— Потому что у меня не было трех сердечных приступов и я не любила Тони, а отец Хелен обожал. — Клодия посмотрела на пар, тонкой струйкой поднимавшийся от чашки, и нахмурилась. — У меня нет времени рассиживаться.
— Ничего подобного! — решительно возразила Эми. — Этот тип из «Холмена» не станет заглядывать под кровати, выискивая там пушинки, и не будет водить пальцем по картинным рамам, проверяя, нет ли на них пыли. Поэтому выпей кофе и расслабься. У тебя еще есть время. И кто бы что ни говорил, а уж когда дело касается тебя, я все вижу. Ты мне как родная дочь. Я знала, твой брак с Тони не был браком по любви. Когда вы поженились, ты все еще сохла по Бренту. Да-да... И не делай большие глаза. Я знала, что ты чувствовала, когда он появился и быстро исчез. Но вы с Тони притерлись друг к другу, ты не питала к нему отвращения, поэтому то, что случилось, надо думать, было и для тебя ударом.
Отпивая горячий кофе, Клодия посмотрела поверх чашки на своего преданного друга. Что еще знает Эми? О чем догадывается?
Думать об этом не хотелось. А потому она поставила чашку на стол и сменила тему разговора:
— Сколько столиков заказано на сегодня?
— Все. — Эми собрала грязные чашки и отнесла их в огромную посудомоечную машину. — Думаю, сейчас нам следует особенно постараться, тогда при продаже можно будет запросить побольше — дело-то на ходу. — Эми помолчала. — А вообще, единственное, что я могу сказать: слава Богу, сезон скоро заканчивается.
Клодия окинула взглядом сверкающую чистотой кухню и от всего сердца согласилась с Эми.
Сейчас начало октября. С конца сентября желающих отдохнуть стало меньше. Сложных блюд мы не готовили и не будем готовить до самой Пасхи. Ах, до какой Пасхи! — спохватилась Клодия. Вряд ли мы проживем в этом доме хотя бы еще месяц. Но Эми, конечно, права: если хочешь показать товар лицом, надо расстараться.
А все-таки жизнь не так уж беспросветно плоха, думала Клодия десять минут спустя, нежась в теплой ванне. Если хорошенько вглядеться, можно найти в ней и кое-какие проблески надежды.
Управляющий банком оказался, например, совсем не таким чудовищем, как ей представлялось. Десять дней назад он выказал полное понимание, если не сказать — сочувствие. Обрисовав в самых мрачных тонах существующее положение и объяснив, почему «Фартингс-Холл» все-таки придется продать — иначе никак не покрыть всех долгов, — он добавил:
— Но перед тем как выставить имущество на продажу, я посоветовал бы вам связаться с «Холмен-групп». Вам это название о чем-нибудь говорит?
Клодия кивнула. Еще бы. Никто, имеющий хоть самое отдаленное отношение к гостиничному бизнесу или индустрии развлечений, не мог игнорировать эту мощную корпорацию.
Управляющий банком нажал на кнопку и попросил принести чаю, затем, сцепив пальцы, откинулся в кресле с таким видом, будто Клодия проявила полное невежество относительно «Холмен-групп».
— Высококлассные отели и развлекательные комплексы... — глубокомысленно начал он. — Все самое современное, самое дорогое. Как вы знаете, это семейный бизнес. Основным держателем акций был Харолд Холмен.. Он умер больше года назад. Однако прошел слух, что его наследник собирается расширять дело, приобретает новую собственность...
Управляющий подождал, пока принесли чай, сделал глоток и продолжил:
— Если вам удастся заинтересовать их и быстро продать «Фартингс-Холл», считайте, вам здорово повезло. Хотя бы потому, что это избавит вашего отца от многих рискованных предложений, которые обязательно последуют. Думаю, вам стоит попросить вашего адвоката связаться с «Холмен-групп».
Похоже, он говорит дело, подумала тогда Клодия. Возможно, все не так уж плохо. Вчера позвонил ее адвокат и сказал: утром в «Фартингс-Холл» приедет представитель «Холмен-групп», чтобы обсудить возможность частной сделки.
— Не связывайте себя никакими обязательствами, — неторопливо поучал он. — Их новый исполнительный директор, возможно, захочет показать совету директоров, какой он ловкий парень. Помните, это только предварительная встреча. Юристы вступают в дело после обсуждения вопроса всеми лицами, имеющими соответствующие полномочия. Таков общий порядок заключения всех сделок.
Это устраивало Клодию. И еще больше ее устраивало то, что Дэвид Ингрем, их сосед и друг отца с ранней юности, после ланча пригласил его к себе — сыграть партию в шахматы.
Отец принял предложение, и Клодия вздохнула с облегчением — как трус, получивший отсрочку. Теперь можно разговаривать с представителем «Холмен-групп» без участия отца. Чем дольше он не узнает горькой правды, тем лучше.
Рози тоже не будет — так гораздо спокойнее. Окажись девочка дома, ей непременно захотелось бы побыть со своей мамочкой, хотя она всем сердцем любила Эми. А какой уж тут серьезный разговор в присутствии неугомонного, не замолкающего ни на минуту пятилетнего ребенка?
После смерти папочки и Степпи — так Рози называла Хелен — она постоянно льнула к матери. Не то чтобы Тони или мачеха уделяли девочке много времени, но, когда их не стало, Рози ощутила в своей жизни какую-то пустоту: только что они были здесь, пусть не рядом, но были, и вдруг — исчезли. Хотя, возможно, самым травмирующим моментом была болезнь любимого деда и, как следствие, его потребность в покое и отдыхе. Малышка никак не могла взять в толк, почему он не играет, как прежде, в шумные игры, которые она так любила, или не читает ей часами книги.
Клодия вздохнула и заставила себя вылезти из ванны. Представитель Холмена будет через полчаса. У нее совершенно вылетело из головы, назвал ли адвокат его имя, но четко усвоила, что визитер — наследник умершего Харолда Холмена. Вроде бы сын. Хотя при этом адвокат упомянул, что новоиспеченный исполнительный директор выступает не под семейной фамилией.
Что же ей надеть по этому случаю? Пожалуй, лучше всего подойдет серый льняной костюм с кремовой блузкой. Спокойный деловой стиль.
А вот что делать с головой? Клодия собрала мягкие каштановые волосы на затылке и закрепила их черепаховой заколкой.
Нанося легкий макияж, Клодия невольно обратилась мыслями к тем фотографиям, которые просматривала после трудного визита в банк. В частности, ей вспомнился один из снимков.
До чего же она изменилась с тех пор! Рост, конечно, прежний — пять футов семь дюймов. Но округлость форм исчезла. После рождения дочери вид у нее был цветущий, а теперь — страшно смотреть, кожа да кости.
На старой фотографии радостно взирала на мир девчонка со смеющимися глазами и сияющей открытой улыбкой. Зеркальное отражение, которое Клодия сейчас внимательно изучала, выглядело совсем по-иному. Женщина, отражающаяся в зеркале, была старше, мудрее, с некоторой долей цинизма во взгляде, внешне спокойная, с волевой линией рта. О такую ноги не вытрешь.
Теперь ей двадцать четыре. Всего лишь. Но чувствует она себя гораздо старше. И выглядит тоже. Увы.
Между прочим, Бренту Ситону, когда они впервые встретились, тоже было двадцать четыре.
Есть и еще одно отличие: женщина в зеркале была почти полным банкротом, хохотушка на фотографии — богатой наследницей.
Это и сделало ее приманкой.
Клодия вспомнила с абсолютной, и до сих пор мучительной ясностью, как более шести лет назад впервые ошеломленно осознала эту истину.
Глаза ей открыла Хелен.
Мачеха сидела на краю постели в розовых трусиках и таком же бюстгальтере, полная ярости и все же почему-то вызывающая жалость.
— Ты знаешь, что осмелился сказать этот слизняк, Брент Ситон? — Хелен схватила Клодию за руку и крепко стиснула ее. — Просто поверить не могу! Он сказал — ты только представь! — нечего мне дуться, что он проводит время с тобой. Дуться! Очень остроумно! Как будто меня интересует такое ничтожество, как он! Как будто у меня могут быть какие-то тайные делишки с нищим бродягой, когда я замужем за таким милым, чудесным человеком, как твой отец! Но суть-то в том, дорогая... — Хелен наконец отпустила руку Клодии, потянулась за розовым атласным халатом и завернулась в него. — Этот негодяй заявил, что волочится за тобой только потому, что ты без пяти минут наследница. Да-да, так и сказал! Представляешь? Будто бы ты согласилась выйти за него замуж, и теперь он сможет жить, как мечтал, ведь не захочет же Гай оттолкнуть любимую дочь. Надеюсь, дорогая, ты не позволила ему зайти слишком далеко, не влюбилась в него по-настоящему или что-нибудь такое...