- Я почти привыкла к твоей прямолинейности. И мне она даже нравится. Это гораздо лучше, чем какие-нибудь ужимки, недомолвки и пошлые намеки.

- Чьи?

- Что, чьи? – настороженно переспросила девушка, когда услышала резкость в тоне мужчины, но тут же поняла: – Нет, нет, я образно! Ко мне никто не приставал.

- Продолжай.

- Я хочу узнать тебя лучше, наверное, - робко сказала Элин, растеряв свою стойкость из-за того, что сердцу понравился порыв чужой ревности.

- Это «нет»?

- Это дружба.

Она ожидала, что Тадеуш разозлится. Точно знала, что эти бледно-голубые глаза станут чуть темнее от раздражения, или прямые черты исказит недовольство. Но ничего не произошло.

Молодой мужчина сидел на единственном в этой кухне стуле со спинкой, что позволило ему откинуться назад и сложить руки на груди. Его голова, чуть склоненная набок, и прищуренные глаза выдавали мрачный, но упрямый настрой, а это, в свою очередь, говорило о каком-то замысле.

- Поехали, – внезапно заявил Тадеуш и решительно изменил положение рук: потянулся за ключами от машины, которые лежали на скатерти.

- Куда? – удивилась девушка, поднимаясь с табурета вслед за собеседником.

- Узнаешь меня лучше, - ухмыльнулся гость.

Едва открыв рот, Адалина поняла, что ей нечего ответить на такое заявление. Где заканчивалась серьезность этого высокого молодого мужчины и начиналась благосклонность, она не знала, а потому сердилась. И только девушка решила сообщить собеседнику о том, что это совсем не смешно, как хлопнула ближайшая дверь. На кухне внезапно материализовался рыжий вихрь в махровом халатике до колен.

- Элин, забери свой мобильник, если собралась сваливать. Ой, здрасте, - Ринко прервала их диалог с такой широкой улыбкой, что никому и в голову не пришло на неё разозлиться.

Тем более, что настойчивое пихание в руки ошарашенной Адалины телефона, имело верное направление.

- Это что? – с неожиданной брезгливостью в голосе спросил Тадеуш и указал пальцем на серебристое устройство.

- Мой сотовый, - ответила Элин, посмотрев на гостя с недоумением. – А что?

- Кляча старая! - хихикнула Ринко и уже развернулась, чтобы отправиться в свою комнату, когда услышала раздраженное высказывание:

- Не нравится, так дайте мне денег на новый!

И дело было не только в том, что Тадеуш и Ринкарна довели девушку до легкой неуравновешенности, которую и злостью не стоило называть. Просто Элин действительно любила эту потертую «раскладушку», которую ей на восемнадцатый день рождения подарила старшая сестра.

- Ой, ну не…,- начала отвечать рыжеволосая подруга, но остановилась, удивленная действиями молодого мужчины.

А тот, в свою очередь, спокойно опустил руку в карман штанов, вытащил банковскую карту золотого цвета и протянул Адалине. Все это было проделано с таким непроницаемым выражением лица, что в голову девушки не закралось и мысли об издевательстве.

Пелену повисшей тишины внезапно разорвал звонкий смех курносой Ринко, которая не могла удержаться, чтобы не высказать свое мнение по поводу ошарашенного вида подруги:

- Пфахах, а я-то думаю, когда её кто-нибудь обломает с этим вечным: «Не нравится - купи новый!»

- Ринко! Иди, куда шла, я тебя умоляю! – выпалила раскрасневшаяся от стыда Элин.

И даже тогда, когда хохочущая рыжеволосая нахалка скрылась за дверьми, девушка не смогла расслабиться и оторвать смущенный взгляд от бежевых цветов на скатерти. Она напряженно чувствовала молчаливое присутствие молодого мужчины, и, пожалуй, так же, как и он, не желала затягивать разговор.

- Пожалуйста, больше не делай ничего такого, – вздохнув, тихо произнесла Адалина.

- Я забыл, что ты не принимаешь подарки, – ответил Тадеуш.

Карта уже была возвращена на место, а ключи в его руке брякнули так, точно говорили «пора».

- Меня это обижает.

Слова как будто дали волю маленьким разрядам острого тока пройтись по той натянутой струне в груди, которая беспокоила молодого мужчину своими колебаниями.

- Я не хотел,– он нахмурился из-за непонравившихся ощущений. - Поэтому ты вернула все платья и украшения, которые так старательно припрятал Эзра?

- Ты разозлился на него, - Элин уже готова была расстроиться, потому говорила почти без вопросительной интонации.

- Он не знает о том, что я в курсе.

И снова мимолетная тишина, казавшаяся ей гулкой из-за быстрых ударов сердца.

- Думаю, - только теперь, понимая, что её волнение заметно утихло, девушка смогла взглянуть на своего гостя, – я поеду с тобой.

Тадеуш ничего не ответил, потому что эта замечательная робкая улыбка и такие яркие зеленые глаза поразили его своей искренностью.


11.2.


Эта гостиная заканчивалась там, где начиналась другая вселенная, потому что высокие бархатно-темные стены плавно перетекали в широкую лоджию. Пространство её от пола до самого потолка состояло из идеального в своей прозрачности стекла, а за ним начиналась ночь. Она смотрела в эту ночь и так долго не могла оторвать взгляд, как будто пятнышко луны на черном небосводе заворожило её разум.

Даже не за окном, точно под ногами, лежало покрывало цвета самого мрачного обсидиана, который только можно отыскать у вулкана. И где-то в центре этого покрывала причудливыми узорами переплетались яркие огни её родного города. Их были сотни, почти тысячи, и они горели так ярко, что можно было различить силуэты зданий и улочек. Но эти едва уловимые очертания, как большая сверкающая капля, своим широким началом впадали в беззвездную вселенную: в спокойное иссиня-черное море.

- Зимой здесь, наверное, ещё красивее, – тихо произнесла Элин, когда услышала его шаги за спиной.

- Приедем и зимой.

В этом голосе больше не было чего-то такого, от чего, при их первой встрече, ей хотелось убежать. Оставалось только обещание. А обещания Тадеуш выполнял.

Адалина обернулась слишком резко для того, чтобы неожиданно чуть не влететь носом в мужчину, но его реакция предотвратила столкновение. Думая о её неприязни к прикосновениям и придерживая девушку за хрупкие плечи, Тадеуш почувствовал, что она дрожит. С неприятным привкусом огорчения, он собрался убрать руки, но тут же ощутил, как что-то теплое коснулось груди.

- Ужас, я рядом с тобой всегда такая неуклюжая, – донеслась приглушенная смехом фраза. – Чувствую себя глупой.

Он видел только светловолосую макушку головы, чья обладательница так доверчиво уткнулась лбом в его рубашку. А под этой рубашкой учащенно гремело сердце.

- Значит дружба, Элин? – Тадеуш говорил негромко, но в голосе его можно было уловить тона на порядок ниже, чем обычно.

Он впервые назвал её так, потому в груди что-то безудержно сорвалось на бег, а на губах расцвела неуловимая улыбка. Что она должна теперь ответить? Сказать, что боится всего на свете: людского мнения, плаванья в море, жестокости? Но его не боится. Только немного смущается и все больше хочет прикоснуться тонкими пальцами к загорелой коже там, где начинаются острые линии шеи. Или рельефно вырисовываются тугие мышцы пресса.

Совсем недавно они ехали по длинной трассе в полном молчании. За окном его машины, чья идеальная форма не позволяла отвести взгляд зеленых глаз, проплывал тот же ночной город. Автомобиль несся все быстрее, взбирался все выше по пустынной дороге, а огни на покрывале обсидиана мрачно и притягательно заставляли девушку замирать. Элин и не подозревала, что ей до влюбленности понравится вид города ночью, такой темной, как эта.

Когда картина из мириад городских звезд скрылась за поворотом, а машина плавно стала сбрасывать скорость, Элин поняла, что совсем не чувствует неловкости. Мерный гул мотора был единственной мелодией, которая мешала их молчанию наедине. Казалось, что только оно и уместно все те двадцать с половиной минут поездки. Будто что-то происходило в том тесном пространстве между двумя молодыми людьми, но происходило так незаметно, словно и вовсе не существовало. Но это что-то определенно было, так как Адалина ощутила его потерю, когда вышла из машины и услышала грозный лай собак.

Девушка наблюдала за тем, как Тадеуш касается шерсти двух огромных бурых зверей, чьи морды доставали ей до талии. Они с дикой радостью принимали краткие поглаживания хозяина и с удовольствием пачкали своими грязными лапами его рубашку. Но безумное счастье резко сменилось настороженным рычанием, когда собаки почуяли движение со стороны незнакомого гостя. Элин опасливо замерла, дабы не злить животных, но хватило одной жесткой команды: «Место», чтобы псы послушно отправились в свои вольеры. Молодой мужчина проводил их опущенные хвосты задумчивым взглядом, а после обратился к Адалине, сообщая, что она может подождать его в доме.