Шеннон Дрейк - Русалка

— Добро пожаловать домой, герцогиня!

Казалось, что замок Четхэмов содрогнулся от страшного стенания. Это случилось утром, когда Уорик проснулся и обнаружил исчезновение Ондайн.

Да, она действительно исчезла. В безумном отчаянии он бросился к брату и кузену. Трагедия последних дней сблизила их, и Уорик рассказал им всю правду от начала до самого конца. Он клялся, что его жестокое обращение с Ондайн было вынужденным и что так он надеялся ее спасти. Он клялся в любви к жене.

Наконец они сошлись на том, что леди Четхэм определенно скрывала какую-то тайну, но ни один из них не обратил на это должного внимания. Вдруг Уорик ударил кулаком по столу и сказал, что поедет во дворец короля, так как Карл, кажется, что-то знает. Юстин решил сопровождать брата, а Клинтон с Джеком должны будут прочесать деревенские окрестности и присоединиться к ним позже в Лондоне, как только похоронят Матильду.

Уорик и Юстин в считанные часы доскакали до Лондона, но как раз в это время король отправился в путешествие туда, откуда они только что приехали, — на север. Они остановились во дворце святого Джеймса, поскольку Букингем уверял их, что король рано или поздно окажется там.

Наконец Карл вернулся. Уорик не мог ждать ни минуты. Нетерпеливый и взволнованный, он напоминал пистолет со взведенным курком, готовый выстрелить в любую минуту. Не успел король выйти из кареты и добраться до своих покоев, как к нему без доклада ворвался Уорик, расталкивая опешивших королевских слуг и даже вступив в короткий бой с личной охраной короля.

В спешке он не поклонился Карлу и сказал:

— Мне немедленно нужно поговорить с вами, сэр! Опрометчивое поведение Уорика чуть не стоило ему жизни.

Он так свирепо смотрел на стражников, что те с полным правом могли бы его убить.

Карл выгнул дугой темную бровь.

— Слушаю, — сказал он сухо и обратился к стражникам и слугам: — Оставьте нас. Хотя лорд Четхэм, кажется, сегодня испытывает острый недостаток почтения, но все-таки я надеюсь, он не собирается покушаться на меня.

Уорик густо покраснел. Он был так возбужден, что просто ничего не замечал вокруг. Когда за последним слугой закрылись двери, он выпалил:

— Где она?

— Кто, мой дорогой?

— Моя жена. Она исчезла… Вы знаете, где она!

— Мой добрый друг! — сказал Карл с достоинством. — Я никогда не соблазнял жен своих друзей…

— Нет, что вы! Я совсем не это имел в виду, ваше величество…

— Ваше величество! Наконец-то он вспомнил, кто я такой!

— Карл, она исчезла! Неужели, сэр, вы и теперь скажете, что ничего про нее не знаете! Когда я впервые привез ее ко двору, она тряслась от страха как осиновый лист и все время пыталась сбежать. Но как только она увидела вас, все изменилось! К сожалению, сэр, я настолько был занят своими собственными делами, что…

— Я слышал, что ваши трудности разрешились.

— Да, Карл. Не жестокий убийца, а сумасшествие Матильды свело Женевьеву в могилу; бедная женщина хотела отправить туда и Ондайн. Девушку спасли, но Матильда умерла.

— Мои соболезнования, Уорик, хотя я испытываю некоторое облегчение. Признаться, я тогда думал, что вы просто сошли с ума от горя из-за смерти Женевьевы. Скорблю вместе с вашей семьей, но я рад, что привидения больше не будут бродить по вашему замку, — сказал Карл.

Уорик кивнул, благодарный за сочувствие.

— Сэр. — Он старался говорить спокойнее, не выказывая нетерпения. — Вы все-таки не ответили мне на вопрос, который тяжелым камнем лежит у меня на сердце.

Карл вздохнул, сбросил ботинки и уставился в пустое пространство, а потом пожал плечами.

— Значит, — пробормотал он, — ваша тайна открылась, но после этого ваша жена исчезла.

— Да, — процедил Уорик сквозь зубы.

Король смотрел, явно наслаждаясь теми величайшими усилиями, которые прилагал Уорик, чтобы сохранять видимость спокойствия.

— Вы просили меня довести до сведения церкви, что я одобряю ваш развод с той дамой, которая теперь является причиной вашего сильнейшего беспокойства.

— Господи! — взмолился Уорик, теряя остатки терпения. — Просто я боялся, что ее убьют из-за меня!

— Ах, мой друг, так, значит, вы ее любите?

— Она моя жена, Карл!

— Я вас спрашиваю не об этом. Я и так знаю, что ваш брак — законный. Я имею в виду ваши чувства.

— Черт побери! Да, я люблю ее, Карл! Не знаю, как и когда, но она проникла в мое сердце, стала частью моей жизни. Ради Бога, ваше величество! Я всю жизнь служил вам верой и правдой, я готов положить за вас жизнь! Так помогите мне теперь, умоляю вас… Нет, требую! Помогите мне!

Карл поднял обе брови, давая понять Уорику, что он все-таки король из династии Стюартов, помазанник Божий, хотя, впрочем, человек, приемлющий до определенной степени нарушения этикета, когда это оправдано ситуацией.

— Так, значит, требуете?

Уорик сжал за спиной руки в кулаки и стоял молча, потупившись в землю.

— Однако, Четхэм, экое вы грубое чудовище! Но как бы то ни было, ради такой преданной службы, как вы ее описываете, я прощаю вам дерзость языка. Но сомневаюсь, что скажу вам что-нибудь полезное, принимая во внимание ваше неуравновешенное состояние.

Король кивнул в сторону двери.

— Уорик, позовите кого-нибудь, чтобы нам принесли хорошего, крепкого эля. Длинное путешествие утомило меня, и я хочу утолить жажду, перед тем как дать вам кое-какие разъяснения.

— Но время…

— Времени у нас достаточно, Уорик. Вам пока некуда торопиться. Пошлите кого-нибудь за элем.

Уорик, хорошо знакомый с королевским упрямством, послушно выглянул за дверь и увидел слуг, ожидающих приказаний, вместе с двумя стражниками, которые еще раз подозрительно его оглядели.

Когда эль был доставлен в апартаменты короля, Уорик порадовался капризу Карла, потому что и сам почувствовал страшную жажду. Закрыв дверь за слугой, Уорик уселся на королевскую постель, пока тот в задумчивости ходил туда и обратно перед камином, потягивая эль.

— Эта история, Четхэм, началась очень давно. Некогда состоял на королевской службе один герцог. Он не принадлежал к кавалерам и находился в оппозиции королевской власти, будучи уверен, что король должен управлять страной, считаясь с парламентом, и не имеет права его распускать. Но герцог также не был и «круглоголовым», хотя имел связи с некоторыми людьми, служившими Кромвелю. — Карл вдруг остановился, словно задумавшись о чем-то, затем пожал плечами и продолжал: — По правде сказать, мой отец был честнейшим человеком, но не самым умным королем! Он так и не смог пойти на компромисс, чтобы не потерять головы на плахе! — вздохнул король. — Прости, что я говорю о прошлом, но без него нет настоящего. Итак, этот герцог не голосовал за казнь моего отца, и его участие в делах государства было настолько серьезно, что я чуть не призвал его к себе на службу, когда впервые оказался на троне. Время все расставляет по местам. Этот герцог оказался среди тех, кто требовал моего возвращения на родину после смерти Кромвеля.

Карл остановился и взглянул Уорику прямо в глаза.

— Вы хорошо помните день вашего турнира с Хардгрейвом?

— Да, Карл, — сказал Уорик, нахмурясь, — мне трудно забыть этот день.

— Ах да! — пробормотал Карл. — Прости, я совершенно забыл, что в этот же день умерла Женевьева.

Король откашлялся.

— Итак, именно в тот день я принял решение вернуть этому достойному человеку королевскую милость и снова приблизить его ко двору.

Уорик стал внимательно перебирать в уме события этого дня, вспоминая все до мельчайших подробностей. Вдруг он закашлялся и еле выдавил:

— Неужели покушение на вашу жизнь… Этот человек — убийца?!

— Вероятно. Но старый герцог Рочестерский имел дочь… Уорик закашлял еще сильнее, так что Карл покачал головой и счел необходимым похлопать его по спине. Уорик помахал рукой и поднялся, вскрикнув:

— Ондайн?

— Да, — подтвердил король, забрав у Уорика кружку с элем, потому что он угрожал расплескать ее содержимое по всей комнате.

— Тогда, ради всех святых, как же она оказалась на виселице в Ньюгейте?

— Вы не выслушали меня до конца, Четхэм! — укоризненно сказал Карл. — Сядьте! Уорик, говорю вам, сядьте! Успокойтесь, дорогой, или я не буду рассказывать!

Подавляя кипевшие в нем чувства, Уорик снова присел на край постели. Карл посмотрел на него, удостоверился, что все в порядке, и осторожно передал ему кружку с элем.