Царевич взошел на колесницу, Джохан Шах Пери вскочил на коня, и оба они, взлетев в воздух, устремились в Небесное Царство. Достигнув равнины Восторга, они еще издали заприметили, что та равнина несказанно прекрасна и тешатся на ней царевичи, стравливая слонов и предаваясь иным увеселениям. Посреди равнины высился дворец царевны Кесумы Деви. Молвил Джохан Шах Пери, обратясь к Индре Бумайе: «О мой брат, взгляни, здесь и обитает Кесума Деви». Царевич оглядел дворец и так помыслил в сердце своем: «А ведь этот дворец я видел во сне». Стоило ему об этом подумать, как сердце его преисполнилось любви к царевне Кесуме Деви.
Молвил раджа Джохан Шах Пери: «Если ты, о господин, желаешь свидеться с Кесумой Деви, я отведу тебя в дом небесной девы Селуданг Маянг, только будь осторожен, малейшая промашка может испортить все дело». Спросил Индра Бумайя: «А где живет дева Селуданг Маянг?» Ответствовал Джохан Шах Пери: «Пойдем, я провожу тебя». Взявшись за руки, они отправились в кампунг, где жила небесная дева, и, когда приблизились к нему, молвил повелитель джиннов: «Вот дом Селуданг Маянг». Индра Бумайя вошел во двор, и слуги, увидав, как хорош собой царевич и сколь изящны его движения, не мешкая, доложили о нем госпоже. Селуданг Маянг вышла навстречу царевичу, и тот увидал, до чего прекрасна она в своем темно-красном баджу, с алой розой в волосах, рубиновыми перстнями на пальцах и атласном кайне. Небесная дева тоже взглянула на царевича, и глаза их встретились. Селуданг Маянг улыбнулась, обрызгала царевича розовой водой, а тот ответил ей улыбкой и вошел в дом. Тут небесная дева пропела ему такой пантун:
В сосуде для бетеля плод ююбы,
В китайском кампунге циновки белы.
Небесные жители всякому любы,
Они, господин мой, красивы и смелы.
Индра Бумайя взял небесную деву за руку и тоже пропел пантун:
В сосуде плоды ююбы лежат,
Косит траву искусный косец.
Я тосковал о тебе, госпожа,
Ныне встретились мы наконец.
Постигнув смысл пантуна, так помыслила Селуданг Маянг в сердце своем: «Верно, юноша этот — сын могущественного раджи, ибо он наделен вежеством и весьма искусен в слагании пантунов».
Индра Бумайя сел рядом с девой Селуданг Маянг, и, когда они пропели друг другу по нескольку пантунов и селок, царевич подумал: «Великим вежеством обладает Селуданг Маянг», — и тотчас припомнил предостережение Джохана Шаха Пери. Три дня и три ночи Индра Бумайя провел в доме небесной девы, на четвертый же молвил, обратясь к ней: «О сестрица, не покажешь ли ты мне царевну Кесуму Деви?» С улыбкой ответствовала Селуданг Маянг: «О царевич Индра Бумайя, как же увидеть тебе Кесуму Деви, если родители скрывают ее за семью стеклянными пологами, да к тому же она просватана за царевича Индру Шаха Пери, сына Махараджи Индры Менгиндры Дэвы, и день свадьбы уже недалек». Услыхав те слова, царевич понурил голову, из глаз его заструились слезы, и так помыслил он в сердце своем: «Что же мне теперь делать? О возлюбленная, как я страдаю от любви!» Видя, что царевич загрустил, Селуданг Маянг усмехнулась и молвила: «Если тебе так уж хочется увидеть царевну, ступай в новолунье, когда она отправится купаться, в сад Пуспа Брахи, проявишь мудрость — сможешь ее лицезреть». Молвил Индра Бумайя: «О сестрица, если жаль тебе меня хоть немного, скажи, как мне пройти в тот сад». Сказав так, царевич принялся нашептывать небесной деве нежные слова, всячески ласкать, улещать и веселить ее, и Селуданг Маянг молвила: «Так и быть, сведу тебя завтра в сад Пуспа Брахи».
Всю ночь Индра Бумайя тешился и веселился с Селуданг Маянг, когда же рассвело, воссел он подле небесной девы и молвил: «О сестрица, о душа моя, если ты и вправду любишь меня, отведи меня в сад Пуспа Брахи». Селуданг Маянг не проронила в ответ ни слова, ибо успела полюбить царевича. Никто, кроме Индры Бумайи, ничего не смог бы добиться от небесной девы, мудрой и искушенной в различных хитростях. Помолчав, Селуданг Маянг пропела такой пантун:
Рассадил баклажаны крестьянин давно,
В жилах Сри Дэвы малаккская кровь.
Нынче расстаться нам суждено,
Может, когда-нибудь свидимся вновь.
Пропев его, дева горько заплакала, а царевич принялся утешать ее нежными словами. Немного успокоившись, дева сказала царевичу: «Подожди до завтра, и я провожу тебя к царевне». Всю ночь Индра Бумайя тешился с Селуданг Маянг, но мы не станем рассказывать об этом, ибо все вы, о господа, догадываетесь, что бывает между молодыми, когда они остаются наедине.
На следующее утро Индра Бумайя, едва пробудившись, отправился искупаться. Затем он облачился в новые одежды, и Селуданг Маянг отвела его в сад, куда приходила купаться Кесума Деви, сама же в глубокой печали возвратилась домой. Оставшись один, царевич немало подивился тому, что нет в саду Кесумы Деви, и принялся горько сетовать, восклицая: «О Кесума Деви, как же мне тебя отыскать?» Не в силах одолеть любовное томление, Индра Бумайя упал без чувств и пролежал в саду Пуспа Брахи несколько дней.
А теперь расскажем о Джохане Шахе Пери, который о ту пору пришел к небесной деве Селуданг Маянг и спросил: «О наставница царевны, не видала ли ты царевича Индру Бумайю?» Ответствовала Селуданг Маянг: «Не знаю я никакого Индры Бумайи. Правда, заходил сюда какой-то юноша, который сейчас отправился в сад Пуспа Брахи». Джохан Шах Пери поспешил на поиски царевича, долго его искал и нашел в саду распростертым в беспамятстве на плоском камне. Улыбнувшись, молвил Джохан Шах Пери: «О Махараджа Балиа Кесна, пребывающий в саду Пуспа Брахи на горе Мерчу Индра, не мешкая, восстань!» Когда повелитель джиннов трижды так возгласил, царевич опамятовался, сел подле него и молвил: «Ох, как долго я спал». Джохан Шах Пери весело рассмеялся и ответствовал: «Уж не во дворце ли царевны Кесумы Деви ты изволил почивать?» Услыхав те слова, вопросил Индра Бумайя: «О мой господин, что ты мне посоветуешь? К каким уловкам надо прибегнуть, чтобы свидеться с Кесумой Деви?» Ответствовал Джохан Шах Пери: «Мы тайком проберемся к царевне: я обернусь стариком лютнистом, ты — младенцем, едва научившимся ползать на четвереньках, и мы отправимся в покои царевны развлекать ее игрою на лютне».
Сказав так, повелитель джиннов принял обличье горбатого старика лютниста, а Индра Бумайя — младенца. Старик взял младенца на руки и принялся обходить с ним все кампунги подряд, наигрывая на лютне и напевая сладостным голосом. А младенец, когда они останавливались, спускался на землю и ползал перед слушателями на четвереньках. Заслышав звуки лютни, обитатели кампунгов сбежались послушать игру старика, поспешили взглянуть на музыканта и дворцовые служанки. Слушатели так громко хохотали, что, казалось, падают с грохотом камни.
И спросила царевна, обратясь к одной из нянюшек: «О нянюшка, что за шум за стенами дворца?» Ответствовала нянюшка: «О госпожа, там какой-то старый горбун играет на лютне, танцует и поет, и столь сладостен его голос, что люди отовсюду сбегаются его послушать». Приказала царевна: «Ступай позови старика, пусть для меня сыграет!»
Нянюшка поспешно вышла из дворца и крикнула: «Эй, старик, следуй за мной, тебя зовет царевна». Ответствовал старик: «О дитя мое, почтительно передай царевне, что я страшусь играть во дворце». Тем временем Кесума Деви прислала за стариком еще одну служанку, но он стал вновь отказываться, говоря: «Я боюсь войти во дворец, вдруг государь разгневается». Ответствовала служанка: «Не бойся, входи, царевна хочет посмотреть, как ты танцуешь и играешь». Тогда старик, неся на спине младенца, вошел во дворец, и его провели во внутренние покои. Царевна вышла к нему, села на трон и приказала: «Эй, старик, сыграй мне на лютне!» А Индра Бумайя при виде Кесумы Деви лишился чувств, и служанки, с жалостью на него глядя, спросили: «Эй, старик, что это с твоим младенцем?» Ответствовал старик: «Это мой внук, после смерти матери остался на моем попечении. Он болен неизвестной болезнью и часто падает без чувств».
Царевна ласково посмотрела на младенца, простертого в беспамятстве, и обратилась к служанкам: «Ну-ка, принесите его мне». Служанки принесли младенца. И Кесума Деви положила его себе на колени. Младенец тем временем пришел в себя, открыл глаза и стал играть у царевны на коленях. Она же, безмерно обрадовавшись, молвила: «Старик, отдай мне твоего внука в приемные сыновья». Ответствовал старик: «Нет, о моя госпожа, не могу. Я скитаюсь вместе с ним из страны в страну». Повелела тогда царевна: «Старик, сыграй для меня». Старик заиграл на лютне, запел сладостным голосом и принялся танцевать, учтиво кланяясь. Царевна развеселилась, глядя, как он танцует, а ребенок все резвился у нее на коленях.