Ольга Егер - Рыцари ее мурлычества (СИ)

Йорик медленно повернул голову, заметив парней. Те стояли у подъезда, размахивали бутылками пива, зазывая нас подняться и преступить к трапезе. У двери уже дожидался своего хозяина подарок — приставка, которую мои братцы облюбовали однажды в магазине. Коварные ребята подарок дарили с расчетом на то, что и сами смогут, придя в гости, сыграть пару партий в гонки или стрелялки.

Приставку подключили. С долгими спорами и препирательствами, куда втыкать провода и т. д. Читать инструкцию все ленились. Но потом я достала эту бумагу, Леву назначила главным подключающим и мы быстро справились с задачей. Только сыграть не успели. Парни на радостях даже Йорика не пустили. Но он не обижался. Обижалась я и несколько раз приходилось буквально за уши оттягивать парней от экрана телека и отбирать джойстики. Нам с Лысым нравилось пользоваться пистолетами вместо джойстиков, и мы с удовольствием проявляли меткость, пока другим наши стрелковые соревнования не надоедали.

Однокомнатная квартира полнилась шумом и смехом, музыкой. А потом на минуту все стихло. Мы сидели на полу за импровизированной скатертью-самобранкой. Первым поднялся Василий и гордо воздел вверх пластиковый стакан.

— Выпьем за родителей. — Сказал он, подпортив тостом настроение, особенно Ярослава. Его отец еще проявил благоразумие и позвонил, передав поздравления не только от себя, но и от младшего брата, и мачехи. А вот мать…

— За тех, кому мы не нужны! — Поддержал его именинник.

— За тех, кто далеко от нас! — Тоже предложил Лысый. Его родители давно переехали заграницу. Он же остался. Сначала под предлогом доучиться, а потом просто — чтобы не расставаться с нами. Хотя за пределами нашей Родины у него было бы больше шансов стать успешным, ни в чем не нуждающимся.

— За тех, кто выгнал нас! — подоспел Ефим из кухни с пополнением спиртного и тут же объяснил. — Меня вычеркнули из завещания окончательно и бесповоротно. Так что я откладываю на собственную пенсию… Если доживу до нее. Надо было тебе, Киса, выходить за меня замуж!

— За тех, кто дал нам жизнь! — Подвел черту Лева своими словами и мы выпили.

— И за тех, кто рядом! — подмигнул мне Йорик, снова плеснув в стакан водки.

— За Кису! — прокричал Фима.

— Почему за меня? Он имел в виду всех нас. — Возмутилась я, покраснев.

— Нет, Кисонька, — приобняло меня Мировое Зло. — Тебя. Потому что только ты живешь через стену!

В тот день мне позволили немного спиртного… И еще немного. Потом вообще перестали следить за тем, сколько и кому наливают. Главное было подставлять стакан в нужный момент. В результате порог собственной квартиры я преодолевала ползком. Мама встречала со шлангой в руках. Бить меня было бесполезно, вычитывать тоже, но мама попробовала. Не лупила, зато мозг прочистила!

— Друзья тебе дороже родителей! А чему они тебя научили?! Как пить правильно? Или как довести родную мать до инфаркта??? Ну что тебе дома не сидится? Что ты все лазаешь неизвестно где! — причитала она и перешла к более неприятным словам.

Я слушала в пол уха. Мне хотелось сказать ей сейчас:

«Извини меня! Мамочка, я понимаю, как ты волнуешься. Знаю, что ты любишь меня. Я тоже тебя люблю! Но сегодня я нужна была Йорику, потому что у него нет такой мамы, как ты: доброй, заботливой, любящей, мудрой!»

Но что-то мешало. Возможно алкоголь или же стыд, зажатость в проявлении подобных чувств. По прошествии лет, я жалею, что не произнесла тех слов. Тогда я просто упала на кровать и уснула, а могла бы рассказать маме, как ценю ее и насколько горжусь тем, что она — сильная и терпит меня, мои выходки и все, что только валится на ее плечи.

Все семьи отличаются. У Йорика ее почти не было. Фима недавно ее потерял, а Вася жил на съемной квартире и к своим родным ездил крайне редко. Лишь Лева и я могли похвастаться проживанием в родительском гнезде. Но нам иногда с мамой и папой в доме было тесно.

— Сколько можно! Я работаю, работаю, и никакой помощи! — кричала мама в свое удовольствие. Она пришла домой и увидела, что кровать не так застелена. Сначала я пыталась перестелить. Даже Фима пришел на помощь. В общем-то он пришел поесть, но попал под раздачу. В итоге мы вдвоем линейками заправляли и ровняли одеяла и подушки.

«Как в армии!» — смеялся, но очень тихо, товарищ боясь получить три наряда вне очереди от полковника мамы.

Как бы мы ни старались, а все равно не освоили сложнейшее мастерство заправления кровати. Фима быстро сбежал, сказал, что у него еще мастер-класс по мытью посуды, и он очень на него торопится. Оставшись с домашним тираном наедине, я избрала тактику «Дай маме выговориться». Но проблема в том, что она говорила и как.

— Мало я тебя в детстве лупила! Гордая она, видите ли! Ни хрена не умеет! Вот свалюсь с ног, в больницу попаду, и никто тебе институт оплачивать не будет! — говорила она.

— Начнем с того, что институт оплачиваю я сама. — Не выдержала я. — Во-вторых, у меня сегодня выходной! Я также устаю, как и ты. И вообще, Мам! Если на работе у тебя проблемы, домой то ты чего их несешь и на мне срываешься? — чудом не наговорив глупостей, собралась быстро и ушла к Васе, пока мама не придумала, чем ответить. Но и там мне пришлось заниматься уборкой.

— Почему я должна и здесь в Золушку играть? — задавалась чисто риторическим вопросом я, натирая пол до блеска. Я уже разложила вещи, вытерла пыль, поставила стирку.

— Потому что ты проиграла мне в карты одно желание. Теперь его исполняешь! — ответил мне Вася. Он сидел на диване и читал газету. — Вот ты знала, что доллар снова упал.

— Пусть, кто уронил, тот и поднимает! — ворчала я, выкручивая тряпку. Потом упала на диван рядом с парнем и закинула ноги поверх его газеты. — Все! Я устала.

— Может чай? — спросил Вася. Я кивнула, а он уточнил. — Я говорю, может, сходишь, чайник поставишь?

— Эксплуататор! — обиделась я.

Раздался звонок в двери. Я сразу предупредила, что швейцаром подрабатывать не собираюсь! Моему рабовладельцу пришлось поднимать священный зад и шаркать тапками по полу до входной двери. Как выяснилось, к нам пожаловали другие братцы — Йорик, Лысый, Лева. А вместе с ними — самое большое разочарование — Малый! То есть сводный младший брат Ярослава, по кличке Малый. Я его терпеть не могла! Парни слишком его любили, баловали, а обо мне забывали.

Чи не золотой ребенок! Севе было 9-ть. Его период созревания начался очень рано и парни ему во всем потакали: они могли часами отпускать сальные шуточки, таращась на актрис в фильмах, полдня качали мышцы на спор и учили Малого поднимать гири (но у него получалось только перетягивать их из одного угла в другой).

Ладно бы только пониженное внимание со стороны парней. Так это мелкое чудище постоянно подставляло меня, даже в мелочах, стараясь занять мое место, в прямом смысле слова. Мы пили чай. Я сидела между Яром и Васей. Только поднялась за куском торта, как сесть уже было некуда — Сева переполз со своего стула на мой. Лысый, видя, как злобно надуваются мои губы, усадил меня рядом с собой и лично стал кормить меня с ложки. Но Сева, сидя за столом, умудрялся все равно доставать меня — болтал ногами и бил меня по коленке.

— Скажи, милое, чудовище, — обратилась к нему я, уворачиваясь от ложки с тортом. — И на сколько ты к нам пожаловал?

— Не боись, — выдал Сева. — Я быстро не уеду. Меня к вам на неделю отправили!

— Класс! — непонятно чему обрадовались Лысый и Лева. — Может в тир сгоняем?

— На неделю? — спросила я, представляя Малого вместо цели.

Пока честная компания строила планы, я придумывала, где бы провести эту неделю, чтобы не сталкиваться с мелким. За ответом полезла в Интернет и нашла себе легкий экстрим.

— Мама! — примчалась я через день, после встречи с руководителями скромного проекта. — Я еду в лес с толкинистами!

Реакция родительницы: мама схватилась за сердце. Боевые действия и наряды вне очереди временно прекратились. Она на ногах стоять не могла и присела, уточнив…

— С-сатанисты? — проронила она, бледнея.

— Толкинисты. Повтори! — успокаивала ее я, объясняя. — Это производное от фамилии автора — Толкин. Ребята собираются, едут за город, наряжаются хоббитами, орками, бегают с мечами…