Быстро темнело. И с темнотой усиливался ветер, вскоре превратившийся в настоящий шквал. Уже трудно было что-либо разглядеть, а потом пошел ливень, холодный и пронизывающий.
Шедший впереди Артур едва не упал, ощутив под ногой пустоту. При вспышке молнии он заметил, что стоит на краю оврага, по дну которого к морю течет бурный поток.
— Надо где-то укрыться! — крикнул Артур и начал осторожно спускаться.
В овраге ветер не так набрасывался на путников, но пробираться в темноте было весьма рискованно. И тут при вспышке очередной молнии Артур разглядел в стороне от бурлящего потока нависавшую над землей широкую скалу, под которой можно было укрыться. Кое-как добравшись туда, они обнаружили, что среди углублений в камнях было немало нанесенных ветром веток. Значит, им удастся развести костер и обсушиться. Именно это они и сделали.
— Все же Господь нас любит, если вовремя послал такое убежище, — весело заметил Рис.
Они сгрудились возле небольшого костерка, поворачиваясь к огню то одним боком, то другим. Когда грохот стихии усилился, монах Метью определил, что дождь перешел в град.
— Вы только поглядите, что творится! — Он показал спутникам одну из градин, величиной с голубиное яйцо. — Наверное, его милости Реджинальду Корнуоллскому сейчас сладко почивать на меховых покрывалах, небось и думать забыл об отправленных в ночь посланцах графа Херефорда.
— С чего бы это он нас вспоминал? Выгнал — и сразу забыл. Так, Артур?
Юноша не отвечал. Присев у огня, он смотрел на языки пламени, отражавшиеся в его темных глазах, как в слезах. А может, это и были слезы?
Его приятели переглянулись.
— И когда его попустит? — вздохнул Рис. — Пора бы уже смириться. Клянусь истинной верой, эта синеглазая саксонка околдовала нашего Артура.
— Да и он хорош. Надо же, влюбился в благородную! Сколько раз я ему твердил, что гронвудская леди не для него. А он все места себе не находит.
Они негромко переговаривались, стоя под навесом скалы, их голоса заглушал рев стихии и шум протекавшего неподалеку ручья. Но Артур словно забыл о них. Он вспоминал.
Прошлым летом, вернувшись с Рисом и Метью после очередного задания в славный город Шрусбери, он встретил девушку, которая завладела его сердцем. Милдрэд звали ее. Леди Милдрэд Гронвудская, прекрасная саксонка, которая пребывала в обители Святой Марии Шрусберийской, пока шли переговоры насчет ее будущего брака с графом Роджером Херефордским. Что могло связывать бродягу Артура и невесту графа? Разве что необъяснимое чувство, какое вдруг нахлынет, подарит надежду, заставит мечтать и замирать в предвкушении счастья. Или от невозможности счастья…
Но тогда ни Артур, ни Милдрэд особо не задумывались, просто искали встреч, стремились быть вместе, ловили каждый миг краткого счастья… Краткого… Ибо хотя свадьба Милдрэд с графом Херефордом не состоялась, все равно наследница столь огромного состояния, земель и подвластных людей не могла стать женой безродного бродяги Артура. Она сама сказала ему об этом, как и дала понять, что у них есть небольшая лазейка для сближения. Артур может попытать счастья на войне, поступив в войско Генриха Плантагенета. И если он отличится, то однажды сможет стать рыцарем. Тогда, возможно, его причислят к благородному сословию и леди Милдрэд сама попросит за него своего отца, барона Гронвудского; она будет умолять его позволить им обручиться.
Сначала судьба как будто благоволила влюбленным. В той страшной разорительной войне, какую против короля вел Генрих, Артур смог выслужиться, и разговоры о его посвящении в рыцари и впрямь велись. Но неожиданно Генрих вынужден был все оставить и уехать. Для Артура и Милдрэд это означало крах всех надежд. Теперь юная леди должна была оставить Артура, и он в отчаянии упрекал ее, решив, что она недостаточно сильно любит его. И все же Милдрэд доказала свою любовь, когда спасла жизнь Артура ценой обручения с нелюбимым саксонским таном [4]Эдмундом.
Юноша упросил свою милую отложить венчание. Он надеялся добраться до Генриха Плантагенета, который покровительствовал ему и обещал рыцарскую цепь и шпоры. Девушка заверила Артура, что готова ждать, и он через штормовое зимнее море отправился к Плантагенету в Нормандию. Сначала он прибыл в Руан, где, по слухам, Генрих после смерти отца вступал в права герцога и должен был принимать оммаж [5]от вассалов. Но оказалось, что принц уже принял присягу и уехал. Артур проведал, куда он двинулся, и поспешил в Турень. В чужой стране, никого не зная, не имея связей, он все же достаточно быстро прибыл в столицу края, город Тур, но только для того, чтобы узнать, что неугомонный Плантагенет покинул графство и отправился на Рождество в Париж. Артуру пришлось тоже поехать туда, и хотя он видел Генриха, когда тот вместе с королевской четой праздновал Рождество в аббатстве Сен-Дени, пробиться к нему не смог. Слишком много людей окружали новоявленного герцога Нормандского, вокруг него вращались самые именитые вельможи; к тому же намечался отъезд французского короля и королевы в Витри, и не успел Артур опомниться, как узнал, что французские монархи отбыли в Витри, а Генрих тут же последовал за ними. Некогда юный Плантагенет уверял, что страстно любит королеву Франции, поэтому готов следовать за ней куда угодно. И это несмотря на то, что Элеонора примирилась с королем Людовиком и ждала от него ребенка.
Артур постарался опять нагнать их, но, увы, поспевать за королевской кавалькадой ему, иноземцу без средств и связей, было очень трудно. Но он не сдавался, вновь и вновь месил грязь на разбитых дорогах под холодными зимними дождями. Напрасно. Ибо теперь все вокруг говорили, что Генрих чем-то разгневал французского короля, разругался с ним и уехал в графство Мен, чтобы судиться с непокорным братом Жоффруа.
Это была какая-то нескончаемая гонка. Деньги Артура таяли, время шло, и он понимал, что, пока он тут гоняется за неугомонным Плантагенетом, время уходит и его милую могут выдать за другого.
В начале весны Артур вернулся в Англию. Он был в полном отчаянии, когда прибыл в город Шрусбери, к своей покровительнице аббатисе Бенедикте. Эта женщина всегда принимала участие в судьбе Артура и знала, что он мечтает получить руку Милдрэд Гронвудской. Но когда он, усталый, отчаявшийся и опустошенный, просто пал матушке Бенедикте в ноги и поведал о всех своих горестях, она утешила его, пообещав посодействовать. Как? Он не узнал, ибо вскоре после встречи с ним его покровительница отбыла в неизвестном направлении, никому ничего не сказав.
Итак, юноша опять остался ни с чем. Метью и Рис, друзья Артура, советовали ему забыть саксонку. Не судьба, их брак невозможен, нереален — убеждали они его. Потом Метью напомнил, что некогда граф Херефордский покровительствовал Артуру, а потому, может, у него на службе их приятель чего-то и добьется.
Действительно, некогда Роджер Херефорд благосклонно относился к юноше, даже обещал посодействовать его возвышению. И вообще, их троица ранее пользовалась покровительством графа и он их ценил, поскольку они выполняли для него самые щекотливые поручения. Так почему бы вновь не пойти к нему в услужение? Однако когда они прибыли ко двору графа, ранее благоволивший Артуру Херефорд больше не проявлял к нему прежней милости. Граф не забыл, что одной из причин разрыва их с Милдрэд Гронвудской помолвки как раз и был этот обаятельный бродяга.
Артур тоже понимал, почему лорд держится столь холодно, и впал в полное уныние. Милдрэд ждала… А он ничего не мог сделать, чтобы добиться права предстать перед ней и получить надежду расторгнуть ее помолвку с таном Эдмундом Этелингом, как называли того саксы [6]. И хотя при расставании девушка пообещала держаться сколько сможет… Но теперь даже самому Артуру ее обещание казалось маловероятным. Она — послушная дочь своих родителей, а они при всей своей любви к ней вряд ли станут долго потворствовать прихотям заневестившейся красавицы.
А потом граф Херефорд вызвал их троицу к себе, приказал отправиться в Корнуолл и лично в руки передать тамошнему правителю особое тайное послание. При этом сказал, что щедро их наградит. Но Артур уже не верил. И если отправился в такую даль, то только потому, что бездействие изводило его, а Рису и Метью нужны были деньги.
В итоге они справились с поручением без всяких происшествий. Менее чем за неделю они добрались до столицы Корнуолла Лонсестона, и только тут у них произошло первое недоразумение. Выяснилось, что его милость куда-то отбыл, и никто не мог сказать куда.