молодую жизнь Лизабет так, как ты это сделал, и объясни мне, чтобы я смог понять. Если это означает, что мы встретимся где-то на рассвете, то пусть будет так. Я не служил в армии, но могу постоять за себя с помощью шпаги, сабли или пистолета. Итак. Почему?
Джон был молодым человеком примерно с него ростом, с приятным лицом и волосами цвета корицы, как у Лизабет, всегда готовый улыбнуться. Но сейчас от улыбки не было и следа.
– Что здесь можно сказать? – спросил Макс с раздражением и тоской. – Факты говорят сами за себя. Мои обстоятельства изменились. Это, конечно же, переменило все.
Кулак Джона промелькнул в воздухе. Макс оказался не готов. Он получил удар прямо по рту и отшатнулся назад. Боль была не так мучительна, как потрясение. Макс покачал головой, стиснул зубы, сжал кулаки и начал медленно отсчитывать секунды у себя в голове. За годы, проведенные в армии, он научился терпению, так же, как и тому, что нужно сохранять здравый ум, не находящийся под влиянием гнева или боли. В прошлом его жизнь и жизни его людей зависели от этого. Теперь на кону стояла дружба, длившаяся всю жизнь. Макс успокоился и сдержал собственную вспышку гнева. И, кроме того, он заслужил этот удар и еще намного больше, с безмерной тоской подумал майор.
– Давай, ударь в ответ! – подначивал его Джон, выпрямившись и сжав руки в кулаки.
Макс языком прикоснулся к своей разбитой губе и вытащил последний чистый платок.
– Сначала скажи мне, почему ты винишь меня за эти обстоятельства? – проговорил он, промокая кровь, сочащуюся из разбитой губы.
– Обстоятельства? – закричал Джон. – Вот как ты называешь высокомерие? Моя сестра ждала тебя много лет. У нее были дюжины поклонников – причем, и богатых тоже. Но разве она хотя бы задумалась о том, чтобы позволить им ухаживать за ней? Нет, она ожидала тебя – тебя, вероломного, двуличного, высокомерного обманщика!
– Потому что я захотел избавить ее от жизни в нищете? – горько спросил Макс. – Хороша была бы такая любовь! Я могу работать, я работал с тех пор, как приехал домой. Отгружал грузы, клал булыжник, даже таскал уголь. Но заработков было недостаточно даже для того, чтобы прокормить кошку. В эти дни не так велик спрос на честный труд. Нуждающиеся мужчины, вернувшиеся с войны, так же дешевы, как и двухпенсовые шлюхи, и точно также желательны в приличном обществе.
Макс сделал шаг, а затем снова повернулся лицом к Джону.
– Что? Ты изумлен? – спросил он с кривой улыбкой, потому что его губа опухла. – Почему? Ты хотел, чтобы я предложил такой нежной, благовоспитанной девушке, как Лизабет, такую жизнь? На днях я встретил паренька, воришку, не старше восьми лет при этом. Уличного мальчишку. Он помогает зарабатывать на жизнь своим родителям и пятерым братьям и сестрам, потому что его отец повредил спину. Что, если со мной случится то же самое? Неужели ты хочешь, чтобы Лизабет стала брать шитье на дом? А ее сын воровал на улицах? Теперь мне нужно содержать еще и племянницу. Ей-богу, дружище. Я пытался вчера украсть подарок для племянницы и не смог сделать даже этого.
– Вот почему я позволил Лизабет уйти, хотя, скажу тебе только одно, Джон, это едва не разбило мне сердце… Нет. Полагаю, все же разбило. Но мужчина должен отказаться от своего сердца, когда по-настоящему любит. И поверь мне, я по-настоящему люблю – любил ее. Назови меня обманщиком теперь, и я приму твой вызов сейчас, или позднее, на кулаках, шпагах или как ты сам пожелаешь.
Джон, нахмурившись, уставился на него.
– Что? О чем ты говоришь?
– Я прочитал газету на пакетботе, когда ехал сюда из Дьеппа. Там была заметка о том, что случилось с Дэном Мерриком. Я разместил у него все свои средства, Джон. Нет ни гроша, который я не вложил бы туда. Вот почему у меня есть только то, что ты видишь перед собой – моя одежда и моя кожа. О да, – резко добавил Макс, – и еще краденая тряпичная кукла, музыкальная шкатулка, которую я попытался украсть, и несколько монет, которые я заработал тем, что не смог украсть. Славная добыча, верно? Вот все, чем я сейчас владею. Достаточно, чтобы предложить невесте? Для кого-то – может быть. Но это крупица того, что я хотел для Лизабет, Джон, и так тому и быть.
– Когда ты прочитал эту газету?
– Неделю назад, если считать с прошлой пятницы. Нет. Какой сегодня день? Две недели назад. Или где-то около того.
– О, Боже мой! – широко раскрыв глаза, воскликнул Джон. – Эта заметка! Да! Это было в газетах, об этом говорили по всему городу. Меррик угрожал подать в суд, как только услышал – день спустя после того, как вернулся из Франции. Они отказались от своих слов. Что и должны были сделать. Макс, – сказал он, разжав кулаки и разводя руки в стороны, – все это оказалось обманом. Точнее говоря, растратчик все же был. Но он украл только мешочек с деньгами. Меррик догнал его и вернул деньги, настолько он разозлился по этому поводу. Но его состояние, инвестиции и земельные владения слишком крупные, чтобы один человек смог украсть их. Сейчас Меррик – один из богатейших людей в Англии.
Теперь настала очередь Макса уставиться на друга.
– До сих пор? – спросил он, не в силах поверить собственным ушам.
– До сих пор и всегда будет. Он владеет половиной Лондона.
– Но кредиторы на пороге моего городского дома, когда я только вернулся, – проговорил Макс, отчаянно размышляя, – они требовали свои деньги!
– Ну, конечно же, газета немедленно напечатала опровержение, и они узнали, что смогут получить их, когда ты вернешься домой.
– И… у меня все еще есть средства? – сомневаясь, спросил Макс.
– Думаю, что у тебя сейчас их даже больше. Твой друг Меррик на днях искал тебя в нашем доме. Он слышал, что ты вернулся и удивлялся, почему ты не пришел повидаться с ним. Особенно учитывая, что Рождество было совсем рядом, а он проводил грандиозный прием в своем доме и хотел, чтобы ты пришел. Лизабет была так взволнована. Мы тоже не знали, где ты. Она ходила из угла в угол, не переставая, ожидая тебя. Но когда ты вернулся, то только для того, чтобы попрощаться с ней.
– Ты не знал обо всем этом? – продолжил Джон, начиная улыбаться. – Так значит, когда ты сказал ей, что теперь существует слишком большое неравенство положения между вами, чтобы ты мог жениться на ней… вот что ты имел в виду? Не то, что она недостаточно богата, ведь сейчас у тебя большое состояние?
– Я никогда не смог бы стать настолько богатым, – ответил Макс, а его сердце подпрыгнуло. – А теперь, еще раз, Джон. Скажи мне все это снова. Дважды. Трижды. Сегодня это мое счастливое число. Это правда? У меня все еще есть мои деньги?
– Все до единого пенни, и намного больше.
– Нет, большее еще впереди и я должен сам добиться этого, – сказал Макс и зашагал к двери.
– Нет, – заявила Лизабет, качая головой и крепко стискивая руки. – Я не хочу его видеть.
– Думаю, что ты должна, – сказал ее брат.
– Неужели? Чтобы выслушать его извинения? Или его сожаления? Нет, спасибо. Из всего, что я вынесла, это я вытерпеть не могу! Полагаю, он извинился перед тобой и ты хочешь, чтобы он сделал то же самое передо мной. Может быть, так поступают мужчины. Но не я. Я рада, что вы сможете сохранить свою дружбу… или ты дрался с ним? – спросила она, внезапно пристально посмотрев на брата. – Не важно, это не для меня, Джон. Я выслушала все, что он хотел сказать. Больше ему нечего добавить.
– Он может добавить кое-что еще. Думаю, ты должна принять его. Он ждет в гостиной.
– Он может подождать до следующего года – нет, это слишком быстро. Пусть ждет целую вечность, если желает. Я не хочу его видеть. – Лизабет подумала об этом смуглом лице и с трудом удержалась от слез. Она была уверена, что все равно больше не сможет проронить ни слезинки.