Кэролайн Андерсон - Розовый коттедж

Макс сидел со своей чашкой чая за столом, смотрел на жену и дочек, и думал о том, какая у него сложная… и полноценная жизнь. Счастливая семья… Как долго это продлится? Он очень постарался — уступил Ясимото сделку века. Но это всего лишь верхушка айсберга, еще есть много инвестиций, которые необходимо пересмотреть, а другим уделить самое пристальное внимание. Сегодня утром уже пришлось спасать положение на фирме. Все обошлось, но как созданная им компания будет дальше функционировать без него?

— Ты голодна? — спросил он Джулию.

— Умираю от голода. Почему ты спрашиваешь? Что ты задумал?

Он усмехнулся.

— Ничего, связанного с чесноком. Я просто подумал: а не привезти ли снова что-нибудь из паба?

— Было бы здорово. Там замечательно готовят тарталетки с моцареллой и базиликом. И еще пудинг с густой карамелью.

Пока Макс ездил в паб за ужином, Джулия разожгла огонь в камине. К его возвращению дрова весело потрескивали, а стол был Накрыт.

— Я подумала, что мы сначала могли бы поиграть в шахматы или посмотреть детские DVD.

Он согласно кивнул, но она заметила, что улыбка исчезла с его лица, как и в тот первый раз, когда они смотрели фильм. Почему?

— Я купил розового вина. Хочешь?

— Чудесно. Спасибо.

Просмотр DVD она решила отложить.

Макс передал ей судки под металлическими крышками, откупорил бутылку и разлил вино по бокалам.

Джулия наслаждалась едой, и Макс уж было подумал, что просмотра DVD он избежал.

— Ужин потрясающий. Спасибо, Макс.

Он улыбнулся. Какая она сегодня красивая! Волосы распущены по плечам, взгляд теплый и ласковый. Вот если бы… Нет. Пока нет. Но если бы он мог склонить ее к близости, то, возможно, убедил бы вернуться к нему.

— Я рад, что тебе понравилась еда, — сказал он. — Может, теперь сыграем партию в шахматы?

Она лукаво улыбнулась.

— О'кей. Если не боишься проиграть. Я помню все твои хитроумные комбинации.

— Я хитрее тебя.

— Посмотрим, кто победит. — Джулия показала ему язык.

Макс был на шаг от выигрыша, но тут Мэрфи, которому надоела роль зрителя, вдруг встал, обошел вокруг стола и, взмахнув хвостом, смел все фигуры с доски.

— Ой, какое невезение! — с озорной улыбкой воскликнула Джулия. — Придется начинать сначала.

— Не нужно. Я помню все ходы. — Макс стал расставлять фигуры на прежние места.

— Твой конь здесь не стоял.

— Нет, стоял.

— Да нет же. Он был вот здесь. А твой слон — там.

— Ерунда. Как мог слон стоять там? Джулз, сдавайся. — Макс откинулся на спинку дивана и закинул ногу на ногу. — Ты проиграла.

— Ничего подобного.

— Раньше ты никогда не обманывала.

— Я не обманываю — просто хочу разрядить атмосферу.

Он сглотнул слюну — в горле пересохло.

— А что не так?

— Не знаю, но стоит мне упомянуть DVD, как ты странно себя ведешь. Почему ты не хочешь посмотреть, как дети выглядели при рождении?

— Я хочу, — соврал он.

Джулия встала, убрала шахматы и вставила диск в плеер.

— Хорошо, — сказала она. — Вот смотри: дети в роддоме.

Макс крепко сжал левой рукой бокал с вином, а Джулия неожиданно взяла его за правую руку и прижалась к нему.

— Это Ава, — объясняла Джулия. — Она родилась первой и хотя была меньше, чем Либби, но сейчас весит больше. А это Либби, У нее были сложности с дыханием, и… несколько дней мы думали, что она не выживет.

Пальцы Джулии впились ему в руку, и он понял, что этот просмотр нелегок и для нее.

— Они такие крошечные, — с трудом выдавил он.

— Близнецы всегда очень маленькие — у них ведь меньше места для того, чтобы расти. Но к моменту родов моя матка не смогла больше растягиваться из-за спаек, и пришлось сделать кесарево сечение.

— Какой ужас.

Макс изменился в лице. Почему, о господи, она ничего ему не сообщила? Хотя какой от него прок?

— Да, было тяжело. И я очень боялась. Едва тебе не позвонила.

— Я бы приехал, — хрипло произнес он.

— Да? Приехал бы?

Она посмотрела на него, а он отвернулся и повторил — правда, не очень-то убедительно:

— Да, приехал бы.

— Макс, я могу тебя кое о чем спросить?

Сердце у него упало.

— Конечно.

— Кто такая Дебби?

Вино перелилось через край бокала прямо ему на руку и расплескалось по дивану. Он вскочил и стал салфеткой промокать пятно. Джулия забрала у него салфетку и усадила обратно на диван около себя.

— Макс, давай поговорим. Кто она? Почему твоя мама так удивилась, когда поняла, что я никогда не слышала о Дебби?

Макс, не мигая, смотрел на нее, тяжело дыша. Но он обязан ей сказать… он давно должен был это сделать.

— Дебби была моей девушкой, — наконец произнес он чужим голосом. — Она ждала ребенка, и у нее был тяжелый токсикоз. Ей сделали кесарево сечение, но она не выжила. И ребенок не выжил. Мой сын. Он прожил пятнадцать часов и семь минут. Родился преждевременно, через двадцать шесть недель. Вот почему, когда ты стала показывать мне DVD… — Он стиснул зубы, сдерживая слезы.

Джулия молчала, молчала очень долго, а потом дрожащим голосом спросила:

— У него было имя? У твоего мальчика?

Он хотел ответить, но слова не шли. Наконец нашел силы тихо сказать:

— Да. Я назвал его Максом. В честь отца.

— Господи, Макс…

Глаза у Джулии наполнились слезами, и она зажала рот рукой, подавляя рыдания. Она плачет по Дебби и их сыну, которому суждено было прожить всего несколько часов! Макс не мог на это смотреть.

Горе настолько цепко держало его и не отпускало, что он был не в силах наблюдать, как рождаются его дочки. Боялся, что сердце у него разорвется, если он заставит себя досмотреть фильм до конца.

Он почувствовал, как Джулия утирает ему лицо, мокрое от слез.

— Макс, успокойся, — прошептала она. — Все хорошо.

И он поверил ей. Впервые за пятнадцать лет не стал сдерживать слезы, и они потекли у него по щекам.

На следующее утро Макс проспал до девяти часов. Джулия не помнила, когда он спал так долго.

В восемь она тихонько вошла к нему в комнату и увидела, что Макс лежит ничком и размеренно дышит. Как всегда, он спал голым, одеяло наполовину сползло, но в комнате было тепло, и она не стала его укрывать. Но как же ей хотелось забраться к нему в постель и обнять его! А вместо этого она на цыпочках вышла из комнаты, спустилась вниз и включила стиральную машину. Мэрфи принес ей свой мяч на веревке, приглашая поиграть, и она вышла с псом в сад, но вскоре вернулась в дом — нельзя оставлять девочек одних даже в манеже, они такие резвые.

Под негромкую музыку, доносившуюся из радиоприемника, Джулия складывала выстиранное накануне и высушенное над плитой белье, потом сварила себе кофе. Услыхав скрип половиц наверху, она вздохнула с облегчением — с Максом все в порядке, он проснулся.

Прошлым вечером они проговорили не один час. Он рассказал ей, как познакомился с Дебби, как они радовались, узнав, что она беременна. Рассказал про рождение Макса и про то, что мальчик умер у него на руках. И тогда Макс поклялся никогда не подвергать ни одну женщину подобному риску.

— Выходит, ты изначально не был против детей?

— Нет. Я бы их полюбил. Как сейчас девочек. Они — самые замечательные на свете. Просто не верится, что они у нас есть. Но я не знаю, как бы повел себя во время твоей беременности.

— А что бы ты сделал, если бы я тебе сказала?

— Не знаю, — он пожал плечами. — Не знаю, как вынес бы недели ожидания, опасаясь за твою жизнь. Видеть, как ты страдаешь, и страшиться того, что может случиться… Наверное, я не выдержал бы.

— А если у нас появится еще ребенок?

В глазах Макса промелькнула боль.

— Право, не знаю. Лучше не рисковать. Нам и так повезло — у нас есть девочки. Давай не будем забегать вперед.

Об этом пока рано говорить. Джулии самой не очень-то хотелось повторить свой опыт, да и врачи не советовали ей опять забеременеть. Но в любом случае, пока их с Максом отношения не станут прочными, рисковать она не решится. Одно знает точно — она не позволит ему отмалчиваться и замыкаться, как бы тяжело ему ни было вспоминать о Дебби и сыне. А девочки узнают когда-нибудь о старшем брате. От таких мыслей снова навернулись слезы, но она поскорее вытерла глаза.