Розалинда Лейкер - Сахарный дворец

— Я долго ждал этой встречи, Софи Дэлкот.

Тогда она узнала его, и ужас сковал ее сердце. Это был Эмиль де Жюно! Женщина узнала его по описанию. Он действительно был похож на отца Антуана. Она не стала притворяться.

— Чего вы хотите? — спросила Софи, стараясь ничем не выдать своего страха. Она так беспокоилась за Тома и Антуана во Франции, что совершенно не думала о том, что ее враг снова может приехать в Англию.

— Скажите, где я могу найти мальчика, которого вы увезли девять лет назад, лишив его потенциального защитника в моем лице? — требовательно спросил он. — И с тех пор скрывали его от меня?

— Вы хотели сказать, от ваших хищных лап?

Он заговорил мягче:

— Будьте благоразумны. Мальчик вам никто. Вы достаточно долго заботились о нем. Я освобожу вас.

— Вы ошибаетесь, — ответила она. — Я люблю Антуана как родного сына.

Эмиль хмыкнул:

— Не пытайтесь меня дурачить. Должно быть, граф хорошо заплатил вам, чтобы вы вывезли его. Такие деньги вам и не снились, верно? Что ж, я готов заплатить еще больше.

— Мне от вас ничего не нужно, кроме того, чтобы вы оставили нас в покое, — воскликнула Софи, разозлившись. — Вы слишком давно охотитесь за нами. Но при первой же возможности я обращусь в суд, и он вернет законное право Антуана на дворец де Жюно. — В ее голосе послышалась насмешка. — Если бы вы имели больше терпения, то могли бы получить долю. Но теперь поздно. Вы навсегда упустили свой шанс!

Она рванула прочь, но негодяй был готов к этому. Софи удалось пробежать несколько шагов, а потом он грубо сбил ее с ног и стал заламывать руки. Сопротивляться было бесполезно. Она не кричала, потому что никто не мог услышать ее, к тому же только сильнее разозлила бы негодяя.

— Где Антуан? — потребовал он, свирепея, и его глаза засверкали. — Я узнал, где вы живете, в местной гостинице рассказали мне, но я не видел Антуана. Где он?

— Он там, где вам никогда не отыскать его. И никогда не узнать этого от меня.

Они оба не видели, как Барни подбежал со спины и яростно вцепился в ногу Эмиля. Воспользовавшись моментом, Софи побежала, но резко остановилась, услышав страшный вой. Эмиль ударил собаку толстой палкой, от чего пес, заскулив от боли, упал на бок. Испугавшись, что Эмиль сломал Барни спину, женщина закричала, а враг, снова приблизившись, крепко схватил ее.

— Что ты сделал с моей собакой? — набросилась она на него, прежде чем он заломил ей руки.

— Ничего, по сравнению с тем, что собираюсь сделать с тобой! — Он потащил Софи, кричащую и сопротивляющуюся, в сторону моря. Ее юбка намокла, и она потеряла туфлю. Он с силой толкнул ее под воду, а потом снова вытащил и повторил вопрос.

— Где мальчишка?

— Я никогда не скажу тебе. — Соленая вода снова накрыла ее с головой.

Негодяй продолжал топить Софи, а затем вытаскивал из воды. То, что никто не видит их, придавало ему уверенности. С самого начала он хотел избавиться от нее, как только получит нужную информацию, но не ожидал столкнуться с таким упорством. Кашляя и задыхаясь, она уронила голову.

— Это твой последний шанс! — прокричал он.

Уже шепотом она продолжала повторять те же слова, что и вначале:

— Никогда… не скажу… тебе…

Тогда Эмиль снова опустил ее под воду, собираясь убить. Как раз в этот момент он почувствовал сильные руки на своих плечах, которые развернули его. Мощный удар сбил Эмиля с ног, и он рухнул в воду. Том подхватил Софи и передал ее Антуану, который подбежал следом. Бандит уже успел подняться на ноги, и в его руке сверкнул кинжал. Том схватил и заломил его руку с такой силой, что нож выпал и скрылся под водой. Тогда Том ударил негодяя по ребрам, а после второго удара в челюсть Эмиль упал без чувств на песок. Том подбежал к Антуану, который держал задыхавшуюся Софи.

— Это плохо, — закричал он. — Нужно перевернуть ее!

Они наклонили ее голову, и Том надавил жене на грудь, пока вода не вытекла у нее изо рта. Софи закашлялась и издала слабый стон.

— Все хорошо? — спросил Антуан испуганно.

— Да, с ней все хорошо. — Муж приподнял и усадил Софи. — Дай мне пальто, чтобы ее укутать. Мое промокло.

Оставив их вдвоем, мальчик подбежал к Барни. У собаки оказалась сломана лапа, и хотя было много крови, все было поправимо. Несмотря на боль, Барни слабо завилял хвостом, когда Том заговорил с ним, гладя по голове.

Антуан, сидевший рядом с Софи, сильно пожалел, что уехал во Францию. Из-за его поступка пострадали Софи и его любимая собака. Невозможно было вспомнить, сколько лошадей мужчины поменяли, отчаянно пытаясь как можно скорее вернуться в Брайтон. Он увидел, что Том возвращается к ним.

— Я так виноват во всем, — произнес юноша расстроенно. — Я никогда не думал, что такое случится.

— Слава богу, мы успели вовремя! Но когда Эмма рассказала, что Софи одна гуляет на берегу, я испугался не на шутку. — Том поправил пальто на плечах жены. — А сейчас неси собаку. Будет тяжело, но у тебя хватит силы.

Антуан подбежал к Барни и аккуратно, насколько мог, поднял его на руки. Обернувшись, он глянул на Эмиля, лежавшего на том же месте.

— Что будем делать с ним?

Том поднял Софи на руки.

— Я сообщу, чтобы его арестовали за покушение на убийство. Его будущее решено. Больше он не будет угрожать тебе.

— Но посмотри на него!

Том повернулся вместе с Софи. Он увидел, как волны быстро начавшегося прилива накрыли француза. Эмиль де Жюно утонул на глубине в несколько сантиметров.

Накануне рождения близнецов Том купил большой особняк на окраине Брайтона. Вернувшись домой из кондитерской теплым майским днем 1823 года, по тишине, царившей в доме, Софи догадалась, что пятнадцатилетние Эдвард и Генри еще не вернулись с матча по крикету. Они росли неугомонными ребятами. Флер стала настоящей красавицей. Она вышла замуж за сына Генриетты Александра и жила в Глостершире. Симпатичный молодой человек унаследовал состояние своего отца.

Сняв шляпу и перчатки, Софи прошла сквозь стеклянные двери на веранду. Опустившись в плетеное кресло, она устремила взгляд в сад, пестревший цветами, над которыми порхали бесчисленные бабочки. Смешанные ароматы пьянили еще сильнее в этот полуденный час. У нее было о чем подумать. Чуть ранее в этот день она получила важный заказ от своего высокого покровителя, некогда принца Уэльского, а ныне короля Георга IV.

Это должна быть особая фигура из сахара для праздничного стола. Торжество устраивалось в честь завершения строительства дворца. Уже прошло больше двух лет, как Георг IV унаследовал трон и переименовал дворец в Королевский.

Дворец был перестоен в арабском стиле, с выпуклой куполообразной крышей, которую обрамляли маленькие купола и взмывающие ввысь минареты. В целом он смотрелся так изящно и красиво, что казался сахарным. Стеклянные окна и двери обрамляли арки с индийским орнаментом. Колонны, веранды, башенки добавляли очарования этому дворцу.

Но не всем нравилась архитектура. Некоторые осуждали то, что строительство обошлось казне недешево.

Софи не удивлялась, что короля, как и в прежние времена, ругают. Несколько лет назад ему многие сочувствовали, когда его дочь Шарлотта умерла в родах после того, как вышла замуж за принца Леопольда Кобургского. Многие возмущались, когда Георг отказался, чтобы при его коронации присутствовала принцесса Каролина.

Хотя некоторые поступки короля невозможно было не замечать, Софи никому не позволяла критиковать его в ее присутствии. Благодаря ему не только дворец, но и Лондон изменился до неузнаваемости. А что касается бесценных сокровищ, которые он продолжал коллекционировать, то несомненно — ни один монарх не смог бы оставить большего богатства своему народу.

Когда Том возвратился домой, то застал Софи в кресле на веранде. Он присел рядом, вытянул длинные ноги и взял ее за руку.

— Как много изменилось с тех пор, когда я впервые переступила порог Королевского дворца, — произнесла она с задумчивым видом.

— Согласен. Не считая того, что ты открыла кондитерскую Дэлкот в Париже.

Она улыбнулась. Осенью 1815 года, спустя двадцать два года с того дня, как она бежала вместе с Антуаном от мятежников, Софи отвезла его обратно во дворец де Жюно. К тому времени молодой человек был хорошо готов к ответственности, которая ждала его. Он вернул всю собственность, принадлежавшую ему по закону.