— Я спросил, — повысил голос Фима. — Не звонил ли тебе Лев!
— Отвечаю, — прокричала я (отчасти от злости, но больше от боли, потому что их сын все-таки вырвал цяцьку вместе с мясом). — Нет! А должен был?
Оля мигом принесла зеленку и помазала мою боевую рану. Лешка получил по рукам и разревелся.
— Чего ты-то хнычешь? Видишь, вон тете Алисе больно, но она молчит! — проводила беседу с ребенком Лёка. Сын задумался. Накуксился. Дернул носиком-кнопочкой и пополз по полу, шкодничать в другом месте. Судя по тому, что он схватил шнур от Фиминого мобильного, телефону функционировать не долго осталось. А я предупреждать друга не стала — мстила за плохой выбор темы для разговора.
— Тетя Алиса уже давно не хнычет, — вздохнула я, потребовав налить мне в чашку Олькин фирменный кисель.
Мои слезы закончились после похорон Йорика, а их истоки высохли окончательно, когда я поняла, что Лев забыл меня, бросил, променял на другую, и если не на женщину, то на страну!
— Ой, забыла, — спохватилась Оля. — Я же вчера приготовила твою любимую шарлотку. Будешь, с чаем?
Я кивнула. Выпила кисель. Фима почему-то долго рассматривал меня, думая о своем. Наверное, задавался вопросом, сколько в меня продуктов влезает.
А когда дзенькнул дверной звонок, отправил открывать, заявив, мол, слишком занят.
— Ну да, — переживала за него я. — Пройти три метра до порога сложно, когда в руках такая тяжелая вещь, как газета.
— Вот и пройди три метра! Тебе полезно. — Фыркнул друг. — Жирок растрясешь!
— Разбаловала ты его, — бормотала я, как можно громче, чтобы Оля услышала. — Откормила. Вон, попу сто килограммовую от стула оторвать не может.
И газета полетела в меня большим бумажным комком, а та самая сто килограммовая попа так со стула и не поднялась. Наверное, срослась с ним!
Я посмотрела в глазок — темно, видно только силуэт, а по нему сложно определить гостя. На вопрос «Кто?», приглушенный голос ответил: «Я!». На свой страх и риск я отважилась открыть, чтобы рассмотреть то самое «Я».
На пороге стоял Он! Лев.
Выходит совсем иногда сказкам стоит верить — слишком рано подумала я.
Но глядя на него, я не торопилась бросаться в объятия, сломя голову. Он очень изменился. Модно, со вкусом одетый. Отрастил бородку, которую скорее можно было назвать легкой небритостью, усики — из той же серии. И казался он чужим. Даже пах иначе.
То, что у него сохранились прежние чувства ко мне, я подвергла великому сомнению. И ждала первого шага от него.
— Привет, — смогла выдавить из себя.
Парень не торопился переступить порог и пройти в дом. То же стоял напротив меня и смотрел.
— И тебе. — Улыбнулся он. Смерил взглядом, отыскивая во мне изменения. Насколько изменилась в его глазах я? Старше. На три килограмма плотнее. Ехидная, недоверчивая. Коротко стриженная.
— Не обнимешь? — спросил гость.
— Должна? — хмыкнула я, хоть и раздиралась от желания сорваться и бежать к нему, преодолевая это раздражающее расстояние.
— Я думаю, да. — Изобразил глубоко мыслительный процесс парень.
— И как тебя: просто обнять, по-дружески, или как-то иначе? — уточнила, на всякий случай, чтобы не распыляться на лишние движения.
— Я предпочту «иначе»! — сказал Лев, потянулся ко мне и, ухватив за пояс, вытащил на лестничную площадку, закрыв за мной дверь. Я не успела опомниться, как уже таяла в его руках, и теряла крошки разума от поцелуя, не обращая внимания на колючие усы и бороду.
Где-то минут через десять дверь слегка приоткрылась.
— Эм… Дядя Лёва, может вы соблаговолите пройти, познакомиться с Фимой младшим, чая хлебнуть? — робко поинтересовался Фима старший.
— Почему бы и нет, — не отпуская меня, ответил ему гость, а я просто цеплялась за его руки, плечи, боясь упасть, потому что не понимала, где нахожусь и вся дрожала.
— О! Вот те на, а говорила, что тетя Алиса не плачет! — насмешливо пропел Фима, намекая на влагу на моих щеках.
— Врушка, ваша тетя Киса! — рассмеялся Лев, вытирая потоки слез, хлынувшие из моих глаз. Я ревела и ревела, не веря тому, что он мог так со мной поступить.
Вам интересно, почему он год хранил молчание?
Это легко объяснить. Как я и говорила, за пределами родины он все начал заново. И я мешала. В какой-то момент я стала всего лишь докучливым воспоминанием, грузом, тянущим назад.
Не стоит упрекать! Вообще не нужно верить в то, что кто-то должен кого-то преданно ждать. На такое готовы только собаки. А мы — люди. Нам свойственно меняться, переоценивать свои ценности. Задаваться вопросом: «На кой оно мне сдалось?». Так произошло со Львом. Однако три месяца назад, он проснулся утром и все вновь перевернулось с ног на голову. Его тянуло домой. Ко мне… В дороге, в самолете, это ощущение только возрастало. А когда увидел меня на пороге… Понял, что мог потерять бесповоротно.
Другими словами каждый из нас прошел испытание, чтобы окончательно выяснить, насколько мы дорожим друг другом. Правда, сам вывод мы уразумели, непосредственно встретившись: я поняла, что не могу дышать без него, а он — что не может отпустить меня, даже во имя Олькиных вкусных печенек (пришлось кормить его с руки).
Проснувшись с ним в одной постели, я все же уяснила раз и навсегда: «Он вернулся. Он мой! И я больше его никуда не отпущу!» Хотела встать и приготовить нам завтрак, как услышала мелодию звонка, подсказавшего, что ко мне гости пожаловали.
— О! — воздела указательный палец к потолку я. — А я забыла. Думала, что ты меня разлюбил, завел себе на стороне кого-то, и теперь у меня есть новый парень. Ну, как парень?.. Так… Нечто.
Состоялась моя месть ему. Я внимательно смотрела на лежащего рядом парня, а он сначала разозлился, но потом эту злость сменила искра здорового юмора. Что поделать? Будучи в роли друга и брата, он пережил все те явления, которые называются «экс-бойфрендами» и научился относиться к ним без особого внимания.
— Врешь, Киса, нет у тебя никакого парня, кроме меня! — совершенно серьезно, но с сарказмом выдал Лев, скрыв раздражение от факта «измены».
— Ты это ему скажи, — фыркнула я, сталкивая его с постели.
И он… пошел объяснять.
Мы снова стали жить вместе. Поженились и провели остаток дней вместе.
Я, Оля, Фима, Лев и Лысый, возымев свои семьи немного отдалились друг от друга, хотя продолжали дружить несмотря ни на что. Просто со временем, когда у нас появились иные взгляды на многое, другие ценности в виде ребятни, стало очень сложно выкраивать время для общения. Но мы старались.
Моя дочь, как-то открыла старый альбом, полистала, и увидела старинную фотографию, где большая компания парней обступила ее маму, а сама мама в возрасте лет шестнадцати, воображает себя наездницей пса-монстра. Папу своего дочь узнала сразу. Дядю Фиму и дядю Глеба — тоже. А вот еще двоих симпатичных, славных и счастливых парней…
— Кто это? — спросила она, ткнув пальчиком в лучащихся улыбками красавцев, навсегда оставшихся молодыми.
— Это рыцари. Мои рыцари. — Объяснила я. — Рыцари, которые меня защищают…
Да! Я и сейчас чувствую их защиту. Два моих рыцаря всегда рядом, пусть и незримо. Иногда они приходят повидаться во сне. И мы втроем катаемся на мотоцикле. Я краснею, и прячу лицо за кепкой, сидя в дурацкой коляске, а Йорик и Вася смеются…
Мне хотелось бы, чтобы в жизни моей дочери тоже повстречались такие славные, замечательные друзья. Пусть они случатся и с вами. Только ни за что и никогда не теряйте их! Держите за руку, не выпускайте из виду, прислушивайтесь к ним и берегите!
Пусть ваша история дружбы будет намного счастливее…
Конец.