Алексей Калинин - Рухнувшее детство (СИ)

— Тукай короли!

— Тукай короли! — слитно отвечает мне вся толпа.

Возвращаюсь к своим, даже не глядя на пацанов с Семёрки. Авторитеты и старшаки жмут мне руку и хлопают по плечам. Двое авторитетов уходят к пацанам с Семёрки, быстро переговорив, возвращаются обратно.

— Они просят мира и спрашивают, как наказать этого чухана? Твоё решение? — смотря на меня, спрашивает один из авторитетов.

— Мне он до фонаря! А с Семёркой я не ссорился! У меня там много знакомых и одноклассники, нормальные пацаны! А этот, из-за тёлки окрысился, моя бывшая! — ответил я, не задумываясь.

— Понятен расклад. Пусть сами с ним базарят! — повернулся в сторону авторитетов Семёрки и показал им большой палец. Затем показал на очнувшегося Щенка и изобразил воровской жест, «нам на него пофиг». Они понятливо кивнули головой и побрели к своим.

— А ты красава! Как его грамотно уделал! Пусть знают Тукайку! Скажем за тебя слово! Жди премиальных, мы у Втораков, ещё так красиво не рисовались! Теперь за нас грамотный базар пойдёт, среди серьёзных пацанов! Пакеда бродяга, ещё срисуемся! — хлопнул меня по плечу авторитет и развернувшись, они ушли, забрав с собой почти всю толпу. Остались только пацаны из нашей группы, и кто меня хорошо знает, человек около сорока. Подходили и поздравляли меня, жали руку и прикалывались, как это я пропустил удар в голову. Спрашивали, на кого же я засмотрелся? Пришлось отвечать, что на свою бывшую и из-за неё в принципе, и весь сыр бор. Поржали и пошли в наш двор.

Сели за скамейку у кустов, сразу нашлась гитара и начались песни. Подтянулись девчонки, среди них и Светка. Она улыбалась и перешучивалась с остальными, но я постоянно ловил на себе её взгляды. В конце концов, мне это надоело, сказав, что у меня разболелась голова, попрощался со всеми и пошёл к подъезду. Светка догнала меня у подъезда.

— Лёша мы можем поговорить? — волнуясь, спросила она.

— Нам не о чем, с тобой разговаривать! Ты мне уже сказала и показала всё, что хотела! — ответил я ей, не останавливаясь и зашёл в подъезд.

Она за мной не пошла, решил подняться пешком, мы жили на седьмом этаже. На третьем этаже встал на батарею отопления и выглянул в открытое окно. Светка стояла, прикрыв лицо руками, её плечи тряслись. Плачет, понял я. Неожиданно мне стало жалко её до слёз, выплыла давно забытая нежность к ней. Почему я так жесток к ней? Подумал я. Ведь я люблю её! Может, стоит спуститься и помириться? Ведь именно это, она и хотела сделать! Но тут же, я вспомнил её с физруком, её глаза, её презрение и мысль растворилась, так и не оформившись до конца. Спрыгнув с батареи, молча пошёл дальше.

Так продолжалось до Нового года. Светка крутила со всеми в подряд и несколько раз порывалась поговорить со мной, но я жёстко пресекал эти попытки, не желая ничего слушать. Жизнь продолжалась своим чередом. Хоккей я бросил, что-то сломалось во мне, я уже не мог играть, как раньше. Пару раз разругался с тренером, а потом, плюнув на всё, ушёл.

Я стал встречаться с другой девушкой, её звали Нина. Принимая во внимание все обстоятельства нашего знакомства (рассказ «Тукай короли!»), наши отношения развивались сложно, но очень интересно. Я на неё ничем не давил, мы просто общались и получали от этого удовольствие. Ходили вместе в театр и Консерваторию на органную музыку, нам обеим нравились и Бах, и Бетховен и Вивальди. Выбирались в цирк и по музеям, она всегда говорила, что я не похож на группировщика и в целом, я с ней согласен. Вступление в группировку было вынужденной мерой, больше всего мне там нравилось именно боевое братство, если его можно так назвать. После драк и набегов, у нас появилась определённая общность интересов и тем для общения, но я никогда не зацикливался только на этом. Я вообще по жизни очень любознательный.

Мне нравилась её непосредственность и лёгкая грустинка в зелёных глазах. Она была, какая-то родная, милая, уютная, домашняя. Мне было с ней очень легко и весело. Мы поцеловались в первый раз, только через три месяца и произошло это почти случайно. Во второй раз только через месяц, уже по моей инициативе. Мне очень нравилось, как развиваются наши отношения и ничего менять я не хотел. Да, я невольно сравнивал её со Светкой и далеко не всегда в её пользу, но неизменно понимал, что жизнь продолжается и надо двигаться дальше, только вперёд не останавливаясь.

Вот наступила Новогодняя ночь. Мы собрались почти всем классом у нашей одноклассницы Резедашки дома, пили какой-то импортный ликёр. Мне вдруг стало нехорошо, и я ушёл, решил прогуляться один. Гулял по улицам, слушал крики и песни из окон и наслаждался одиночеством. Совершенно случайно и без задней мысли, просто задумавшись, пришёл к Светкиному дому.

Чертыхнувшись, резко развернулся и столкнулся с пьяным мужиком. Он упал на спину, уронив бутылку с водкой, чудом она не разбилась. Мужик попытался встать, громко матерясь и тут, я узнал дядю Серёжу, Светкиного отца. Что бы там ни было, а его я уважал. Подобрал бутылку и помог ему подняться. Он был пьяный в драбадан, почти никакой. Странно, насколько я помню, он почти не пил. Только с однополчанами и роднёй, очень редко и никогда, до такого состояния! Я вообще в первый раз, вижу его реально пьяным.

— Дядя Серёжа! Вы где так набрались? — спросил его удивлённо. Он всмотрелся в меня и вдруг заплакал.

— Прости меня Лёха, старого дурака! Это я во всём виноват! И любовь вашу погубил и дочку потерял! Всё она проклятая! — зло выбросил он бутылку в сугроб.

— О чём вы дядя Серёжа! Я не понимаю? Вы-то здесь, при чём? — ошарашенно спросил его.

— С Катькой мы в то день поругались. Выпили на работе самогону, днюха была у мастера! Ну, я малёха и не рассчитал. Самогон сильно крепкий оказался. Домой приполз, а она алкаш, да алкаш! Я ей объяснять, а она психанула и ушла, к соседке. Меня зло взяло, мужик я или не мужик! Вот и уеду на выходные, на дачу один, а ты переживай тут, что я там делаю! Собрался и дочке крикнул, что я уезжаю, передай маме, а она собралась со мной. Не могу говорит, уже дома сидеть, с тобой поеду, а маме записку напишу. Ну, мы и уехали. Я с собой взял пару пузырей, а одному пить неудобно. Ну, не могу я один! Вот в электричке с ним и познакомились. Парень лет двадцать пять, рослый такой. Он напротив нас сидел, я ему и предложил намахнуть по сотке, а он сразу согласился. Слово за слово и позвал я его к нам на дачу, мол, выпьем в нормальных условиях, мяска пожарим. У него тоже с собой было, ну и посидели мы хорошо.

Только в какой-то момент я вырубился, такого со мной никогда не было раньше, а тут сомлел. Светка с нами сидела, у него бутылка шампанского с собой была, я и разрешил пару бокалов выпить, с нами за столом. Кто же знал то? Что он, такая падла! У него весь алкоголь, оказался клофелином заряжен. Вот нас и повырубало, я то ничё, оклемался с утра! Смотрю, дочь лежит без чувств, а там у неё всё в крови, вся кровать. Изнасиловал он её бесчувственную, собрал всё ценное, что у нас с собой было и свалил. А Светка без сознания и не просыпается, я и побежал вызывать скорую и милицию. Её в больницу положили, большая кровопотеря и токсичное отравление организма. Две недели лежала в реанимации, еле откачали. Заявление на кражу я сразу написал, а на изнасилование дочь отказалась. Я у неё на коленях прощения просил, не простила. Всё плакала и молчала.

Я ей говорил, Лёха правильный пацан и всё поймёт, только дождись его и всё объясни или я сам всё расскажу. А она с этим связалась, с Васькой Пятаком, а потом со Щенком. Я ей говорю, ты чего творишь дура! Лёха приедет, он же тебя не простит! А она, он меня хоть как, не простит! Он гордый и подержанным товаром, в любом случае побрезгует! Не быть мне счастливой, так хоть удовлетворённой побуду! Вот такие вот дела Алексей! Разрушил я ваше счастье в хлам! Уже не собрать, а как мы с Катюхой за вас радовались! Вот теперь и мы разводимся! Кончилась моя семейная жизнь! Вот и пью! Люблю я их, а как без них жить, не знаю! Катька упёрлась, всё из-за тебя! Ненавижу и всё! Развод и всё! Вот так брат, наша жизнь повернулась!

Я стоял поражённый его рассказом. Ну, почему она меня не дождалась? Ведь её вины нет! Так сложилось! Ну почему? Шептал я, а слёзы катились из глаз. Давно забытая боль, вылезла с новой силой. Я не смог с ней справиться и тихо заскулил, сев на снег и схватившись за голову. Бог мой, как больно! За, что ты так с нами? За что? Что тебе сделала, чистая юная девочка? Чем тебе, так насолили её родители? Или это я, виноват во всём случившемся? Так наказывай только меня, за мои грехи! Она то, здесь при чём? Родители при чём? Не понимаю и никогда не пойму!