Из-за выключенных фонарей, девушка не видела фасада здания, в которое вошла, но интерьер гостиной подарил ей приятное удивление. Едва Элин закрыла за собой дверь, как сработал датчик движения, и большая комната наполнилась мягким оранжевым светом. Приятно запахло деревом и окутало теплом – она немного озябла за те несколько минут, что провела на свежем воздухе. Девушка почувствовала, что находится в удобной чаще, заросшей большой мебелью из темно-зеленой обивки.

Спустя несколько минут Тадеуш тоже вошел в гостиную и обнаружил, что кресло, которое он предпочитал другой мебели в этой комнате, уже занято. Элин сняла босоножки и с удовольствием прошлась по гладкому теплому полу из черного дерева, а затем устроилась в глубоком и самом удобном на вид кресле. Она подобрала ноги под себя и поставила локти на один из широких подлокотников, чтобы устроить подбородок на сомкнутых у начала кистей ладонях. Когда их взгляды встретились, девушка широко улыбнулась, чем вызвала подобие улыбки в ответ. Молодой мужчина с плохо скрываемой неохотой сообщил своей светловолосой гостье, что ему нужно переодеться. Его испачканная светлая рубашка на ходу была расстегнута, от чего Элин вспыхнула легким румянцем и принялась рассматривать пол. Тадеуш без каких-либо задних мыслей поднялся на второй этаж по лестнице из темных дубовых досок.

Когда же он вернулся, то не нашел девушку на прежнем месте. Её тонкий силуэт в длинном платье из легкой белой ткани неожиданно вырисовался на фоне широко французского окна. Там, в самой темной части гостиной, где начиналась лоджия и где свет приходилось включать самостоятельно, Адалина очарованно наблюдала за удивительно красивой ночью. Наблюдала и сама не знала того, что завораживает своими чертами не меньше, чем эта ночь.

И теперь, после его вопроса о дружбе, в пространстве повисло ненавистное ожидание. Это чувство раздражало девушку, поэтому она отстранилась и подняла голову вверх, ловя свежий запах стирального порошка. Сейчас на неё смотрел человек, который хотел услышать только один, совершенно определенный ответ. Она готова была дать его тому, кто держит обещания и помогает в трудную минуту. А как же тот, кто при мгновенной вспышке ярости может с легкостью сломать чужую руку?

- Я много раз слышала о том, что…нет, - она слегка покачала головой. – Ты ведь знаешь, каково это – убить человека?

- Я не стану отвечать, – мрачно произнес мужчина.

- Знаешь, - прошептала она в ответ.

Её настойчивая близость и потемневшая зелень глаз выражали решительное требование лучше, чем какие-либо слова. Но то, что он мог рассказать, не предназначалось для таких ушей. Он бы предпочел, чтобы девушка никогда не видела его жестокости, и вообще находилась как можно дальше от любых дел семьи Моор. Сейчас Тадеуш осознавал это так четко, что от нарастающей злобы на самого себя скрипело сердце.

- Когда становишься старше, кое-что начинаешь понимать. И я давно уже понял, что в моем прошлом нет ни черта, чем можно было бы гордиться. Строгость воспитания отец направил на брата, я же рос в атмосфере вседозволенности. Даже теперь не знаю, чего не могу получить в этой жизни, потому что у меня всегда есть всё. И ты, Адалина, не была исключением. Я не скажу тебе, что ты перевернула мое представление об отношении к другим, как видишь, поступаю по-своему до сих пор. Но я многое сделал из того, за что обязательно отвечу, в том числе и за чужие жизни. Это было давно, и это было самое дерьмовое время после моего совершеннолетия, тогда из-за моих выходок пострадало много людей. Про те года ты от меня никогда ничего не услышишь, ясно? Это все, что тебе нужно знать, и больше не спрашивай о подобном.

Голос его не стал громче, и даже злости в нем не было ни на йоту. Он действительно не испытывал подобных чувств, только складывалось ощущение, что ей, точно маленькому ребенку, нужно объяснять, какие вещи находятся под запретом.

- Хорошо, - просто ответила Элин.

Тадеуш задержал свой внимательный взгляд на её лице, чтобы с облегчением осознать – она действительно не испугана. Он убрал руки с маленьких плеч, так как решил вернуться в теплую зелень гостиной. Но девушка опередила его и, ухватившись за край рубашки, потянула мужчину за собой.

- Покажи мне дом, пожалуйста, - произнесла она с улыбкой и неспешно направилась к узкой лестнице на второй этаж.

Молодой мужчина покорно последовал за ней, но едва они оказались на последней ступени, как Элин остановилась из-за раздавшегося позади вопроса:

- Где твоя обувь?

- У двери, – без лишних раздумий ответила девушка.

- И с чего ты решила ходить босиком?

Элин осторожно обернулась, чтобы понять, почему в чужом голосе сквозит недовольство.

- Так пол ведь теплый.

- И грязный.

Они внимательно смотрели друг на друга пару мгновений, пока до неё каким-то непостижимым образом не дошло, что сейчас произойдет. Но было уже поздно. Под её внезапное и до мольбы смущенное: «Нет, не надо, я прошу тебя, только не так», Тадеуш притянул девушку к себе и, придерживая за талию, с легкостью перекинул через плечо.

- Поставь меня, пожалуйста! – Адалина не оставляла попыток достучаться до молодого человека, но он как будто её не слышал.

В таком неудобном положении, с чувством, что почти двухметровая высота для неё - это слишком, Элин, к своему счастью, провела не много времени. Буквально тут же она услышала громкий звук удара о дерево, что навело на мысли об открытии двери «пинком». Её внесли в комнату, бледно освещенную луной (свет проникал сквозь широкие окна) и через пару шагов, которые отозвались неприятным потрясением где-то в районе живота, девушку поставили на что-то мягкое.

Она была благодарна Тадеушу за то, что он ходит быстро, так как перемещаться этим способом ей совершенно не понравилось.

- Не делай так больше! – раздосадовано проговорила Элин, когда получила возможность шатко стоять на упругой кровати.

- Я принесу твою обувь, - с усмешкой отозвался мужчина, у которого в голове до сих пор витали мысли о необыкновенной легкости этой растрепанной девушки.

Элин была сейчас почти на одной с ним высоте. В глазах её все ещё отражалось досадное смущение, но губы уже чуть приоткрылись для неловкой улыбки, а скулы поднялись немного выше, из-за вышедшего наружу смеха. Нежность прозвенела в голосе Элин, когда она мягко произнесла:

- Лучше подойди ближе.

Словно очарованный её мимикой, Тадеуш повиновался. Один мизерный полушаг и её теплые пальцы уже касались твердых скул, прямого подбородка, опускались на жесткую кожу шеи. Когда она поцеловала его застывшие в невысказанном вопросе губы и внезапно получила настойчивый ответ, мужчина коснулся ладонями её талии. А затем, пытаясь не отрываться от глубоких поцелуев и медленно садясь на кровать рядом, Тадеуш осторожно притягнул эту хрупкую фигурку к себе. Но едва Элин податливо попыталась опуститься к нему на колени, как запуталась ногами в длинной ткани собственного платья. Это вышло так неожиданно, что молодой мужчина, который неуклюже был повален на спину, почувствовал на своих нижних ребрах чужие колени.

- Я идиотка, - снова рассмеялась Адалина. – Тебе не больно?

Она аккуратно попыталась изменить свое положение. Но когда её ноги оказались на покрывале, а часть туловища все ещё оставалась на чужой груди, Тадеуш поднялся сам и одним резким движением перевернул девушку на спину.

- Я бы снял это платье, оно мешает, – голос его звучал так проникновенно, что сердце её сделалось совсем неуемным.

- Тадеуш, я…

- Я знаю.

Она чувствовала прохладный шелк покрывала своим затылком, она видела горящий взгляд его глаз – и это все дышало нескрываемой угрозой. Мужчина, нависший над ней, теперь стал опаснее любого извержения самого огромного вулкана.

- Я знаю, - повторил он, - и, как выяснилось, я могу ждать.

Он переместился в более удобное положение - сел рядом, а Элин, в свою очередь, даже не шевельнулась, только закрыла лицо ладонями и виновато произнесла:

- Я веду себя хуже, чем маленький капризный ребенок.

- Мне нравится.

- Я даже уже знаю, чего хочу, но мне страшно это получить! – не услышав слов мужчины, продолжила бормотать девушка.