– То всего на секунду.
Жена не ответила, только покачала головой.
– Ужасно, что Вебб и двое других так погибли. – Нэт взяла Пола за руку. – Ты их видел?
Ее глаза наполнились слезами.
– Да. – Муж был немногословен.
На самом деле он видел только одного, но у него не было сил пускаться в объяснения. Пол окинул взглядом территорию испытательной станции, пустынную и холодную. На верхушке шеста трепыхался ветроуказатель. Силуэт CR-1 был едва различим вдали. Вокруг реактора стояло множество автомобилей.
Нэт, все еще не отпуская его руку, провела по ней большим пальцем.
– Всю дорогу сюда я выискивала какие-нибудь внешние признаки катастрофы, – сказала она скорее себе, чем ему. – Знаешь, гигантские языки пламени или розовое облако в форме гриба… что-то подобное. А охранник на воротах только махнул мне рукой, когда я сообщила, что приехала за тобой. Единственное, что я видела, так это нескольких мужчин на шоссе в странной белой одежде и скорую помощь в кустах.
Мозаика недавних событий снова обрушилась на него: скорая, несущаяся во тьме; свет задних фонарей; топот ног испуганного водителя… Пол содрогнулся. Возможно, Вебб – одинокий и изувеченный – до сих лежит в «Понтиаке».
– Что?
Он покачал головой.
Жена оторвала взгляд от дороги и посмотрела на него. Пол попытался улыбнуться.
– Я рад, что девочек увезли отсюда подальше, – признался он.
– Я тоже, – тихо согласилась она.
– Какая-то часть меня хочет быть возле реактора, – продолжил он. – Я чувствую, что должен быть там, помогать выносить людей. В любом случае со мной все кончено.
– О чем ты? Что значит «кончено»? – возмутилась Нэт.
– Извини.
– Не говори такого. Все будет в порядке. Тебе просто надо отдохнуть.
Пол откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза.
– Скорее всего, стержень поднимал Сидорский, – произнес он, пытаясь воспроизвести цепочку событий. – Готов поспорить, что стержень застрял и Сидорский начал тянуть изо всех сил. Он мог совершенно случайно поднять его на четыре дюйма.
– А при чем тут четыре дюйма? – не поняла Нэт.
– Меня всегда предупреждали: ни в коем случае нельзя поднимать стержень выше четырех дюймов. Люди относились к этой цифре очень серьезно, хотя, впрочем, никто точно не знал, что может случиться, если нарушить неписаное правило. Сидорский был новичком, – объяснял Пол. – Его прислали на замену, когда меня отправили в Гренландию. Ему было двадцать два года, у него остался сын. Если бы я был там, возможно, ничего страшного не случилось бы.
– Или ты бы погиб, – возразила Нэт. – Бог тебя уберег.
– Зачем ему меня беречь?
Он никогда не сможет убедить Нэт, насколько нелепы подобные заявления.
Нахмурившись, она покачала головой.
– Мы должны быть счастливы, что ты остался жив, – заявила жена. – Только подумай: ты вернешься домой и снова сможешь обнять наших девочек. Разве ты не рад этому, разве не испытываешь чувства благодарности за такой подарок судьбы?
Пол посмотрел в окно. На самом деле он действительно был благодарен, но не считал, что заслуживает подобных подарков больше, чем другие.
– Ты был там в самый трудный момент, Пол, – убеждала его жена. – Эсром мне рассказывал. Ты все равно не смог бы сделать больше.
Пол часто заморгал, чтобы смахнуть набежавшую слезу.
– Спасибо, – расчувствовался он.
Эсром рассказал ей, что случилось на реакторе. Пол ощутил странное облегчение, хотя и понимал, что Нэт в любом случае захочет услышать это лично от него. Она всегда надеялась, что он будет беседовать с ней, делиться своими радостями и бедами. Пол испугался, что не сможет. Он часто ее разочаровывал. Казалось бы, все очень легко – люди должны разговаривать. Просто возьми и поговори с ней, черт возьми. Нэт была бы счастлива, но он не мог дать ей такой простой вещи, поэтому она нашла Эсрома. При нем парень был немногословен, но Пол был уверен, что язык у него хорошо подвешен.
Нэт охнула, как будто только что вспомнила что-то важное, и, порывшись в кармане, извлекла бледно-голубой листочек в клетку.
– Пол! Я забыла у тебя спросить, что это.
Он узнал страницу, вырванную из регистрационного журнала, едва взглянув на нее, даже не разворачивая. Интересно, как она могла попасть в руки жене?
– Откуда у тебя это? – спросил Пол.
– Нашла в почтовом ящике.
Судя по датам, записи были сделаны примерно полтора года назад. Тогда стержни впервые начали застревать по-настоящему. Пол водил указательным пальцем по странице, изучая давнишние отчеты. А вот и та самая историческая пометка Фрэнкса, когда он, набравшись решимости и храбрости, все же сообщил, что номер девятый застрял.
Пол посмотрел на жену:
– Листок подбросили в наш ящик? Не знаешь, кто бы это мог быть?
– Думаю, Джинни Ричардс.
– Джинни Ричардс? – не поверил своим ушам Пол. – Почему ты так решила?
– Вчера я выносила мусор и видела ее машину. А еще мне показалось, что она поднимала крышку нашего почтового ящика. Я проверила и нашла это письмо.
– Значит, ты уверена…
– Почти на сто процентов.
– Эта страничка не могла попасть к ней в руки сама по себе, каким-то волшебным образом, – резонно предположил Пол. – Миссис Ричардс никогда не бывает на CR-1. В любом случае она не имеет допуска к регистрационному журналу. Только Ричардс мог принести бумаги с работы домой.
– А зачем ему это нужно?
– Не знаю, – признался Пол.
Пол был уверен: что бы мастер-сержант ни задумал, он и сам не до конца понимает, что творит. Это просто жест отчаяния, по-детски наивный поступок, продиктованный полной безнадегой. Вырванная из регистрационного журнала страница, уничтожение тех или иных доказательств никоим образом не могли улучшить состояние CR-1, работающего из рук вон плохо.
– Попытка замести следы? – предположила Нэт.
– Что-то в этом роде, – подтвердил Пол. – В тот день Фрэнкс отметил в журнале, что наш девятый стержень регулирования мощности – самый массивный – застрял. Ричардс и Харбо давили на него, запрещали сообщать о серьезных неполадках. Думаю, они надеялись до получения новой активной зоны утаить все от высокого начальства.
– Но посмотри, что из этого вышло!
– Ну да… Если бы реактор дотянул до установки новой активной зоны, никто бы об этом и не вспомнил. Никто не стал бы разбираться в записях, а послужной список Ричардса остался бы незапятнанным. Думаю, он надеялся получить напоследок повышение по службе.
– И рисковал жизнью людей ради новой должности?
– Мне кажется, он понятия не имел, как сильно рискует. Ричардс никогда не работал рядом с нами на реакторе. Думаю, ему казалось, что оно того стоит. Когда достигаешь его звания, сложно продвинуться еще выше. Давление гораздо сильнее, не то что в моем случае, – попытался объяснить Пол. – Теперь те, кто будет расследовать это дело, проштудируют регистрационный журнал до последней буквы. Уверен, что сейчас, пока мы тут болтаем, из Вашингтона уже летят серьезные люди – из Департамента энергетических ресурсов.
– Значит, Харбо в тот вечер у Ричардсов говорил правду? Реактор и раньше функционировал с перебоями, и все время оставалась вероятность, что ты не вернешься с работы живым?
– Мы смотрели на проблему немного по-другому. Мы просто выполняли свой долг. Всегда существует определенный риск. Мы ожидали, что прибудет новая активная зона. Ее должны были привезти будущей весной.
– Пол! И все это время ты молчал? Даже мне не говорил?
– Трудно объяснить…
– Но это же ужасно. Погибло трое операторов.
– Знаю, – поморщился Пол.
Жена тряхнула головой, но ничего не сказала, прекрасно осознавая, насколько глубоко его горе. Они выехали на шоссе, оставив позади и реактор, и испытательную станцию. На долю секунды ему мучительно захотелось выпрыгнуть из автомобиля и побежать обратно. Уж слишком многое произошло с ним здесь! Он принадлежал этому месту. Как он мог просто взять и уехать?
Однако Нэт мчалась дальше, не останавливаясь.
На двадцатой автостраде она сбавила скорость. Заснеженные поля остались позади, они приближались к серому городу с занесенными снегом крышами. Если люди и покинули Айдахо-Фолс, то пока еще это не было заметно. Пол понятия не имел, какова будет официальная версия взрыва и что в конечном счете станет известно среднестатистическому Джо из народа.
Нэт показала рукой на дорогу: