Эмма Орци - Рыцарь любви

– А, мистер Хемпсид! Ну как делишки? – воскликнул он.

– Плохо, милорд, плохо! Да и чего же можно ожидать при современном правительстве, покровительствующем французским негодяям?

– Да-да, милый мой Хемпсид! Однако сегодня прибудут наши друзья из-за моря, которым удалось-таки вырваться из их когтей.

Тут милорд Тони опять бросил едва уловимый взгляд в сторону незнакомых джентльменов.

– Благодаря вам и вашим друзьям, не правда ли, милорд? – почтительно осведомился Хемпсид.

– Тсс! – повелительно произнес лорд Энтони, указывая на игроков в домино.

– О, не беспокойтесь, милорд, – поспешно заявил Джеллибэнд. – Мы среди друзей. Вон тот молодой джентльмен – такой же верноподданный короля Георга, как и вы. Он недавно приехал в Дувр по делам. Тут, повторяю, все наши друзья, милорд.

– Друзья так друзья, – повторил Дьюхерст, очевидно, не желая распространяться с хозяином на эту тему. – А кто у вас есть из приезжих?

– Никого, милорд, я ожидаю только сэра Перси Блейкни с супругой; но на ночь они не останутся.

– Леди Блейкни? – удивился Дьюхерст.

– Так точно, милорд, сейчас приходил шкипер с яхты сэра Перси и сообщил, что брат миледи отплывает сегодня во Францию; миледи и сэр Перси провожают его… Это не будет вам неприятно?

– Нисколько, милейший, нисколько! Надеюсь, ужин будет такой, каким умеет угощать Салли?

– О, в этом вы можете не сомневаться, милорд, – отозвалась Салли, накрывая на стол. – Сколько приборов, милорд?

– Пять, но рассчитывайте по крайней мере на десятерых: наши друзья будут, вероятно, очень голодны, да и я сам готов съесть целого быка.

– Кажется, приехали, – сказала Салли, прислушиваясь к топоту копыт и стуку колес.

В зале засуетились. Салли бросилась к зеркалу, Джеллибэнд поспешил навстречу гостям. Только незнакомцы не принимали участия в общей суете и спокойно продолжали свою игру.

– Пожалуйте, графиня, вот сюда, направо, – произнес за дверью приятный мужской голос.

– Все приехали! Все целы и невредимы! – радостно воскликнул лорд Энтони. – Ну, живо, Салли, подавай на стол!

Дверь распахнулась, и Джеллибэнд, рассыпаясь в приветствиях, ввел двух дам и двух молодых людей.

– Да здравствует старая Англия! – с воодушевлением воскликнул лорд Энтони, простирая руки навстречу вошедшим.

– Вы лорд Энтони Дьюхерст? – с сильным иностранным акцентом спросила старшая из дам.

– К вашим услугам, мадам! – ответил Энтони, целуя руки обеим дамам, а с их спутниками обменялся дружескими рукопожатиями.

Салли помогла дамам снять дорожные плащи, Джеллибэнд с низким поклоном придвинул кресла к ярко пылавшему огню, и обе гостьи подошли к камину. Все с почтительным любопытством смотрели на них.

– Я, право, не знаю, господа, как мне благодарить вас, – сказала старшая из дам, протягивая к огню свои изящные аристократические руки и с выражением горячей благодарности переводя взор с лорда Дьюхерста на сопровождавшего ее молодого англичанина.

– Как благодарить? Скажите, что вы рады очутиться в Англии и что не очень устали от тяжелого путешествия, – весело ответил лорд Энтони.

– О да, я рада, что мы в Англии! – со слезами проговорила графиня. – И мы уже забыли все тяготы путешествия.

У нее был низкий, звучный голос; красивое лицо носило печать пережитых страданий, но выражало спокойное достоинство; великолепные волосы, приподнятые по моде того времени высоко надо лбом, были белы как снег.

– Надеюсь, графиня, мой друг, сэр Эндрю Фоулкс, не давал вам скучать дорогой? – весело спросил лорд Тони.

– О, ваш друг – сама доброта и любезность! Чем я и мои дети можем отблагодарить вас?

Молоденькая дочь графини, миниатюрная девушка с детским личиком, до сих пор не произнесла ни слова, но ее большие карие глаза, светившиеся трогательной печалью, постоянно искали взгляда сэра Эндрю Фоулкса, подсевшего поближе к огню и к ней. Когда наконец ей удалось встретить его взгляд, в котором она прочла нескрываемое восхищение, щеки ее вспыхнули ярким румянцем.

– Так вот какова Англия! – сказала она, осматриваясь кругом.

– Только уголок Англии, – улыбнулся сэр Эндрю. – Но он весь к вашим услугам.

Девушка опять покраснела, но улыбнулась с явным удовольствием. Она ничего не ответила, сэр Эндрю также молчал, но они и без слов поняли друг друга, как это часто бывает с очень молодыми людьми с тех пор, как свет стоит, и будет продолжаться, вероятно, пока на земле будет оставаться хоть одна юная парочка.

Дверь из кухни отворилась, и Салли внесла огромную суповую миску.

– Ага! Вот и ужин! – воскликнул лорд Тони и, подойдя к графине, с поклоном подал ей руку.

Большинство посетителей вышли из зала, чтобы покурить свои трубки на воздухе, но два незнакомца остались на своих местах, попивая пиво и продолжая игру в домино. Гарри Уэйт тоже не покинул зал и, одиноко сидя за своим столиком, сердитым взглядом следил за суетившейся Салли, с которой не сводил глаз и молодой виконт.

На этого изысканно одетого двадцатилетнего юношу ужасы пережитого, по-видимому, не произвели особого впечатления.

– Если Англия такова, какой я вижу ее здесь, – с ударением сказал он, – то, клянусь, я ею очень доволен.

С крепко стиснутых губ Гарри Уэйта сорвалось какое-то неопределенное восклицание, но он слишком уважал знатных джентльменов, главным образом лорда Тони, и поэтому удержался от резкого возражения.

– Да, Англия действительно такова, милый мой изгнанник, – засмеялся лорд Дьюхерст. – Но ради Бога, не вздумайте применять свои свободные взгляды в нашей высоконравственной стране. – И он занял место во главе стола, усадив возле себя графиню.

Джеллибэнд наливал в стаканы вино; Салли разносила тарелки с супом. Друзья Гарри поспешили вывести его из зала, так как восхищение юного француза хорошенькой трактирщицей все росло, а с ним росло и раздражение рыбака.

Молоденькая графиня все еще стояла у камина, почти не сознавая, где она, чувствуя лишь, что Эндрю Фоулкс не отрывает от нее глаз, а его рука как бы нечаянно касается ее руки.

– Сюзанна! – раздался повелительный голос графини.

Девушка вздрогнула и из мира грез вернулась на землю.

– Иду, мама, – покорно проговорила она и села за стол.

Лига Алого Первоцвета

Приезжие ужинали, а два незнакомца все продолжали играть в домино; когда они наконец кончили партию, старший из них встал с места и, повернувшись спиной к сидящим за столом, принялся расправлять свой длинный плащ, украшенный двумя пелеринами. Бросив украдкой взгляд на вновь прибывших гостей и убедившись, что никто не обращает на него внимания, он многозначительно посмотрел на своего товарища.

– Все благополучно, – беззвучно прошептал он, и в то же мгновение его спутник с необыкновенным проворством опустился на колени и бесшумно скользнул под дубовую скамейку.

– Спокойной ночи, джентльмены! – громко сказал человек в плаще и вышел из зала.

Никто не заметил странного маневра, и, когда дверь за незнакомцем закрылась, у всех вырвался вздох облегчения.

– Наконец-то мы одни! – воскликнул лорд Энтони.

Молодой де Турнэ встал, поднял стакан с вином и с жеманной грацией своего времени произнес на ломаном английском языке:

– За его величество Георга Третьего, короля Англии! Господь да благословит его за гостеприимство ко всем нам, несчастным французским изгнанникам!

– За его величество короля! – в один голос отозвались сэр Эндрю и сэр Энтони, добросовестно осушая свои стаканы.

– И за его величество короля Людовика! – торжественно добавил сэр Эндрю. – Да сохранит его Господь и да пошлет ему победу над врагами!

Все осушили свои стаканы стоя и в глубоком молчании. Мысль о судьбе несчастного короля Франции Людовика XVI, томившегося в плену у своего собственного народа, вызвала тень грусти даже на веселом лице Джеллибэнда.

– За здоровье графа де Турнэ де Бассерив! – весело проговорил сэр Энтони. – И дай нам Бог в скором времени лично приветствовать его в Англии!

– Ах, месье, я почти уже не смею надеяться, – сказала графиня, дрожащей рукой поднося стакан к губам.

– Надо надеяться, графиня! – твердо сказал лорд Энтони. – Пример у вас на глазах: вы и ваши дети в безопасности.

– Я могу только молиться и уповать на милость Божию.

– Графиня, – вмешался Эндрю Фоулкс, – я не отрицаю, что прежде всего надо надеяться на Бога, но имейте же немного веры и в своих английских друзей, поклявшихся спасти вашего супруга, как спасли вас и ваших детей.