- Полин,- скорчив серьезную мину, заявил он,- ты самая замечательная из знакомых мне девушек! И если бы я был свободен, то немедля предложил тебе руку и сердце. Но, имею ли я право губить твою жизнь, если связан с другой женщиной нерушимыми клятвами?
- Но ведь можно развестись!
- У меня куча детей, и им нужны, в равной степени, и отец, и мать!
Это были самые тяжелые и бестолковые переговоры, которые ему приходилось вести, и самая мерзкая ночь с женщиной. Совершенно вымотанный и измученный Майкл дал себе слово, что больше никогда не разделит постель с Полин, даже если она останется последней женщиной на земле.
- Что ты мне подаришь на Рождество? - неожиданно полюбопытствовала девушка за утренним кофе.
У Майкла раскалывалась голова, но, тем не менее, он растянул губы в услужливой улыбке.
- А чтобы ты хотела?
- Что-нибудь необычное!
- Оленя Санта Клауса?
Полин жизнерадостно рассмеялась.
- Какой ты душка, Майкл! Я тебя обожаю, и уже знаю, что тебе подарить!
Девушка явно намекала на совместное Рождество. Только этого не хватало! И Майкл твердо расставил все на свои места.
- Рождество я всегда справляю в кругу своей семьи!
Но блажная девка только ликующе рассмеялась.
Короче, когда она, наконец, покинула его дом, у Майкла появилось стойкое желание уехать из Нью-Йорка, куда глаза глядят. Даже само осознание того, что они с Полин находятся в одном городе, и то действовало на него удручающе.
Все оставшиеся дни до Рождества он провел как тривиальный отец семейства. Подбивал дела фирмы, чтобы освободиться на праздники и старательно искал подарки для своего отнюдь немалого семейства. Фрейзер, конечно, не толкался среди толп покупателей, одолевающих прилавки магазинов, объявивших рождественскую распродажу, но и у Картье было непривычно тесновато.
Майкл приценивался к часам в золотом с хорошим изумрудом корпусе, когда столкнулся с задумчиво изучающим витрину с кольцами Натаном Фишем, с которым когда-то вместе учился в Гарварде. Семейство Фишей занималось кораблестроением, и стоило где-то под миллиард, но каждая покупка дорогой вещи стоила его приятелю невероятных усилий. Он выбирал так, словно это его последняя возможность что-то приобрести, иногда неделями топчась возле облюбованного предмета, прицениваясь и примеряясь, и зачастую покупая что-то совсем другое.
Рождество для Натана было пустым звуком, поэтому временем для выбора он был не стеснен.
- Хочешь купить кольцо? - из вежливости поинтересовался Майкл, пока продавец упаковывал покупку.
- Не знаю, - недоуменно вытянул Натан худую шею, с кадыком как у гусака,- у Мойры уже много колец, может, лучше подарить ей серебряную лопаточку для торта?
- Женщина любит, когда ей дарят вещи, которыми она может похвастаться перед подругами!
- Ты не знаешь Мойры! Она очень хозяйственная.
- Так купи ей кастрюлю! Сэкономишь на подарках для слуг!
Натан хмуро хихикнул.
- Вечно твои шуточки, Фрейзер! А что ты купил своей жене? Швейную машинку?
Фиш умудрился его удивить. Швейная машинка и Хелен? Есть ли более несовместимые вещи?
- Нет, я ей купил набросок Матисса! А почему ты заговорил о швейной машинке в контексте с моей женой?
Собеседник насмешливо покосился на него сквозь линзы очков.
- А ты думал, что о 'Секвойе' известно только тебе? Модные магазины открываются именно для того, чтобы люди о них знали и почаще там делали покупки. Да ты не смущайся - сейчас модно иметь деловых жен!
Как ему тогда удалось скрыть замешательство? Наверное, от глупых вопросов удалось воздержаться только потому, что от шокирующей догадки у него пропал голос.
- Только Хелен не шьет! - смог прошептать Майкл.
- Так и Мойра сама не готовит!
Натан довольно рассмеялся, глупо покряхтел и Фрейзер.
- А откуда ты знаешь про 'Секвойю'? Недавно был в Англии?
- Нет, - сразу же помрачнел Фиш,- но у меня есть немало родственников, которые спасаясь от немецкого параноика, покинули Старый Свет!
- Но вроде бы Англия безопасное...
Фиш так глянул на него, что слова застряли в глотке у Майкла.
- Нет сейчас в Европе безопасного места для евреев. Я боюсь, что цепкая лапа Гитлера дотянется до моего народа даже через океан! Нацисты так ненавидят евреев, что пытаются уничтожить даже память о нас. Ты знаешь, - Натан болезненно вздохнул,- они не просто травят в газовых камерах еврейских женщин, детей и стариков, но из их кожи делают обивку для мебели, а волосом набивают подушки.
Майкл дико покосился на собеседника, не зная даже, как отнестись к его словам. Все это было настолько чудовищно, что не укладывалось у него в голове, и поэтому вызывало недоверие. Да, гитлеровский режим непригляден, но не до такой же степени! Каким образом такие культурные и даже сентиментальные люди как немцы могут допускать подобное варварство в своей стране?!
Наверное, этот шок и был причиной того, что он больше не задал Натану ни одного вопроса о 'Секвойе', и как-то выпустил из виду его предупреждение о длинных руках нацистов, могущих легко дотянуться и до Англии.
А вот 'Секвойя' прочно засела в его голове.
Итак, Хелен все-таки открыла свою лавку. Не спрашивая его мнения, как будто она была свободной женщиной! И даже не надо особо ломать голову над тем, откуда жена взяла деньги на свою никчемную затею. Разумеется, дал герцог! Наверное, мнит себя бизнес-леди, а ведет как мелкая парижская гризетка! Может, она и про беременность наврала, а сама не хочет оставлять магазин, да своего любовника, жертвуя даже безопасностью детей ради его сомнительного общества?
Дойдя до этого места в своих умозаключениях, Майкл опомнился, сообразив, что это уже полная чушь. Хелен всегда могла начать бракоразводный процесс, и ей не нужно было лгать и изворачиваться перед ним по одной простой причине - он ничего в её жизни не значил. Эта женщина всегда была для него настоящей головоломкой - слишком сложной, слишком запутанной и далекой как другая галактика.
Наверное, поэтому, когда Майкл звонил теще и жене, поздравляя их с Рождеством, он ничем не намекнул, что знает о бизнесе жены.
- Когда роды? - спросил он у Хелен.
- Прибавь девять месяцев к нашей последней встрече!- был невозмутимый ответ.
Фрейзер прикинул.
- В феврале? Я постараюсь подбить свои дела так, чтобы выбраться в это время в Англию!
- Можешь не напрягаться - младенец появится без малейших усилий с твоей стороны!
Майкл обиделся. Этот ледяной голос уязвил его в самом святом. Пусть он не самый преданный муж на земле, но уж упрекнуть его в невнимательности к детям было по меньшей степени несправедливо.
- Как тебе будет угодно! - сухо закончил он разговор.
В Сочельник во Фрейзер-холле без приглашения появилась семейка Питботов.
- Да вот,- жизнерадостно грохотал мистер Питбот,- решили в этом году вас навестить. Полин мне все уши прожужжала, что хочет познакомиться с новым мужем Джил!
Причина была так себе, потому что Полин и его сестра недолюбливали друг друга, но приличия были соблюдены, потому что дон Феликс Мадуйра дос Сантос ди Оливейра как раз навестил своих новых родственников, вернувшись из свадебного путешествия по Европе.
Импозантный, хотя и начинающий лысеть черноусый мужчина с орлиным профилем изрядно действовал на нервы своим новым родственникам подчеркнутым высокомерием и безаппеляционностью в суждениях. Вот и за праздничным столом он разглагольствовал практически в полном одиночестве, расписывая свои впечатления от посещения Германии под восхищенными взглядами, как молодой супруги, так и выводка теток. В кои-то веки старые девы были в полном восторге от выбора Джил.
- Настоящий мужчина! А какой серьезный!
- И эти усы, Сара?!
- А взгляд?! Орлиный! За такого бы даже я вышла замуж!
Впрочем, тема настоящего мужчины мелькала и в патетической речи новоявленного зятя Фрейзеров. И его панегирик был направлен ни на кого иного, как на Гитлера!
- Наконец-то среди прогнивших западных демократий Старого света появился стоящий политик! Он навел в Германии такой порядок, какой и не снился даже известным своей педантичностью немцам. Победил безработицу! Благодаря ему каждая немецкая семья имеет в воскресенье кусок мяса в своем супе. У него грандиозные замыслы на Востоке. Это новый Барбаросса, Александр Македонский!