– А куда мы поедем?
– У моего двоюродного брата есть охотничий домик на севере.
– А что будет с остальными жителями Айдахо?
Эсром замялся:
– Не знаю. По радио говорят, что непосредственной опасности нет. Возможно, твой муж знает то, о чем другие умалчивают. Я волнуюсь о девочках, о дальнейших последствиях всего происходящего.
– Но ведь уже прошло много времени.
– С этим мы ничего поделать не можем.
– Ты боишься? – заглянула ему в глаза Нэт.
– Пожалуй, да, – признался он. – Но не за себя.
– А как насчет твоей семьи?
– Я сообщил своим, но они предпочли остаться.
– Серьезно?
– Не могут бросить ранчо, – пояснил Эсром. – Они такие.
– А ты? Если бы не девочки, ты бы остался?
– Не исключено, – ответил он.
Нэт обняла дочерей и поцеловала по очереди в макушки, сжала мягкие детские податливые ладошки. Выпрямившись, она быстрым шагом направилась в спальню, собрала в небольшие парусиновые сумочки одежду для каждой: носочки, штанишки, розовый и лавандовый свитера. В третью сумку положила крошечные вещи Сэди, а также пеленки и английские булавки.
Затем принялась собирать свою одежду. Она до сих пор носила платья для беременных, но теперь хотя бы могла подвязывать их поясом. Нэт замерла перед комодом. Однажды она фантазировала, что наденет, если Эсром пригласит ее с девочками в гости на ранчо, принадлежавшее его семье. Привлекательная мечта, а скорее, блажь, которая осталась в прошлой жизни. Глупейший вид умственной игры. Помнится, она планировала надеть длинные черные брюки и бледно-зеленую блузку. Волосы собиралась стянуть перламутровой заколкой. Теперь в эти брюки она даже не влезет. Нэт боролась с необъяснимым чувством вины, которое зрело на протяжении последних месяцев, как будто ее беспорядочные мысли могли каким-то образом привести к катастрофе и будто она одна виновата в том, что случилось с ней, с их семьей, с Эсромом, с городом. Теперь ты счастлива, Нэт? Ты получила то, чего хотела?
Женщина направилась обратно в гостиную. В коридоре Эсром помогал девочкам надеть пальто, шапки и варежки. Это было, с одной стороны, так естественно, а с другой – удивительно, просто потрясающе.
– Мы отправляемся в путешествие! – радовалась Саманта. – Надеюсь, беби не будет плакать?
Нэт положила Сэди в кроватку-корзинку.
– Привет, малышка, – склонился над ней улыбающийся Эсром.
Он протянул Сэди свой большой, немного загрубевший палец, и крошка неловко ухватилась за него розовой ручонкой, радостно засучила ножками. При этом Сэди не теряла бдительности и внимательно обозревала комнату своими маленькими глазенками. Нэт с Эсромом не могли сдержать улыбку, глядя на нее.
– Что называется, сработано на совесть, – пошутил молодой человек.
– Я рада, что ты с нами, – не подумав, выпалила Нэт.
Она вытерла ладони о подол платья и попыталась поднять тяжелую упаковку с сухой молочной смесью. Эсром выхватил у нее коробку, отнес на улицу и поставил на бордюр. Затем быстренько загрузил весело позвякивающие металлические банки в пикап и вернулся в дом.
– Итак, девочки! Повеселимся, – воскликнул он, сгребая в охапку подготовленные Нэт одеяла. – Надеюсь, вы любите шашки?
– А кто такой Шашки? – спросила Саманта.
Эсром улыбнулся.
– А мама тоже едет? – забеспокоилась Лидди.
– Да, – ответил Эсром. – Мы на некоторое время уедем из города.
– Это отпуск, Лидди, – с умным видом сообщила сестре Саманта. – Люди уезжают из города, чтобы повеселиться. Их ждут шашки и пляж.
– Пляжа не будет, только деревья, – уточнил Эсром.
– Ничего страшного, – заверила Саманта.
Господи! Девочки просто обожают его. Они с радостью поедут с ним куда угодно.
– Я возьму вещи, – подхватил он свободной рукой детские сумки и потянулся к Нэт. – А твоя?
Она окаменела. Ей стало трудно дышать.
Эсром ждал.
– Я не сложила, – наконец произнесла она.
В первую секунду он был несколько озадачен, затем взглянул на нее – и все понял. По лицу пробежала тень. Ему было больно. Он молча кивнул и понес сумки к автомобилю.
Нэт чувствовала себя просто ужасно. Она стояла как каменное изваяние, не зная, куда себя деть. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы не девочки. Надо действовать.
– Сэм! Лидди! Пойдемте.
Она слегка подтолкнула их, и дочери побрели впереди матери по дорожке. Ветер буквально валил с ног.
Эсром, перехватив девочек на полдороге, взял обеих на руки, отнес к машине, помог взобраться в кабину и крепко пристегнул. Плетеную колыбельку с самой маленькой Нэт примостила у них в ногах.
– Сидите спокойно, крошки, – приказала она Саманте и Лидди. – Присматривайте за сестренкой.
Захлопнув дверцу, Нэт подошла к Эсрому, который стоял чуть поодаль, скрестив руки на груди.
– У меня четкие указания, – досадовал он.
– Я знаю.
– Что ты собираешься делать, Нэт?
Она положила ладони на его скрещенные руки:
– Мне нужно, чтобы ты увез девочек…
Он кивнул:
– Конечно. Им нельзя здесь оставаться, но и тебе тоже. Именно поэтому твой муж попросил меня…
– И мне снова понадобится твоя зеленая машина, – заглянув ему в глаза, попросила Нэт. – Пожалуйста.
Молодой человек молча рассматривал ее.
– Пожалуйста, Эсром.
Он отвернулся, пожевал растрескавшиеся губы и наконец кивнул. От него повеяло пустотой и разочарованием. Лицо казалось серым, и весь он как-то ссутулился, стал бесцветным и безжизненным, как будто она вонзила ему в грудь острый нож.
Та часть души Нэт, которая жаждала уехать с ним, моментально всполошилась. Они ничего плохого не делают. Они просто хотят немного пожить рядом и хотя бы на короткое время очутиться в мечте, созданной добротой и взаимной привязанностью, чувствуя редкую радость от полнейшего взаимного понимания. Что я могу для тебя сделать? Позволь мне тебе помочь. В мире, который сошел с ума, их импровизированная «семья» могла бы стать образцом любви и человеколюбия. Нэт была уверена, что Эсром никогда не будет жесток по отношению к ней, не станет кричать на нее или стыдить. Он и не подумает что-то скрывать, потому что просто не сможет, не захочет, даже если они проживут вместе сто лет. Нэт представила себе, как они ютятся в охотничьем домике его двоюродного брата: потрескивающий огонь в камине; девочки, которые вертятся под ногами; совместные ужины в маленьком местном ресторане; пожилая пара, улыбающаяся при виде милой «семьи». Что за очаровательная картина! Благодушный голубоглазый Эсром и Нэт со своими темноволосыми детьми.
Прекрасная картинка, вот только это – дети Пола, а она – жена Пола. Пол – хороший человек. И его гнев нельзя назвать совсем уж неоправданным, что, собственно, и доказывают ее мысли насчет Эсрома, которые промелькнули в голове буквально пару секунд назад. Разумеется, Пол был уязвлен и, словно пугливый моллюск, спрятался в свою двустворчатую раковину. Ему казалось, что они смогут наладить хоть какие-то отношения, если никогда не будут говорить о случившемся… Это как если бы он получил страшное ранение на войне, разбил вдребезги чувство собственного достоинства, а потом ходил вокруг, подбирая осколки и пытаясь вновь соединить их. Ты должна помочь мне делать вид, что я тебе доверяю. Да, именно так он и сказал. Черт побери! Не надо делать вид, она заслуживает большего. Она имеет право на настоящее доверие. Она прошла через искушение, но не поддалась ему. Она перетерпела гнев мужа, но по-прежнему любит его.
Эсром был подавлен.
– Все летит к чертовой матери, – избегая смотреть ей в глаза, сказал он с несвойственными ему нотками отчаяния в голосе. – Вокруг – сплошные развалины, а я посмотрел на тебя с девочками и подумал: «От них словно бы исходит теплый свет».
Нэт подняла глаза на Эсрома.
– Извини, – не выдержал взгляда ковбой. – Не следовало мне этого говорить.
– Я знаю, что ты справишься, – прекрасно понимая, насколько жалко звучат ее слова, рассуждала Нэт.
– Да уж, – хмуро согласился ковбой.
– Ты хороший человек, Эсром. Самый лучший из всех, кого я знаю. Ты и сам должен понимать, насколько я тебе доверяю.
– Спасибо, – осторожно отстранился он. – Пожалуйста, полезай в кабину, не то замерзнешь…
Перегнувшись через нее, он открыл дверцу пикапа с пассажирской стороны. Нэт снова прикоснулась к его руке.
– Я позабочусь обо всем… – начал он, но женщина не дала ему договорить.