Совет, может, и хороший, но для Хелен он вряд ли был приемлем.

Нет, уж лучше пусть все идет, как идет. И она с утроенным рвением занялась открытием и обустройством своего магазина. Деньги, как всегда, спонсировал Эдвин, с большим вниманием отнесшийся к её желанию заняться этим бизнесом. Они вместе выбирали здание, обсуждали интерьер и заказ первых товаров для открытия.

Хороший друг, надежный, как скала! И почему так устроены женщины, что этого им мало?

В хлопотах и обустройстве магазина прошел почти весь 1938 год. Хелен с нетерпением ждала традиционного приезда мужа на Рождество, чтобы похвастаться своими успехами. С тех пор, как они поженились, этот праздник, не смотря на все разногласия, супруги всегда праздновали вместе.

Но на Рождество Майкл в Англии не появился, отделавшись телефонным поздравлением Вормсли. Накануне миссис Фрейзер узнала об урезании содержания, и обреченно поняла, что это конец её замужества.

- Но на развод я не подам,- сердито заявила она матери,- пусть лучше он сам станет зачинщиком процесса!

- Тебе нужно вернуться в США и попытаться спасти свой брак! - болезненно сморщилась Джулия. - Я знаю, что в глубине души Фрейзер любит тебя!

- Нет, мама! Никогда! Его семейство - сборище помешанных и самовлюбленных набобов!

- Ах, дорогая, женщина должна быть гибче, мудрее мужчины! У вас дети!

Но Хелен только зло вытерла откуда-то взявшуюся на щеке слезу.

- Я хорошо обойдусь и без него!




1939 год.

Фрейзеров мало интересовало, что происходит в Германии. Они никогда не интересовались политикой, и мир делился для них не на евреев или немцев, и не на либералов или консерваторов, а на конкурентов и партнеров, независимо от национальности или политических предпочтений.

Майкл несколько раз бывал по делам, в так называемом 'рейхе', и с изумлением оглядываясь вокруг, никак не мог понять, почему фюрер находится во главе государства, а не в палате для умалишенных. Какая-то гротескно выглядящая фигура с абсолютно бредовыми идеями на счет превосходства германской расы и совершенно идиотской ненавистью к евреям. Как такое можно выносить? Но, в конце концов, это было дело самих немцев - и если им нравится правление параноика, так пусть радуются и кричат как безумные на каждом углу 'Хайль!' Ему от этого ни жарко, ни холодно.

Конечно, Фрейзер читал газеты и знал об аннексии Австрии и Чехословакии, но Нью-Йорк так далек от Праги, что вряд ли его жители потеряют покой и сон, если в последнюю вторглись немцы. Слышал он и о зверствах нацистов, но считал, что слухи весьма преувеличены - все-таки речь шла о цивилизованных европейцах, а не о дикарях из людоедского племени варварских времен.

Но в сентябре 1939 года это перестало быть делом самих немцев - началась Вторая мировая война, диковинно искривившая судьбы героев этой книги.

Несмотря на уверения Майкла, что он в ближайшее же время разберется со своим семейным положением, на деле все оказалось по-другому. После очередного посещения Англии выяснились отнюдь не обрадовавшие его вещи, заставившие Фрейзера вновь повидаться с Хелен, хотя ранее он намеревался все решить при помощи адвокатов, и больше с женой не встречаться.

Всё началось с посещения сына в подготовительном колледже Итона. Майкл был по делам в Швейцарии и заехал на обратном пути в Англию специально для встречи с первенцем.

Эдвард вроде бы ему обрадовался - много рассказывал о мальчиках из своего окружения, об учителях и занятиях, мимоходом упомянув, что собрался на летние каникулы в Шотландию.

- Что? - неприятно удивился Майкл.- Но твой дед ждет, что мы проведем все вместе пару недель на озере Онтарио. Приедет так же твой дядя Фред!

- Мне жаль,- искреннее огорчился Эдвард,- но я обещал его светлости, что мы с ним будем ловить рыбу в его поместье. Он ради этого даже отменил несколько ранее запланированных встреч. На Рождество мы ездили в Швейцарию кататься на лыжах. Жаль только, что не было тебя, отец!

Ну, что ж, спасибо и на этом! Про Швейцарию он услышал первый раз. Майкл потрепал сына по коротко остриженным кудрям.

- Мы скучаем по тебе!

- Я тоже! - неуверенно улыбнулся сын.

А потом был разговор с куратором Эдварда.

- Эдвард Фрейзер способный ученик,- похвалил его учитель,- он много занимается, и, думаю, выдержит вступительный экзамен в колледж св. Магдалены!

- Увы, я не могу часто навещать сына,- вздохнул Майкл,- и боюсь, что он чувствует нехватку внимания с моей стороны. Всё-таки общение с отцом очень важно для мальчиков его возраста!

Тонкие губы англичанина средних лет растянулись в неприятной улыбке.

- Можете не волноваться! Ребенок не страдает от недостатка контактов со взрослыми мужчинами. Его светлость герцог Кентсомский постоянно навещает Эдварда и пристально следит за его успехами!

И только тут до пораженного Майкла дошло - куратор уверен (да и скорее всего не только он!), что настоящий отец мальчика - герцог. Неизвестно, какие предположения строили все эти люди относительно его брака с Хелен, но видимо, считали американца беспросветным олухом, раз он не видит очевидного сходства между Кентсомом и ребенком.

- Его светлость необыкновенно любезен!- растянул он губы в ледяной улыбке.

И куратор ответил презрительно-снисходительной ухмылкой.

Как его не парализовало в тот момент от ярости, Майкл и сам удивлялся. Желание убить нахального англичанина было настолько сильным, что он вынужден был сжать руки в кулаки, чтобы не вцепиться в костлявую шею.

Именно ненависть и удушающая ярость привели его в квартиру Хелен на Бонд-стрит, а вовсе не желание увидеть жену. К счастью, она оказалась дома, а то неизвестно, чтобы он наворотил, если бы не выплеснул на её склоненную голову всю скопившуюся злобу. Это был тот самый случай, когда Майкл не подбирал слов в общении со стоящей ему поперек горла женщиной, так нагло нарушающей брачные обеты. Он возненавидел Хелен, и не пожелал этого скрывать.

Первое, что ему бросилось в глаза, когда он пересек порог гостиной, была не вжавшаяся в угол дивана жена, а три материнские картины, висевшие на видном месте. И вспомнив слова из завещания Марджори, Фрейзер разозлился ещё больше.

А между тем, Хелен явно нездоровилось - затянутая в узкие брюки и блузу в китайском стиле фигурка женщины казалась нереально хрупкой, а бледность лица болезненной. Она зябко куталась в шаль и пила горячий чай. Май 1939 года выдался промозглым.

- Это переходит уже всякие границы,- выдал Майкл, даже не особо утруждая себя приветственными фразами,- почему бы твоему приятелю самому не родить себе сына, чем пытаться отнять у меня моего?

- Глупости!

Хелен продолжала пить чай, одним коротким словом как бы отметая все претензии. Увы, её супруг был вовсе не удовлетворен этим ответом.

- Что нужно герцогу от моего сына? Почему Эдвард проводит в обществе этого, по сути дела, совершенно чужого ему человека все каникулы, тогда как наша семья лишена возможности его видеть? Мне что, обратиться к силе закона?

- Не будь смешным!

- А мне не смешно! Может, весь наш брак и похож на дурацкую шутку, но в данном случае, мне не смешно! Эдвард - мой сын! Из-за него я женился на тебе, из-за него все эти годы я пытался хоть как-то с тобой ужиться, а он скоро начнет называть отцом чужого дядю!

Вообще-то, Майкл немного отошел от истины в нападках на жену, но уж слишком он был разъярен.

- Ты собиралась со мной развестись, и, наконец, стать герцогиней - ради Бога! Валяйте! Я даже не пожалею сотни долларов на покупку серебряных вилок для рыбы в подарок на свадьбу, но пусть этот сноб уберет свои лапы от моего сына!

- Я не хочу разводиться!

Фраза прозвучала настолько неожиданно, что Майкл озадаченно умолк.

- Не понимаю..., ты ведь сама заявила мне в последнюю встречу...,- недоуменно пробормотал он,- все эти месяцы я ждал известий от твоего поверенного!

- А я от твоего! Ты разочарован? - Хелен аккуратно поставила пустую чашку на столик.

- Честно говоря,- откровенно заявил Фрейзер,- да! Мне все это изрядно надоело! Я живу вдовцом при живой жене!