Она видела, что капитан говорит от чистого сердца, к тому же ей очень хотелось встретиться с ним вновь.
– Ну, в общем, у меня бывают свободные вечера.
– И когда же ближайший? Мне бы очень хотелось, мисс, пригласить вас отужинать и потанцевать в харчевню «Касл Инн».
– Как насчет следующей недели?
– А раньше никак не получится?
Она напомнила ему, что у него, как и у нее, на этой неделе будет предостаточно работы. Наконец они договорились, и явно удовлетворенный капитан распахнул перед Софи дверь, и она вернулась на кухню.
Когда в тот вечер Софи пришла домой, Клара как раз выходила из спальни мальчиков.
– Клара, – начала Софи, – сегодня на работе нас допрашивал офицер акцизной службы, который вчера к тебе заходил.
– Капитан Морган? Ну и что же…
– Я рассказала ему про Барнза. Нет, нет, не сердись. Он дал мне честное слово, что если понадобится, будет приходить ко мне только на работу. Он также пригласил меня отужинать вместе с ним в «Касл Инн».
– Ну, тогда все нормально, – дружелюбно сказала Клара. – Но если он всерьез приударит за тобой, не вздумай воспользоваться моей гостиной.
Софи так и прыснула со смеху.
– Ну что ты, Клара! Я уж позабочусь о том, чтобы он дальше калитки не ходил.
– И чтоб его даже на улице нашей видно не было, – суровым тоном заявила Клара. – Мне не хочется, чтобы эта вертлявая миссис Фарлоу подглядывала из-за занавески, а потом распространяла бы по всей округе сплетни, что в наш дом по ночам ходят мужчины.
– Не волнуйся, – успокоила ее Софи, – поступлю, как скажешь.
В ту ночь она вновь слышала отдаленный грохот, происхождение которого никак не могла понять. Откинув одеяло, Софи на цыпочках подкралась к окну. Там виднелась лишь залитая лунным светом улочка да застывшие в ночной тишине деревья. Судя по всему, именно морские волны порождали эти странные звуки. Достав подзорную трубу, Софи прошла в спальню мальчиков, окно которой выходило к морю. Прильнув к окуляру, она долго осматривала окрестности, но ничего особенного не увидела. Так и не узнав, что же является источником тревоживших ее шумов, Софи вернулась к себе. Вскоре она услышала, как в дом вошел ночной дружок Клары.
Слава Богу, что, по крайней мере, на кухне «Старого Корабля» к Софи не приставали мужчины. За исключением шеф-повара, державшегося с ней исключительно в пределах служебной субординации, все остальные относились к девушке достаточно враждебно, подозревая в стремлении выжить кого-нибудь из них с доходного места.
В те времена все думали, что женщина хороша, когда речь идет о домашней стряпне. Но когда дело касалось замысловатых блюд, по старой традиции считалось, что готовить их должен только мужчина. Софи знала, что в Европе так повелось с тех пор, когда на кухнях было невыносимо жарко из-за огромных открытых очагов. Работать там можно было лишь раздевшись почти догола. Однако с тех пор все изменилось, в том числе и кухонная техника.
Генриетта предложила одно из своих платьев для свидания с Рори.
В качестве фешенебельного заведения «Касл Инн» была главным конкурентом гостиницы «Старый Корабль» в Брайтоне. Там был свой собственный великолепный бальный зал и, кроме того, в «Касл Инн» нередко можно было увидеть самого принца Уэльского. В гардеробе Софи просто не было одежды, соответствующей здешнему уровню изысканности.
– В доме графини де Ломбард хранится целая коллекция платьев для девушек нашего возраста, – объяснила Генриетта. – Их так много потому, что девушки на выданье не могут посещать все светские мероприятия в одной и той же одежде. Есть еще ларец с шелковыми цветами и крохотные ладанки с сухими духами, но если хочешь, можешь воспользоваться своими украшениями. Большинство из платьев изготовлены по новой моде из мягких тканей: тончайшего муслина, прозрачного батиста и шелкового газа, с кружевным лифом и юбками в мелкую сборку. Такой фасон сделать довольно просто, в том числе и тем французским дамам, которые сроду себе платьев не шили, особенно если учесть, что всех их с детства учили кройке и вышиванию.
Софи примерила несколько платьев, прежде чем сделать окончательный выбор. Генриетта выразила единственное сожаление о том, что Софи пойдет на бал без пожилой дуэньи-компаньонки, как требовал того французский этикет.
– Дуэнья? – рассмеялась Софи. – Что до меня, то я считаю подобный обычай давно устаревшим. Для меня он забыт, как и та жизнь, что окружала нас на родине.
Когда Софи вышла со взятым на прокат платьем, она подумала, что детская невинность Генриетты так же далека от взглядов на жизнь дочери парижского кондитера, как луна от земли.
Клара была потрясена, увидев Софи в этом платье, и сразу же предложила девушке надеть на свидание свои золотые серьги. Примерив украшение, Софи залюбовалась, глядя на себя в зеркало.
– Наверное, приданое?
– Угадала, – бросила Клара. – Они тебе очень идут.
Теперь Софи была окончательно готова к встрече с Рори. В выбранном ею платье тончайшего зеленого батиста и золотых серьгах, она была действительно великолепна. Софи накинула на плечи плащ и вышла на улицу. Проезжавший мимо сосед доставил девушку на своей повозке до Стайни, где неподалеку от Морского Павильона находилась таверна «Касл Инн».
Она сразу же заметила Рори, стоявшего у входа в полной парадной форме. Совершенно неожиданно Софи почувствовала, как затрепетало ее сердце. Он поспешил к ней и, взяв под руку, повел внутрь.
– Я с нетерпением ждал этого вечера, Софи, и думаю, что никакая контрабанда на свете не помешала бы мне прийти на встречу с вами.
Приняв из ее рук плащ, Рори протянул его гардеробщице.
– Есть что-нибудь новое с тех пор, как мы с вами в последний раз виделись?
– Я была очень занята, и как это ни прискорбно, пока мне не о чем вам доложить.
– Не беспокойтесь. Все еще впереди.
– Ну, а как вы, капитан? Надеюсь, дело сдвинулось с мертвой точки?
– Нет, пока никаких зацепок. Но не будем более возвращаться к этой теме. Ведь мы пришли сюда развлекаться.
Они прошли в бальный зал. Как и в «Старом Корабле», он представлял собой большое, прямоугольное помещение, хорошо освещенное сотнями свечей в сверкающих канделябрах. Зеркала на стенах отражали собравшееся здесь блестящее общество: женщин в модных платьях пастельных тонов, мужчин в ярко красных камзолах. Тут и там мелькали цвета войск Его Величества: синий, зеленый, бордовый и черный. Все юные модники были коротко пострижены, и их волосы не были посыпаны пудрой. Одни лишь драгуны составляли исключение. В своей великолепной униформе они по-прежнему, как и большинство присутствующих здесь французов, носили напудренные парики.
Музыканты на галерее наигрывали какой-то веселый деревенский танец, и Рори вывел Софи в центр зала. Хотя этот танец был вовсе не знаком мадемуазель Делькур, его на несколько напоминали фигуры старых французских менуэтов. Софи почувствовала необыкновенную легкость, когда они вместе с Рори закружились в танце. Во время ужина в семейном зале для ассамблей Софи профессиональным взглядом окинула буфетный стол: ей очень хотелось сравнить лучшие кондитерские деликатесы «Касл Инн» с тем, что делали в «Старом Корабле».
Лучший торт здесь был изготовлен в виде замка е башнями и зубчатыми стенами. Софи прекрасно знала, что подобные шедевры изготовляются путем обсахаривания основного каркаса, сделанного из проволоки и папье-маше. Хотя в этом кулинарном произведении видна была умелая рука, бесспорно, кондитер «Старого Корабля» превзошел здешнего мастера, изготовив торт в виде галеона под парусами.
Пока они ужинали, Рори расспрашивал Софи о ее жизни во Франции и о том, что она думает об Англии. Сам он рассказал ей о своем детстве, проведенном в глухой деревушке графства Суррей, и о том, как, следуя по стопам отца, он пошел на военную службу и получил ранение в кровопролитном сражении во время Ист-Индийской кампании.
– Я долгое время болел. Из Индии меня отправили кораблем на родину, где по состоянию здоровья уволили из рядов армии Его Величества. Уже никто не надеялся, что я поправлюсь от болезни.
Он улыбнулся, видя, как ее лицо приняло озабоченное выражение.
– Сейчас в это трудно поверить, не так ли? Наш семейный врач послал меня в Брайтон, сказав, что морской воздух может меня излечить. Поскольку он и впрямь пошел мне на пользу, а моя военная карьера закончилась, я и поступил на акцизную службу. Это была единственная возможность навсегда остаться близ моря.