— Когда свадьба? — немного неуместный разговор затеяла Олька.
Мы как раз собрались в родной деревеньке друга, стесняясь и боясь прийти к его родителям. Сначала зашли на кладбище, а потом решили провести время у речки, на берегу, устроив себе грандиозный пикник. Собрались все: Лысый, Йорик, Лев с Аллой, Олька с Фимой, и я с Эдиком.
Я украдкой посмотрела на Леву. Начиная с момента последнего поцелуя, напряжение между нами выросло настолько, что электризованный воздух в метре вокруг нас вполне мог ударить кого-нибудь током. Надеялась, что получит по заслугам Лев и в его мозгу, наконец, прояснится!
Свадьба парня до сих пор не состоялась, как и наша с Эдиком. Не знаю, почему торжество оттягивали и отодвигали все дальше и дальше они, а вот мы просто ждали. Сначала Эд был слишком занят работой и всякими мелкими проблемами, потом болели мои родители. Буквально неделю назад умерла бабушка Эдика и он остался совершенно один. Мои родители сказали, что в таких случаях лучше ждать пока окончится официальный траур, а то и еще годик. Вот мы и оставались заложниками поверий.
— Чья? — уточнила я.
— Ну не Лёвина же, — хмыкнула подруга, тоже оглянулась на парочку. — Они, кстати, не особо торопятся. Алка вся извелась, начала потихоньку пилить его. Но если продолжит давить, он свинтится!
— Флаг ему в руки! — фыркнула, поворачиваясь лицом к Йорику.
Он стоял, заворожено глядя на фотографию друга, выгравированную на черном мраморном обелиске памятника. Я хотела подойти к брату, обнять, но на полпути меня перехватил Эдик.
— Грустишь? — спросил он, перед тем, как поцеловать в шею. Краем глаза я заметила, как недовольно отвернулся в другую сторону Лев.
— Нет.
Эдик тоже обратил внимание на внезапное недовольство парня.
— Мне кажется, или вы двое себя странно ведете? Поссорились? — предположил он.
— Нет. — Повторилась я. — Просто выяснили, что Лев считает себя принцессой!
Ни друг, ни Лёка ничего не поняли. Зато Йорик мигом отвлекся, повернулся к нам, и спас меня от долгих, мучительных объяснений, а то и вранья.
— Братан! А чего мы до сих пор ничего не пьем? — потянул к столику Эдика Ярослав, всегда оставаясь верным стражем моих чувств и секретов. Впрочем, я старалась делать для него то же самое.
По одноразовым стаканчикам быстро разлилась недорогая водка. Хотя мы с Олькой пили коньяк, впрочем, и его мы не особо уважали.
— Последнюю новость хочешь? — шептала мне Лёка, воровато осматриваясь, чтобы парни не подслушали. — Встретила недавно Свету. Васину. — Уточнила она, на тот случай, если я забыла овдовевшую, несостоявшуюся невесту погибшего братца. — Светка снова замуж собирается.
Мне казалось, что это слишком быстро. Но ведь никто не может заставить человека соблюдать траур веками!
Олька была того же мнения:
— Я думала, что она его так любила!..
Парни опрокинули по стаканчику. И тут я обратила внимание на Йорика. Он смотрел на нас, как волк, одичавший вне стаи, голодный и не раз встречавший охотников, чтобы хорошенько знать, что добра они не несут. Мы с Олей в данный момент были этими охотниками и подруга сделала первый и контрольный выстрел в голову зверя.
Парень так свой стакан до рта и не донес. Смотрел на подругу, вещавшую о свеженькой сплетне. Меня осенило: их со Светой «мимолетная искра» вовсе не была основанной на внезапном физическом притяжении. Видимо, между ними вспыхнули чувства гораздо сильнее, чем описанные мне в тот день, когда я их застукала.
Или может я не правильно истрактовала этот взгляд брата?
Может, Ярослав тоже взбешен тем фактом, что Света так легко променяла сначала Васю на него, а потом и его, и Васю на кого-то третьего?
Нет! Похоже, злило его совсем другое.
— С каких пор ты у нас сплетницей работать начала? — притормозила Лёку я в ее повествовании, волнуясь о Йорике. Ольку впервые мои слова заставили испытать обиду. Но я знаю, что она меня простит не сегодня, так завтра. А вот Ярослав…
Я передвинулась к нему, долго мялась, не зная, как деликатнее спросить, и проронила шепотом:
— Ты ведь любил ее… — точнее я утверждала. И по тому, как он промолчал, делая глоток, осознала, насколько все запущено: парень разделил себя меж двух людей — Васей и Светой. Никак не мог разорваться, сделать выбор. Решение отдать Свету Васе — было болезненным, а потеря друга — смертью его собственного сердца.
— Не лезь, Киса! — очень резко выдал Йорик и задался целью напиться, чем подтвердил худшие из моих догадок.
Брызги летели в разные стороны. Счастливые вопли разносились, пожалуй, на всю деревню, давая понять местным, что их озеро приватизировали городские. Пьяные городские. Так как купаться в холодной воде могли либо пьяные, либо моржи, а я ни к тем, ни к другим не относилась, и сидела на берегу. И если Йорик с Лысым еще подходили под категорию пьяных, то Лёву с Аллой я называла моржами. Какого черта в водоем полезли вполне трезвые Фима с Эдиком — понятия не имею. Хотя слышала краем уха что-то там о соревновании. А еще слышала, как на них материлась Олька. Она бродила вдоль берега и придумывала новые и новые прозвища для Ефима.
— Утонешь — домой не приходи, гад! — выдохлась в итоге она.
— Были случаи, когда возвращался? — съехидничала я.
Олька посмотрела на меня, как на врага народа.
— Да ничего с ними не случится… — сказала я, сунула ногу в воду и исправила недочет: — Кроме простуды…
Лёва и Алла не мерзли, согреваясь в объятиях друг дружки, и самозабвенно целуясь. При этом он не отводил глаз от меня, мол, «ты могла бы быть на ее месте».
— У тебя сейчас зверское выражение на лице! — пробормотала подруга, одергивая меня. — Боюсь поинтересоваться о чем ты таком думаешь!
— Жду, когда она ему язык откусит и польется море крови! — стиснув зубы, поделилась я таинствами собственных мыслей.
— Какая ты злая личность! — поддела и рассмеялась Олька.
— Тебе нагло врали… те, кто утверждал, будто я добрая. — Хмыкнула я.
— Киса! — кричала, размахивая руками, отлепившаяся от Лёвы, Алла. — Идите к нам. Водичка — класс!
— Ага. Для моржей пять градусов тепла — классно! — отпустила в сторону я, ей же прокричала. — Нам и тут вполне хорошо!
Осень — не шутка! Сейчас вроде бы и тепло, а через час, полтора, польет дождь и подует ветер…
Лев ушел под воду, проплыл немного и вышел уже на берег около нас с Ольгой. Остановился рядом, потребовав полотенце, и сверля блестящим взглядом, выпалил вопрос, лишивший меня спокойствия:
— Не завидуй, Киса! Хочешь, я и тебя поцелую?
И подмигнул Ольке, зная, что она — надежный тайник всех секретов. Хотя, я бы не стала так доверять, учитывая, ее внезапную любовь к сплетням. Впрочем, предназначались они исключительно для моих ушей — и то радовало.
— Поцелуй меня в плавки! — ляпнула я, не подозревая, что он так и поступит. Парень рассмеялся. Якобы пошел к покрывалу-самобранке… И тут горячие губы коснулись моей поясницы, а холодные руки облапали талию. Я визжала хуже милицейской сирены, заставив Фиму и Эдика ускорено грести к берегу. Спорю, что половина деревни задавалась вопросом, кто объявил пожарную тревогу и где?
Безобразие прекратилось в один миг, когда на горизонте, Йорик заприметил папу Васи. Тот проезжал мимо на велосипеде. Конечно, наше присутствие его обидело. Ярослав, протрезвевший от принятия холодных ванн, вышел из воды и направился к нему. Мы замерли у водоема, следя за ними. Через три минуты мужчина уехал, а Яр печальный вернулся к нам, сообщив:
— Они ждут нас!
Сидеть за столом во дворе дома, где Вася провел половину жизни, было не комфортно. Я боялась поднять глаза на окна. Зажмуривалась крепко, крепко, когда хотелось посмотреть. Всякий раз думала, что увижу там Его!
Мама и папа нашего друга сердились — мы ведь не звонили, не приезжали, а приехав, даже не зашли поздороваться. Как было им объяснить, что нам всем до сих пор очень и очень больно? Нам легче игнорировать любые воспоминания. Нам проще забыть…
Хотя, кому мы врали? Каждый помнил, болел, страдал и оставлял это в глубине себя. Просто кому-то повезло прятать муки, деля их с кем-то, а кто-то оставался с демонами наедине.
Нас отпустили с гостинцами через три часа долгих разговоров по душам. Закрывая за собой калитку, мы улыбались, обещали приехать еще, и сдержать слово. Но только отвернулись от стариков, как улыбки сменились тоскливыми гримасами. И мы побрели к перрону, ожидать электричку.