Рэйчел собиралась быть на балу в платье цвета слоновой кости с огненными лентами и с цветами мака в волосах. Маки она заранее заказывала в той же мастерской, которая изготовила орхидеи для Дорис. Маки тоже казались совершенно живыми…
Уединившись в комнате, Дорис и Мириэль зашнуровали друг на друге корсеты: по случаю бала Мириэль решила надеть корсет со шнуровкой сзади — чтобы модное узкое платье сидело просто безупречно! Дорис уговорила мать выписать приглашение и для Мириэль.
Миссис Сноуфилд согласилось на это безо всякого удовольствия. Она одна изо всей семьи до сих пор относилась к Мириэль, как к прислуге. Остальные уже приняли Мириэль, как достойную компаньонку и даже подругу Дорис. Миссис Сноуфилд это несказанно огорчало. Племянница рыбака не могла быть подругой ее дочери! И уж подавно — племянница рыбака не имеет права быть такой хорошенькой и так изысканно одеваться!
А Мириэль очень хотелось побывать на настоящем балу. Хотя бы раз в жизни! Но, разумеется, она понимала, что не стоит лишний раз раздражать надменную миссис Сноуфилд, и постаралась подобрать себе как можно более скромный наряд: жемчужно-серое шелковое платье, серебристые кружева, дымчатый шарф на плечах… Правда, когда она вышла в зал, сопровождая Дорис, и встретилась взглядом с миссис Сноуфилд, она поняла, что все-таки допустила какую-то ошибку в выборе платья для сегодняшнего вечера.
Вся в сером, Мириэль казалась особенно хрупкой и воздушной, а главное — такой аристократичной среди остальных дам американского высшего света: пестрых и шумных, как попугаи, сверкающих стеклярусом и драгоценными камнями, увенчанных перьями и искусственными цветами, — что миссис Сноуфилд испытала нестерпимое желание отхлестать нахалку по щекам и выставить ее из зала. В который раз уже миссис Сноуфилд проклинала неосмотрительность Арчи, пригласившего эту девушку в их дом. В который раз, но сегодня — особенно. Ведь сегодня Сноуфилды принимали совершенно особого гостя! Настоящего аристократа и настоящего богача — в сравнении с его состоянием даже объединенные капиталы Сноуфилдов и Уорнеров казались чем-то жалким и не заслуживающим внимания — да что там объяснять, достаточно сказать, что сегодняшний почетный гость был русским князем! Настоящим князем древнего рода. А уж ни для кого не секрет, что все русские князья просто сказочно богаты! И при этом он все еще оставался холостым… И миссис Сноуфилд вынашивала весьма серьезные стратегические планы по завладению его состоянием — через брак, разумеется. А уж кого он выберет — Дорис или даже Рэйчел — не так уж важно! Главное, чтобы он породнился с кем-нибудь из них… Со Сноуфилдами или с Уорнерами. Если он выберет Рэйчел — Дорис выйдет замуж за Томаса Уорнера, и все равно получит доступ к сказочным богатствам этого русского. Лишь бы он не отвлекся на кого-нибудь постороннего! И Мириэль в этом случае являлась самой значительной угрозой. Всего лишь маленькая ирландка, племянница хромого рыбака — а говорит по-французски и по-итальянски, и смотрится, как графиня, и одевается соответственно… То есть — несоответственно положению ее американской родни. Ах, как же неблагоразумен был Арчи! Впрочем, чего от них ждать, от этих мужчин? Если бы Арчи только знал, чего стоило миссис Сноуфилд заполучить в гости этого человека! Какой сложный заговор они с миссис Уорнер выстроили, какую продумали «цепь случайностей», чтобы стеснительный князь Белозерцев уж никак не смог отказаться от визита!
Так думала миссис Сноуфилд.
Но Мириэль, хоть и чувствовала ее неудовольствие, но все-таки никак не могла прочесть ее мысли, и потому быстро о миссис Сноуфилд позабыла, развеселилась и сияющими глазами смотрела по сторонам.
Оркестр настраивал скрипки и виолончели. Сверкали наряды дам, черные фраки и белые манишки мужчин, мундиры военных… Вот появилась Рэйчел — как всегда, великолепная и ослепительная, она выделялась среди остальных барышень, как огненный мак среди полевых цветов. Недаром, видно, она выбрала в качестве украшения шелковые маки! Вокруг Рэйчел толпились молодые люди, Рэйчел сверкала улыбкой, трепетала ресницами, взмахивала веером… Пока не увидела Арчи, стройного и строгого, спускающегося по лестнице в зал. Арчи холодно кивнул своей невесте. Улыбка на губах Рэйчел погасла. Она с треском сложила веер.
— Это он! — вдруг воскликнула Дорис, схватив Мириэль за руку.
В зал вошел Томас, брат Рэйчел. Долговязый, неловкий, с морковно-рыжими волосами, всегда торчащими дыбом, не поддающимися ни гребню, ни даже блестящей пасте для укладки, — Томас вовсе не походил на свою красавицу-сестру, но Мириэль знала: для Дорис он прекраснее любого принца! Томас остановился, обвел взглядом зал… Увидел Дорис и решительно направился прямо к ней!
— Ах, Мириэль, что же мне делать? — простонала Дорис. — Мама мне велела весь вечер не отходить от нашего гостя и оказывать ему всевозможные знаки внимания… А мне так хочется потанцевать с Томми! Мы теперь так редко видимся! Ах, что же мне делать?!
— Я бы ради своего возлюбленного не только мамин приказ нарушила, но и дом родной покинула бы, всем бы пожертвовала, лишь бы быть рядом с ним, — шепнула Мириэль, не отрывая взгляда от Арчи: он шел по залу, приветствуя знакомых дам и пожимая руки мужчинам… Как же он был красив!
— Ты такая смелая, Мириэль, — всхлипнула Дорис. — Ну, будь что будет!
И она решительно шагнула навстречу Томасу Уорнеру. Томас сжал ее маленькие ручки, улыбнулся ласково, хотел что-то сказать… Но тут на весь зал прозвенел пронзительный голос миссис Сноуфилд, и все сразу умолкли, и даже музыканты перестали играть, а Дорис испуганно отпрянула от Томаса.
— Мон принс! Мон принс! Как я счастлива приветствовать вас! Вы все-таки снизошли до визита к нам, на скромный семейный праздник! — верещала миссис Сноуфилд, устремляясь навстречу вошедшему в зал молодому человеку.
Он был огромного роста, настоящий великан, и странно было видеть его широкие плечи и просторную выпуклую грудь борца обтянутыми фраком и щегольской манишкой! Странно вообще было видеть его в этом зале…
— Вот это — силища! — восхищенно прошептал Томас Уорнер. — Ему бы топор в руки… Целую бригаду лесорубов заменит! Секвойи будут падать от одного его вида!
Между тем, молодой великан выглядел весьма смущенным. Он густо покраснел, виновато огляделся по сторонам, и с преувеличенным почтением склонился к руке миссис Сноуфилд.
— Ах, мон принс! — заворковала миссис Сноуфилд, возведя глаза к потолку. — Леди и джентльмены, позвольте представить вам князя Белозерцева! Князь прибыл к нам из далекой холодной России… Князь — наследник древнего рода… Совершает кругосветное путешествие…
— И очень, очень богат, — произнес сквозь зубы Томас Уорнер.
— Ах, какой он огромный и страшный! — пискнула Дорис. — Я боюсь его, Томми! Я не хочу оказывать ему знаки внимания! А мама велела! Спаси меня, Томми!
— Не бойся, голубка моя, я никому не позволю тебя обидеть, — пылко пообещал Томас.
Миссис Сноуфилд вела князя Белозерцева через зал, представляя гостям.
— А почему миссис Сноуфилд называет его то «принц», то «князь»? — спросила Мириэль.
— Миссис Сноуфилд изображает знание французского языка, — усмехнулся Томас. — «Мон принс» — это по-французски «князь». Славянский «князь» — это все равно, что европейский принц, понимаешь?
— Принц! Так он — настоящий принц?! — изумилась Мириэль.
Она никогда не видела настоящих принцев! Она думала, их уже больше и не осталось, и потому Арчи вполне может считаться принцем… А теперь — настоящий принц шел к ней через бальный зал! Миссис Сноуфилд вела его к Дорис…
Настоящий принц! Мириэль принялась разглядывать его, стараясь, однако, чтобы ее внимание к князю было бы не так уж заметно. Нет, он был не такой изящный и красивый, как Арчи! Слишком большой и могучий. Принцы такими не бывают. Принцу следует быть стройным, изящным и даже хрупким. Слишком румяный. Принцу более подходит благородная бледность. У этого принца были прямые резкие черты лица. Добродушная улыбка. Мягкий взгляд больших карих глаз. Коротко подстриженные каштановые волосы. У всех мужчин в зале — ровно как и у женщин — богатство выставлялось напоказ. Сверкали перстни, золотые цепочки часов с целой гроздью всевозможных драгоценных брелоков, булавки для галстука блистали многоцветьем камней и эмали, изображая быков, слонов, львов, тигров, даже лошадей, скачущих через обруч… Князь был одет очень скромно. Руки в белых бальных перчатках — и никаких перстней. Массивная цепочка для часов, но никаких брелоков. Единственное украшение — булавка для галстука — но тоже строгая и внешне скромная… По крайней мере, эта булавка не изображала ни льва, ни лошадь. Это был камень в простой оправе — чистейшей воды и сложнейшей огранки бриллиант, величиной с лесной орех. Мириэль показалось, что миссис Сноуфилд как впилась глазами в этот бриллиант, так и не может отвести взгляда. Бедный князь! Попался! Мириэль улыбнулась… И тут же встретилась взглядом с самим князем.