Всегда весьма щедрый по отношению к своим друзьям, принц Уэльский сделал Браммела офицером в самом лучшем полку, однако на боевом поприще этот-денди оказался абсолютно бесталанным и проявлял интерес лишь по отношению красивой униформе. Но что сделано, то сделано, и принц уже не в состоянии был отменить свое решение. По крайней мере, Браммел был незаменимым советчиком во всем, начиная с покроя пальто и кончая новейшими способами завязывания шейного платка, которые тоже менялись еженедельно.
Поворачивая входную ручку дверей магазина ДЕЛЬКУР, принц краем глаза поймал собственное отражение в витрине. Теперь он уже носил более короткую стрижку в соответствии с последней модой, кстати, по мнению принца, такой фасон шел ему куда лучше, чем Браммелу. Накрахмаленный ворот рубахи стоял торчком, именно это позволяло принцу скрывать следствия мучительных ангин, которыми он постоянно страдал. Дверь перед принцем распахнулась прежде, чем к нему смог подбежать один из его лакеев. Хрупкое изящное создание в розовом шелке сделало принцу глубокий реверанс, после чего Его Высочество заметил еще пару ему подобных существ за прилавком.
Браммел поднес к глазам монокль из чистого золота и, пристально посмотрев на особ женского пола, изрек:
– Разрази меня гром! Да эти молодки просто настоящие конфетки!
После чего к ним вышла, склонившаяся в почтительном поклоне, уже знакомая принцу француженка. Его Высочество премило ей улыбнулся.
– Мои наилучшие пожелания по случаю вашего счастливого бракосочетания, миссис Фоксхилл!
– Спасибо, сир. Смею ли я пригласить вас и мистера Браммела в мое скромное заведение?
– Само собой смеете. Я узнал о вашем бракосочетании после того, как ваш супруг свозил меня назад на аукцион, но вот про магазин ДЕЛЬКУР мне рассказали совершенно посторонние люди… Ну что ж, давайте мне отведать ваших прославленных сладостей. Лично мне не терпится узнать, что вы в такой же степени непревзойденная кондитерша, как и повариха.
Продавщицы Софи сразу же предложили принцу на выбор лучшего шоколада и конфет. Принц выразил одобрение по поводу всего, что ему было предложено. Браммел, не торопясь, сжевал конфетку, при этом на его лице не отразилось ни удовольствия, ни отвращения. Сердце Софи упало, когда избалованный денди отрицательно покачал головой после того, как ему предложили другую. Уже не зная что и делать, Софи предложила ему французскую нугу, карамель приготовленную из меда, яиц, орехов и фруктов. К величайшему разочарованию хозяйки заведения, Браммел съел конфету, не сказав ни слова.
– Мой стюард обязательно вас навестит, – проговорил принц, насладившись самыми дорогими конфетами, и по всему было видно, что он не прочь отведать еще. – Вы – украшение Брайтона… Всего хорошего, миссис Фоксхилл.
Он вышел из магазина, и Браммел последовал за ним. Софи устало облокотилась на прилавок, разочарованию ее не было предела. Она даже думать боялась о том, какой урон может нанести репутации ее заведения очередное язвительное замечание Браммела. Однако совершенно неожиданно пресловутый денди вновь вернулся в магазин. Посмотрев на Софи в монокль, он изрек:
– Быть может, вам это будет любопытно знать, миссис Фоксхилл, но отныне я буду всем рекомендовать только ваше кондитерское заведение.
Софи тут же побежала рассказать о случившемся Тому. Муж был доволен не меньше ее, но совершенно не впечатлен случившимся.
– Так или иначе, твой успех был обеспечен, любовь моя. И даже если бы Браммелу не понравились твои конфеты, я знаю, что раньше или позже ты все равно бы добилась успеха.
Бросившись на шею Тому, Софи звучно его поцеловала.
– Неудивительно, что я так тебя люблю. Откуда в тебе столько веры в меня?! – и затем она отпрянула от него, схватившись за живот с явно озадаченным видом.
– Что случилось? – обеспокоенно спросил Том. Постепенно лицо ее просветлело.
– Малыш забил ножками.
Шли месяцы, и Софи стала подумывать о том, чтобы нанять кормилицу к рождению своего сына. Как и Том, она была абсолютно уверена, что первенец ее будет мальчик. Она рассмотрела несколько кандидатур, но в конце концов остановила свой выбор на веселой и опрятной молодке по имени Эмма, прежде бывшей кормилицей в замке одного баронета, а теперь решившей обосноваться в Брайтоне.
Софи родила дочь в день рождения нового девятнадцатого века. Пока она лежала вконец обессиленная с младенцем на руках, а в изголовье ее кровати сидел участливый Том, Софи могла слышать долетавшие с улицы крики поздравлений и призывные звуки громогласных труб. Они были настолько уверены, что у них родится мальчик, что совершенно не подумали, как назвать девочку.
– Итак, как же мы назовем столь неожиданную для нас дочурку? – спросил Том. – Ты не против имени Флер?
Софи улыбнулась.
– Конечно же! Флер де Ли Франции.
На крестинах Флер в церкви Святого Николая Генриетта была крестной матерью. Хотя она недавно овдовела и искренне скорбела по поводу безвременной кончины сэра Роланда, случившейся во время несчастного случая на охоте, она одновременно ощущала себя теперь совершенно освобожденной и по такому случаю решила напрочь забыть о своем трауре.
Элен также была приглашена на крестины, а Ричард выступил в роли крестного отца. Однако несмотря на высказанный им ранее оптимизм, отношения между ними так и не сдвинулись с мертвой точки.
Генриетта привезла с собой своего четырехлетнего сына Александра. То был худенький болезненный мальчик, к тому же плакса, но внешне он весьма походил на своего покойного отца.
– Ребенку нужен морской воздух, – сказала Генриетта. – Климат Глочестершира никогда не шел ему на пользу, и доктора посоветовали мне как можно дольше пожить с ним на каком-нибудь приморском курорте. Так что я снимаю дом, и мы поселяемся здесь надолго.
Для Софи это были хорошие новости, потому что с Генриеттой они были по-прежнему дружны так, как будто никогда не расставались. Единственное, что ее сейчас беспокоило, так это что Наполеон Бонапарт стал первым консулом Франции и произвел далеко идущие перемены в правительстве.
Эмиль де Жюно оказался среди тех, кто был уволен Наполеоном с государственной службы. Сейчас для него наступил самый подходящий момент, чтобы прибыть на Британские острова с миссией отмщения. Софи решила какое-то время не ездить к Антуану, опасаясь, что ищейки Эмиля могут пойти по ее следу. Несколько раз Антуан приезжал в Брайтон, но это случалось лишь тогда, когда Том был уверен, что мальчику ничего не угрожает. В дни своих приездов Антуан целыми днями пропадал на морском берегу или играл в футбол со своими прежними друзьями по школе. Каждый раз, уезжая, он крепко обнимал Софи, но больше уже не плакал. Он уже привык к жизни в сельском прибежище миссис Фицхерберт и считал, это место своим вторым домом. Принц подарил ему своего пони, и мечтою мальчика стало желание сопровождать Его Высочество на охоте в розовом кафтане – идеальнейшей одежде для охотников, по мнению досточтимого Бью Браммела.
Том постоянно был начеку и старался подолгу в Лондоне не задерживаться. По его настоянию Софи постоянно держала заряженный пистолет при себе либо в сумочке, либо в кармане. И наконец, будучи в Лондоне, Том узнал, что Эмиль де Жюно предъявил права на семейное шато и все прилегающие к нему земли ввиду того, что наследник графа, судя по всему, мертв. Для Софи это была убийственная новость.
– О нет! Я же когда-то пообещала его матери, что настанет день, когда Антуан вернется в свой дом, – заламывала она в отчаянии руки.
Том обнял супругу, чтобы успокоить.
– Не стоит так убиваться. Никто бы не сделал для Антуана большего, чем сделала ты, моя дорогая. Постарайся посмотреть на случившееся с выгодной для нас стороны. Теперь, когда Жюно наконец получил то, чего так долго добивался, думаю, старая ненависть покинет его сердце. Подобное развитие событий, судя по всему, навсегда исключит угрозу для жизни мальчика.
Но Софи по-прежнему чувствовала крайнюю обеспокоенность.
– Неужели в подобных Эмилю людях жажда мести может умереть?!
– Будем надеяться, что разжирев на незаконно приобретенном добре, ему станет лень сводить старые счеты, и прежняя ненависть, со временем забудется. Помни также о том, что Антуану уже 13 лет и при этом он отлично фехтует и стреляет. Совсем скоро он уже будет в состоянии защитить себя от любого врага самостоятельно.
«За исключением того, – с ужасом подумала про себя Софи, – что нанесет ему предательский удар кинжалом в спину». Чтобы Софи более не волновалась, Том связался с вышедшим на покой французским контрабандистом, сроду не имевшим дело с брумфилдской бандой.