Шеннон Дрейк - Русалка

Она помолчала и ткнулась лицом ему в шею.

— Уорик, но этого недостаточно.

— Что?

Она чуть слышно всхлипнула:

— Пожалуйста, дай мне еще хоть несколько дней! То, что я нашла, конечно, важно, но этого мало, чтобы оправдать моего отца!

Он вздохнул:

— Три дня, Ондайн, не больше. Я не могу выносить, что Рауль домогается тебя! На третью ночь мы уезжаем!

— Ты придешь за мной? — спросила она тихо.

— Нет, ты сама проникнешь незаметно ко мне в домик, как только кончится обед. — Он задумался. — Потому что мне не очень нравится идея побега через балкон.

Уорик повернулся к ней и с силой сжал ее руку.

— Я люблю тебя, Ондайн, — сказал он, и страсть озарила его напряженное лицо, решительное и бесконечно прекрасное. — Но, увы, кажется, сейчас именно балкон ждет меня.

Она припала к нему, проклиная этот момент расставания.

— Ты придешь ко мне завтра?

— Конечно, мадам. Ведь я не могу долго оставаться вдалеке от вас! — сказал он и обнял ее на прощание.

Опять приближался рассвет.

Лондон

Клинтон и Юстин остановились в маленьком домике на правом берегу реки. В их задачу входило узнавать всякие сплетни. Это оказалось нетрудно, тем более что Юстин дружил с молодым Букингемом, а Букингем славился своими широкими и разнообразными знакомствами во всех слоях общества. Они принимали участие во всех развлечениях, начиная от придворных балов и кончая уличными плясками в толпе пьяных гуляк. Друзья давали обеды и даже познакомились с молодыми деревенскими парнями и дамами определенного сорта.

Непосвященному взгляду они казались просто богатыми, знатными юношами, которые пустились во все тяжкие, чтобы развеять тоску.

Первую важную информацию получил Клинтон от одной молодой леди, шестой по счету дочери графа, с маленькой надеждой на наследство и еще меньшей — на замужество по любви. Отец девушки твердо решил, что она выйдет замуж только за человека своего круга, даже если он окажется престарелым людоедом.

Молодую леди звали Сара, и Клинтон полюбил ее за красоту, открытый характер, честность, нежность и страстность.

Однажды они проводили приятный вечер, лежа в постели, когда она сказала, что один из королевских стражников сразу после турнира умолял короля об отставке, хотя не мог объяснить причину своей неожиданной просьбы. Когда Клинтон спросил, можно ли узнать об этом человеке поподробнее, девушка призналась, что когда-то давно находилась в любовной связи с этим человеком и хорошо его знала.

Клинтон сказал, что эта встреча для него — дело величайшей важности и неотложности. Сара согласилась помочь. На следующий день, ближе к полудню, она пришла в дом у реки и сказала, что Клинтон с Юстином могут встретиться с этим человеком в трактире около Чаринг-Кросс.

Наступил вечер. Юстин в отличие от Клинтона не был влюблен в девушку до потери памяти, но все-таки решил ей довериться. Он знал о ней от Букингема. Ее отец, не дав за ней никакого приданого, тем не менее держал ее очень строго. Внешне она подчинилась ему и не строила планов побега с возлюбленным. Но, гордо подняв маленький подбородок, она все же жила так, как считала нужным. Не чуждая удовольствиям придворной жизни фрейлина королевы, она пользовалась свободой и наслаждалась молодостью, пока не объявился этот «людоед»-муж, охочий до юных невест с наследством или без такового.

Юстин не раз замечал в блестящих коричневых глазах Сары явное обожание, с которым она обращала свои взоры на его кузена.

— Сара пойдет вместе с нами, — сказал Юстин Клинтону. — Иначе мы не узнаем этого человека. Ошибиться в этом еще опаснее, чем вообще ничего не узнать.

Сара сказала:

— Джон Робине очень боялся этой встречи, Клинтон. Я ничего не понимаю, но вижу, как сильно он чего-то боится. Он сказал, что согласен встретиться только там, где много людей. Мне кажется, он боится кого-то, кто может расправиться с ним.

Юстин переглянулся с Клинтоном поверх головы Сары. Наверное, в общем гомоне никто не станет прислушиваться к их разговору о том далеком дне, когда был убит герцог Рочестерский, якобы поднявший меч на короля.

— Мы все пойдем, — решил Юстин.

Пожав плечами, Клинтон помог Саре надеть накидку, и они вышли на улицу, поджидая экипаж.

В трактире было полно народу. Здесь собирались отбросы лондонского общества. Мужчины пили, сквернословили и пыхтели трубками, дым которых перемешивался с копотью от кухни и горящего очага. Все казалось покрытым густым туманом.

— Прекрасно, — одобрил Юстин.

Повсюду сидели люди. Отыскать свободное место на скамье казалось еще менее вероятным, чем отыскать какого-нибудь человека среди других.

— Пойдем в самый дальний конец, — предложила Сара. — Там темнее всего, и Джон Робине наверняка будет искать нас именно там.

Какой-то мертвецки пьяный бедолага попытался приласкать Сару, пока они пробирались через комнату. Клинтон стукнул его по руке, и человек взвыл от боли и неожиданности:

— Ах ты, дрянь! Ты, видно, не уважаешь простой народ! Я же только пошутил!

— Шути как-нибудь поудачнее! — огрызнулся Юстин. — Ты, как видно, не можешь отличить благородную леди от веселой подружки?

Пьяный засмеялся:

— Ах, сэр, вы, наверное, не знаете, какое это заведение?

— И какое же? — спросил Юстин. Пьяный посмотрел в кружку и рыгнул.

— Веселое! — усмехнулся он, посмотрев снизу вверх на Юстина уже довольно добродушно. — Вы, я смотрю, и сами из благородных, мой молодой лорд. Но, впрочем, не такой уж молодой, чтобы не знать, что кровь играет и в благородном теле!

Он погрузился в молчание, схватив кружку, а потом поманил Юстина, чтобы тот подошел поближе.

— Там сзади, сэр, есть комната. Простой человек или лорд, служанка или госпожа найдут там все, что пожелают. — Он скорчил гримасу. — Ну, я имею в виду всякие необычные желания! Вы понимаете, о чем я?

Юстин опустил ресницы и понимающе улыбнулся; да, он понимал, о чем говорил этот забулдыга. Букингем хорошо знал это место! За известную плату здесь мог развлечься любой лорд; равно как и благородная дама, надев плащ и маску, могла повеселиться втайне от семьи и друзей. Пьянчуга не сомневался, что Сара как раз и была из таких охотниц за приключениями.

Юстин бросил монету на стол и сказал:

— Выпей за мое здоровье, человек, но предупреди своих дружков, что эта дама не про них.

— Спасибо, сэр! Спасибо! — промычал пьяный, а Юстин заторопился вслед за Клинтоном и Сарой.

В дальнем углу они отыскали свободные места. Юстин заказал эля, и они сели за стол, провожая глазами каждого входившего и выходившего из трактира. Через некоторое время к ним подошел высокий, худой человек, плотно укутанный в серый шерстяной плащ, как у пилигрима.

Похоже, он знал их, вернее, Сару. Он опустился за стол рядом с Юстином и потянулся к кружке с элем, как будто ее заказали именно для него. Он держал голову низко склоненной, так что было трудно разглядеть черты его лица, но Юстин все же заметил, что на вид ему не более тридцати лет, у него нервное, усталое лицо и печальные глаза.

— Я пришел сюда только ради Сары, — сказал он. — Говорите быстрее, а я постараюсь ответить на ваши вопросы, если смогу!

Он бросил на Сару быстрый взгляд. Глубокая печаль мелькнула в его глазах и пропала. Он снова уставился на свою кружку.

— Нам нужно кое-что выяснить о покушении на короля и о человеке, которого за это убили, — сказал Юстин.

Джон Робине замер.

— Э-э-э, вся эта история уже в прошлом, — сказал он. — Какой прок вспоминать о ней! Герцог мертв, его дочь, думаю, тоже.

Юстин схватил его за руку.

— Нет, она жива! И ей очень нужна ваша помощь.

Джон Робине испуганно оглянулся по сторонам; даже здесь он боялся.

— Приятель, мы не угрожаем тебе! — заверил его Юстин. — Это делает кто-то еще?

— Да, и не только мне! Если узнают, что я проболтался… — Он вздохнул, отхлебнул эля и добавил: — Моя мать доживает последние дни, и у меня есть четыре сестры, молодые, прелестные и ни в чем не повинные. Возможно, за мои слова расплачиваться придется не мне, а тем, кого я люблю.

— Но кто же вам угрожает? — спросил Юстин. Человек в капюшоне вдруг посмотрел ему в лицо.

— Говорите, она жива? Дочь герцога? Но как вы это докажете? Она убежала в день покушения, и все, что я мог для нее сделать, это не участвовать в преследовании ее! Тогда я даже не посмел ничего говорить, потому что все делалось от имени короля. Я и сам не понимал, что же тогда произошло, потом пришел знатный господин, который мне все объяснил.