- Однако ты не скучаешь без женского общества!

Надо же! Сплетни, оказывается, легко пересекают даже океан!

- Да, я не скучаю! И не намерен скучать! Меня страшно развлекают английские газеты, где хоть раз в неделю, но я могу увидеть тебя в компании с нашим домашним герцогом! Да, я и не против - ради всего Святого! Но пусть он довольствуется моей женой, оставив в покое сына!

Лучшая защита - это нападение!

- Это всего лишь домыслы ушлых газетчиков, - легко вздохнула Хелен, зябко кутаясь в шаль,- наши отношения с Эдвином не выходят из рамок приличий. Мало того, если ты ещё не забыл - я мать не троих, а четверых твоих детей! Ты поднял дурацкий скандал из-за того, что Эдвард съездил в Швейцарию, но ни разу не поинтересовался - как живет малышка Сафран? Как будто её вообще нет на свете!

Майкл смутился. Здесь жена была права - почему-то его любовь распространялась только на трех старших детей, а вот на младшую дочь её не хватило. Может, потому, что она появилась в тот момент, когда он разлюбил её мать?

- Почему ты передумала разводиться? - перевел он разговор на другое.

Хелен немного помолчала, а потом позвонила горничной, чтобы та обновила остывший чай, после чего предложила чашку мужу.

- Лучше виски! - отказался тот.

Виски у неё не оказалось, пришлось мириться с хересом.

- Так все-таки?

- Меня заставила передумать твоя мать!

- Марджори? - поразился Майкл. - Но..., каким образом? Вы ведь не виделись с ней со времен свадьбы?

Взгляд Хелен устремился на полотна.

- Когда мне переслали эти картины,- пояснила она,- то передали и копию самого завещания! Твоя мать очень переживала, что жизнь её сына не складывается, и таким оригинальным способом обвинила в этом меня. Я долго думала об этом и поняла, что Марджори права. Нам нужно начать всё сначала!

Неожиданное заявление, только несколько запоздалое. У Майкла не было желания ничего вновь начинать, да и не видел он в этом никакого смысла. Всё равно - ничего не получится!

- У нас четверо детей,- вновь напомнила ему Хелен,- и я считаю неправильным делить их не только между двумя семьями, но и двумя континентами! Я..., - она неуверенно покосилась на мужа поверх чашки с чаем,- я боюсь, что рождение Сафран немного пошатнуло мое здоровье!

Майкла как будто кипятком окатило.

- Открылись каверны? - всполошился он.

- Нет, - успокоила его жена,- дело не в этом. Но мне постоянно нездоровится!

Она не лгала. Достаточно было даже мимолетного взгляда, чтобы убедиться, как изменилась Хелен со времени их последней встречи. Тревога сжала сердце Майкла, и все недовольство тот час отошло на задний план. Он не желал зла жене, даже если порой она его выводила из себя.

- Я бы хотел увидеть Сафран!

- Малышка в Вормсли-лодж, но мы можем навестить её. Мама будет рада!

Хелен остановила на нем пристальный взгляд, раздумывая о чем-то своем. Ох, уж эта её манера произносить одну фразу там, где нормальная женщина сказала бы с десяток. Обычно мужчин раздражает болтливость дам, но попробуйте иметь дело с молчащей, словно сфинкс особой, и вы взвоете гораздо раньше!

- Мы все тебя ждали на Рождество!

Неужели? Семь лет подряд его присутствие на рождественских праздниках её только раздражало, но стоило ему один раз не появиться, и жена уже предъявляет претензии!

- А я в это время ждал документов от твоего адвоката, дорогая! Согласись, ты несколько непоследовательна в своих желаниях!

Вормсли встретили зятя с заметным облегчением. Они всегда хорошо к нему относились, а теперь, когда и с его стороны наметилось охлаждение, видимо, испугались грядущего развода.

- Я так рада видеть вас вновь вместе,- с несвойственной для этой дамой нервозностью щебетала леди Джулия,- мы были очень разочарованы, не дождавшись вас на Рождество!

В обществе неизменной миссис Томпсон в гостиной появилась, неловко переставляющая ножки крошка Сафран. При виде друг друга няня и Фрейзер едва ли не зашипели. Первое, что сделал Майкл, когда Хелен покинула Штаты, это купил билет на пароход англичанке и выставил её из своего дома. Но, видимо, окончательно избавиться от этого солдата в юбке ему не удастся, и он моментально проникся сочувствием к младшей дочери.

Сафран была мало похожа на мать - свои белокурые волосы она унаследовала от отца, как и ярко-синие глаза. Сердце Майкла дрогнуло, и это поразительное сходство согрело душу и немного смягчило его и по отношению к жене.

Леди Джулия кружилась вокруг зятя подобно пчеле, даже не скрывая своих намерений ему угодить. Тесть так же был откровенно рад его приезду, в честь такого события даже вытащив откуда-то из заветных запасов бутылку дедовского бренди. Дочь не слезала с колен, что-то хлопоча и теребя его за галстук.

В общем, все вели себя так, словно в этом доме никогда не было гостя дороже его. И когда Хелен ночью, как ни в чем не бывало, заняла место на другой половине кровати, Майкл смирился с неизбежным. По-видимому, ему до конца жизни суждено болтаться между континентами, собирая осколки своей семьи.

Майкл так никогда и не узнал истинных причин изменения поведения жены, и почему она отказалась от идеи развода, но разве можно предугадать поступки женщин? Их логика сложна и непонятна, зависит от смены настроений или от того, насколько даме идет новая шляпка. А может, на жену действительно повлияла последняя воля Марджори? Кто знает?

Американец прогостил в Вормсли-лодж две недели. Бленчинг был по-своему очень приятным местечком - истинно английская деревня. Небольшие домики, живописно увитые плющом и вьющимися розами, передвигающиеся в основном на велосипедах жители, несколько маленьких магазинчиков, кофейная и чайная, бар 'Коза и виноград', чопорные леди в старомодных шляпках. Майклу даже нравилось бродить по мощеным камнем узеньким улочкам, если бы не женщина, неизменно находящаяся рядом. В этот раз они проводили с Хелен много времени наедине - гуляли, ходили в церковь, навещали каких-то знакомых, и все это время Майкл с трудом находил темы, чтобы завязать хотя бы пятиминутную беседу. Обрывистые фразы, отстраненная задумчивость жены - он никогда не мог понять, о чем она думает, и подозревал, что никогда и не поймет. Немного разнообразия вносили в их отношения ночные утехи - здесь хотя бы было ясно, чего она хочет и что он должен делать. Вот такой вот неожиданный медовый месяц, когда он потерял для нашего героя всякую ценность.

Короче, Фрейзер искренне обрадовался, когда подошло время расставания.

- Не скучай, дорогая,- на прощание поцеловал он Хелен,- я постараюсь вновь выбраться к тебе!

Майкл предусмотрительно не стал приглашать её с собой в Штаты. Он сделал вид, что подобный ход событий ему и в голову не приходит, на самом деле втайне боясь, что вдруг Хелен согласится воссоединиться со всей остальной семьей. Майкл не был готов к такому повороту событий - ему вполне хватило и прошлой неудачной попытки совместного сожительства. Но жена привычно промолчала и он, облегченно вздохнув, поднялся на борт корабля.

Дома его встретил крепко недовольный отец. Во-первых, задержкой в дороге, во-вторых, посещением Вормсли-лодж.

- Тряпка и размазня,- выругался он,- и как же эта сухая немощь так ловко загоняет тебя под каблук?

- Не знаю,- искренне покаялся Майкл,- но если женщина говорит, что не хочет развода, то очень трудно её принудить к нему!

- Ладно! Но какого черта ты торчал две недели в их логове? Опять запустил все дела! Ты никудышный бизнесмен, если капризы жены для тебя важнее дела!

Но сын только растерянно опустил глаза. Он не знал, как объяснить отцу это неожиданное потепление в отношениях с женой. Впрочем, ответ пришел довольно скоро, вместе с вестью о начале войны в Европе. Хелен сообщила мужу, что она вновь беременна. Это произошло 4 сентября.


ОСЕНЬ 1939 ГОДА.

Даже спустя десяток лет Майкл не мог без ужаса вспоминать тот день.

А началось всё с Джил.

4 сентября отец пригласил его пообедать в 'Линкольн ресторан', для встречи со своим старинным приятелем Томасом Хэнком, проведшим полжизни в Бразилии. Мистер Хэнк подвизался в какаовом бизнесе и сделал неплохое состояние, несмотря на падение спроса на этот продукт во времена Великой депрессии.