— Что там ваша светлость говорила про дам? — с издевкой осведомился тот.
Патрик, доведенный до безумия ужасной жарой, колкими взглядами и постоянными репликами в его адрес, сам до конца не понял, что на него нашло. Он вскочил с места и со всей силы ударил кулаком наглого медика в плечо, тот не удержался и повалился в воду. Лорд стоял в лодке и безразлично смотрел на хватающегося за борт Кристофера. В следующее мгновенье Крис схватил Патрика за ногу и с силой рванул на себя. Не удержав равновесие, тот шлепнулся на дно лодки, больно ударившись плечом и бедром о встроенную лавку. Голова заболела, но эта боль лишь подлила масла в огонь. Вся его обида словно вырвалась наружу. Он стиснул зубы.
Доктор принялся залезать в шлюпку. Вода частыми каплями стекала по его очкам, искажая и застилая происходящее перед ним. Сорвав мешающие очки, Кристофер забрался в лодку и замахнулся, чтобы ударить уже стоящего на ногах Патрика. Но не успел он это сделать, как сам повалился на лавку с веслами под нежданно сильным ударом противника.
— Да я тебя… — заорал медик в бешенстве.
— Довольно! — произнес холодный женский голос.
В следующее мгновенье цепкие, сильные руки опустились на плечи Патрика, и он принужденно сел. Кристофер начал подниматься, но перед ним выросла Рыжая Мэри, державшая возле его лба пистолет.
— Сядь! — приказала она железным тоном.
Кристофер, неохотно подчинившись, сел. Мэри присела рядом с Патриком, так как лавок было всего две. Пистолет она все еще не опускала, но теперь ствол его был направлен на лорда.
— Садись к Кристоферу. Будете грести, — жестко приказала она.
— Но как мы вдвоем здесь уместимся? — возмутился медик, оглядывая короткую лавку и с ненавистью глядя на Патрика.
— Раньше думать надо было, — последовал холодный ответ.
Милорд Вэндэр встал и, покосившись на худого доктора, сел с ним рядом. Лавка была маленькой, из-за чего они касались друг друга плечами. Каждый взял по веслу и стал нехотя грести. После первого же раза, когда они задели друг друга локтями и палками, Патрик негромко обратился к пиратке:
— Может, мы все-таки будем грести по очереди?
— Нет. У вас у двоих, я вижу, очень много сил. Так и используйте их. Вы же очень хотели делать что-то совместно, — произнесла Сесилия, усаживаясь напротив мужчин и держа пистолет наготове.
Кристофер бросил на Патрика испепеляющий взгляд. Мэри уловила его:
— Захочешь еще раз устроить драку, я не потерплю тебя в своей лодке. А теперь греби!
Доктор еще раз протер очки и, вытерев со лба соленый пот, взял весло двумя руками. Патрик загреб воды в разнобой с Кристофером, от чего лодка сильно качнулась и замерла. Лорд покосился на доктора, тот замер с веслом в руках. Зубы его были плотно сжаты, горевшие глаза красноречиво говорили о желании Кристофера.
— Давай вместе вниз, — предложил негромко Патрик, с усилием выдавливая из себя слова.
Они опустили одновременно весла и, наблюдая друг за другом, также одновременно подняли вверх. Стараясь не задевать соседа локтями, они продолжили эти движения. Через несколько минут они уже перестали бросать друг на друга неприязненные взгляды, следя только за движениями рук рядом сидящего. Солнце палило не так сильно, с воды начинала подниматься долгожданная прохлада. Амбиции и гнев напарников стали меньше, отступая вместе с дневной жарой. Движения их становились более слаженными и синхронными. Сесилия, вздохнув, спрятала оружие.
Вскоре солнце, подобно уставшему путнику, медленно поползло к горизонту. Легкий ветер обдувал пылающие лица. Кристофер с Патриком стали натягивать свои рубашки, защищаясь от вечерней прохлады. Небо медленно начинало темнеть, отчего море становилось черным и отбрасывало серебряные блики. Нос маленькой лодочки рассекал морскую гладь, стремясь быстрее очутиться у берега.
Патрик с наслаждением вдохнул полную грудь свежего солоноватого воздуха. Он повел плечами, еще раз убеждаясь в том, что болят не только мышцы, но еще и обгорелая кожа. Плечи его, как и все открытые места, были ярко-красными и зудели. Тело от ожогов болело так, что не давало думать ни о чем другом. Патрик сделал еще один мах веслом и понял, что беспокоить его будут не только ожоги. От непривычной нагрузки и однообразных движений ладони его горели, пальцы на руках затекли и не хотели двигаться. Еле разжав их, он ощутил, что руки его дрожат от сильного напряжения. Мало того, в желудке неприятно потягивало, с приближением вечера голод и жажда давали знать о себе все больше. Он медленно перевел взгляд на доктора, лицо соседа говорило о подобных ощущениях.
— Я бы курочки жареной с яблоками съел, — тоскливо протянул Патрик.
— А я бы даже от хлеба черствого да воды обычной не отказался, — поддержал разговор Кристофер. — Да-а, многое бы я сейчас за это отдал. Хотя бы стакан мутной воды…
— Если бы я выбирал, то на ужин предпочел бы утку с яблоками, кусочек молодой телятины с апельсинами, бокал выдержанного полусладкого красного вина, кусок шоколадного торта с марципанами и крепкий черный чай, — с наслаждением проговорил тот, смакуя каждое слово.
— А еще можно… — приободрился Кристофер, представляя все перечисленные блюда.
— Хватит! Прекратите оба! И без ваших разговоров тошно, — прервала их Сесилия. — Ладно, вставайте. Моя очередь грести. Кстати, ночь наступает, нам еще плыть и плыть, поэтому можно спать по одному в носу лодки.
— Это как? — опешил милорд Вэндэр.
— Ну, разумеется, не вытянувшись. Если ноги пропустить под лавкой с этой стороны, то можно вполне неплохо устроиться.
— Ну да. Слушай, Мэри, а ты не боишься сама-то спать, когда в лодке с тобой двое незнакомых людей, бывшие твои пленники, почти враги? — усмехнулся доктор, изучая лицо девушки.
— Разве я похожа на человека, который чего-то боится? — дружелюбно осведомилась разбойница. — Ну, если на то пошло, то я вам нужна больше, чем вы мне. Я знаю, каким курсом надо плыть, чтобы добраться до берега, а вы — нет. Так что, кому еще из нас надо бояться, а?
— Хорошие сказки на ночь? — усмехнулся Кристофер. — Не знаю, как вы, а я жутко вымотался. Спокойной ночи!
После этих слов доктор кивнул Рыжей Мэри, принимающей весла у Патрика, и вытянулся на жестком днище шлюпки. Как ни странно, но через несколько минут медик погрузился в сладкий крепкий сон.
Рыжая Мэри несколько раз поглядела на звезды, уже появившиеся на темнеющем небосклоне, и, сделав сильное и резкое движение руками, слегка развернула нос шлюпки. После этого она повернулась спиной к пассажирам, продолжая медленно грести.
Мысли ее были далеко. При взгляде на звездное небо, яркий полумесяц и трепещущую морскую гладь из глаз ее потекли слезы. Она вспомнила дядю, вспомнила его грубый голос и добрые глаза, вспомнила, как он в детстве брал ее на руки и как впервые привел на «Мечту». Сесилия не могла сдержаться, и тело сотрясли беззвучные рыдания. Из глаз вырвались горячие, долго сдерживаемые крупные слезы. Руки не слушались и, выронив весла, она прижала их к груди. Она закрыла мозолистыми ладонями лицо, стараясь подавить рыдания.
— Мисс, — раздался позади тихий голос.
Сесилия вздрогнула и резко обернулась. Рядом с ней на одной лавке сидел Патрик, было видно, что ему неловко.
— Почему вы плачете?
Ей захотелось ответить что-то резкое. Сказать, что это не его дело. Но вместо этого она тихо проговорила:
— Черного Волка повесили. Моего дядю повесили, убили… Он был единственным моим родным человеком.
— Мне жаль, — шепотом ответил Патрик, не зная, что еще можно сказать этой наводящей ужас девушке.
Сесилия подавила вырывающиеся из груди новые рыдания и вытерла набежавшие слезы. Порыв холодного ветра подул ей в лицо, отчего на душе стало еще тоскливей. Она сдавленно вздохнула и хлюпнула носом.
Патрик смотрел на эту сильную бесстрашную девушку, и ему стало ее искренне жаль. Первый раз за все время он увидел в ней человека. Он уже не чувствовал к ней отвращения и страха, уже не считал ее чем-то сродни грязи.
— Он научил меня всему, — заговорила шепотом Сесилия, — научил сражаться и терпеть боль, быть выносливой и управлять кораблем с командой. Он был не лучшим человеком, но я любила его как отца. — Она отерла слезы и сдавленно вздохнула: — Он, можно сказать, спас меня, когда другие отвернулись…