Нескромная близость их ног и её волшебная гибкость сделали то, от чего сонливости молодого мужчины настал конец. От резкого напряжения, охватившего все тело, Тадеуш почувствовал, как мышцы живота сократились, вытолкнув в желудок нечто-то такое, что камнем провалилось в неведомые глубины организма. Осторожная ревность завладела его сознанием, как навязчивая идея, которая выискивает в каждом прикосновении что-то непозволительное.

Их танец закончился на первом же счете ошибкой Натана, но начальная поза все никак не давала покоя младшему Моору. А самым невыносимым было то, что он не имел права прерывать процесс обучения. Ему оставалось только жадными рывками отмечать её красивые, изящные движения да мягкие касания к чужому телу.

С одной стороны, оказаться на месте брата и танцевать на помолвке Тадеуш не согласился бы ни за какие обещания. Но с другой стороны, сейчас Адалина в физическом плане была гораздо ближе к Натану, чем к нему. Как бы долго он на неё не смотрел, осознание того, что она спокойно может находиться в руках другого мужчины, накрывало все новой и новой волной. Светловолосая девушка по собственной воле спокойно прижимала оголенные колени к чужим ногам, указывая верное расположение в танце. И не было на лице никаких пунцовеющих пятен или расширенных в испуге глаз.

- Ещё раз? – спросила Элин, взглянув на застывшего Натана.

- Нет, думаю, что на сегодня всё, - его взгляд был направлен на настенные часы. – Кажется, нам с Тадеушем пора заняться кое-чем более важным.

- Что ж, - тихо ответила девушка, - азы я вам показала, теперь лучше бы начать тренироваться с Маргаритой, чтобы потом не было никаких неудобств.

- А я-то надеялся на следующую встречу, - собеседник усмехнулся и в легком наклоне туловища поцеловал правую руку Адалины. – Благодарю.

Девушка рассмеялась, а затем присела в шутливом реверансе. Она не восприняла поведение мужчины как что-то непозволительное, в отличие от кого-то третьего, кого эти двое благополучно игнорировали.

- Натан, - донеслась волна раздражения от широкого окна.

- Ты прав, нам пора.

И если Тадеуш не хотел придушить собственного брата в этот самый момент, то желание сломать что-нибудь присутствовало точно. Элин внимательно наблюдала за поведением обоих мужчин, все больше убеждаясь в том, что они очень разные.

- Я провожу Адалину, - сообщил Тадеуш, когда Натан попрощался с девушкой и направился к двери.

- Делай это в темпе, отец не любит ждать, - послышался ответ, который вызвал у Элин умилительную улыбку. Некоторые привычки, оказывается, передаются по наследству.


***

Высокие стройные деревья окрашивались мягкими оттенками вечера по обеим сторонам от Адалины, когда она вместе с Тадеушем шла по кипарисной аллее. В её конце начиналась короткая подъездная дорога, где девушку уже ждал автомобиль.

- Я думаю, что у него все получится, - уверенно произнесла Элин, кутаясь в свою короткую кофточку поверх бледно-желтого платья.

- Получится, - холодно отозвался собеседник.

Они только ступили на гладкий камень аллеи, а девушке уже приходилось спешить за мужчиной, так как тот внезапно устремился вперед. Его нервное состояние чувствовалось и в этой резкой походке, и в пустых ответах, а хуже того, читалось и на лице.

До легкой обиды Элин не понравилось такое отрешенное настроение, поэтому она вложила все силы, чтобы ускориться ещё больше и обогнать собеседника. Когда тонкая фигура скользнула вперед и замерла на его пути, он тоже остановился. Взгляды их столкнулись, но как бы она не хотела выразить всю свою решительность, плавные линии лица были слишком мягкими. Ещё нежнее её красоту делали два аккуратных пучка волос за небольшими ушами. Они теперь щекотали кожу шеи, так как девушке пришлось высоко поднять голову.

- Ты злишься на меня? – осторожно спросила Элин.

- Ты не боялась быть рядом с другим, - его серьезный тон звучал упреком, но никак не злостью.

- Я боюсь мужчин только в том случае, если они сами решают, чего я хочу. И когда таким решениям я противиться не могу.

Она вернула ему упрек в двойном размере, от чего Тадеуш был немало удивлен.

- Тебе не о чем беспокоиться, - тихо продолжила Элин, - это не первый раз, когда ко мне обращаются за помощью, поэтому у меня давно выработался некий профессиональный навык. К чужим прикосновениям во время танца я отношусь совершенно нейтрально.

- Мне не нравится этот навык, - произнес молодой мужчина.

- Если ты завидуешь, то могу и тебя научить танцевать вальс, - губы её растянулись в улыбке.

- А если ревную?

Когда Элин находила в себе очаровательную смелость подшучивать над ним, то Тадеушу, откровенно говоря, становилось неприятно и неловко. В такие моменты все внутри него требовало вновь занять лидирующую позицию их отношений, а для этого хватало лишь прямолинейности. И смущенная, раскрасневшаяся девушка вновь оказывалась в его полной власти.

Только на этот раз смятение Адалины переросло в робкое огорчение, выразившееся лишь молчанием да резким разворотом на сто восемьдесят градусов. Он так и не смог понять, чем задел её, и даже не решился это выяснить. Их путь до конца аллеи продолжился под мерное шуршание темнеющей листвы, но когда они оказались в полушаге от автомобиля, Элин неожиданно заговорила:

- Ты ведь сам позвонил.

- Верно, - ответил молодой мужчина, внимательным взглядом охватывая ровную спину перед собой.

- Но что ты хотел на самом деле? Я совсем не понимаю, почему ты разозлился. Мне надо было отказать твоему брату? Но ты сказал, что нужна моя помощь! Разве я могла отказать?

Как это было ни странно, но он разобрал всё, что сумела пробормотать девушка.

- Ты всегда можешь мне отказать, и я ничего с этим не сделаю, - быстро и четко выговорил молодой мужчина.

Слова дались ему тяжелее, чем он ожидал, так как признание в собственном бессилии из-за чувств к другому человеку было чем-то новым и весьма неприемлемым.

- Я не заставляла себя, я действительно хотела помочь, - теперь девушка обернулась, чтобы увидеть странный оттенок в чужом взгляде.

- Рад этому.

- Тогда почему ты сердишься?

- Потому что я кретин, Элин! – прорычал Тадеуш, не в силах сдерживать свой эмоциональный порыв.

Неужели ей был неясен тот простой факт, что он успел тридцать раз проклясть себя за неспособность контролировать раздражающее чувство собственности. О ревности он мог говорить свободно, используя её, точно инструмент для смущения девушки, но вот раскрывать свои истинные чувства Тадеуш явно не намеревался. Ещё одна непозволительная роскошь.

- Думаю, такого от тебя ещё никто не слышал, - её большие зеленые глаза смотрели на собеседника с полным непониманием.

- И не услышит.

Элин знала, что сейчас, возможно, не самое лучшее время и настроение, но этот вопрос, беспокоивший её уже несколько дней, неожиданно возник в голове. Он дребезжал надоедливым гудением и требовал, чтобы его задали именно сейчас, пока есть возможность получить откровенный ответ.

- Я должна кое-что спросить.

- Что? - слегка сузив разрез бледно-голубых глаз, произнес Тадеуш.

- Почти три года назад моя сестра попала в клинику Пакушо и там познакомилась с одной девушкой, - Адалина начала объяснять издалека, чтобы заранее стереть все недоразумения. – Мне кажется, что они поладили, может быть, даже подружились.

- Мне узнать об этой девушке? – перебил её собеседник.

- Возможно, ты о ней слышал, потому что Джилин, увидев Эзру, вспомнила, что он часто бывал в Пакушо, приходил к Карин. А когда я спросила у самого Эзры, то он, ну, как мне показалось, разозлился. Хотя потом и сказал обратиться к тебе.

- Карин? – имя было произнесено таким тоном, что Элин оно показалось проклятым.

- Сестра просто хотела узнать о судьбе этой девушки.

- Она мертва.

Адалина ощутила желание тихо выдохнуть из-за появившейся неловкости, но слова мужчины заставили её сосредоточиться на одном немаловажном факте: он знает. И об этой Карин, и о том, что с ней стало.

- Эзра рассказал? – она одним неуверенным движением руки поправила ремень сумки на своем плече.