Андрия Уильямс - Самая долгая ночь

– Жизнь продолжается в любом случае, не правда ли? – сказал ей муж. – Никто не знает, когда умрет – завтра или через сто лет.

Нэт кивнула, решив для себя, что больше не будет затрагивать щекотливую тему.

Через несколько лет до них дойдут слухи, что медсестра Бреннер и врач Фогель заболели редкой формой рака, поражающей кровь и костный мозг, и умерли молодыми. На протяжении многих лет Нэт будет время от времени подсчитывать, сколько им осталось, и внимательно наблюдать за Полом, чтобы успеть распознать страшную болезнь до того, как она возьмет власть над мужем. Она каждую минуту готова будет поднять руку, сигнализируя об опасности, но на самом деле увидеть приближение беды она все равно не сможет.

Муж сел за руль и поправил зеркало заднего вида. Нэт, устроившись на пассажирском сиденье, что-то мурлыкала Сэди. Малышка взмахнула перед лицом маленьким кулачком и попыталась засунуть его в рот.

Нэт бросила последний взгляд на дом. Ей подумалось, что город начнет постепенно застраиваться, а маленький желтый домик станет сжиматься, казаться все меньше и меньше, хотя на самом деле останется прежним – просто вырастет мир вокруг него. Каждые пару лет семьи военных будут сменять друг друга, оставляя после себя мелкие детали: кто – горшок с цветами на крыльце, кто – флаг или еще что-нибудь. Предметы появятся и исчезнут, прожив собственную короткую жизнь. Соседи, проходя мимо, будут разглядывать оставленные вещички, а может, вовсе не обратят на них внимания. Ведь люди, живущие в желтом домике, для местных – всего лишь очередные призраки в длинном списке тех, кто, появившись в городе, вскоре испаряется без следа.

Пол задним ходом выехал на посыпанную солью дорогу. Колеса с глухим стуком перепрыгнули через заснеженный сточный желоб. Нэт посмотрела на девочек, которые вцепились маленькими ручонками в резиновые уплотнители на окнах. Взъерошенные темные волосы Саманты, коротенькие блестящие косички Лидди…

Когда они проезжали через центр города, Нэт заметила в парикмахерской знакомый силуэт. Ее взгляд выхватил в окне широкополую шляпу, вышитую крестом куртку и ковбойские сапоги. Она едва сдержалась, чтобы не повернуться всем телом, и лишь осторожно скосила глаза. Конечно, это был не он. Мужчина повернул голову, и Нэт увидела хмурое, неприветливое, явно немолодое лицо. Скорее всего, это был дядя Эсрома – колючий, как можжевельник, яркий представитель одной из ветвей их семейного древа.

Буквально день спустя Нэт вспомнит это ощущение во время разговора с Шерон Вебб. Искренние слова женщины найдут в ней отклик на клеточном уровне, у нее участится пульс, когда миссис Вебб скажет: «Если бы я могла – остановила бы мгновение, чтобы переживать то чувство узнавания вновь и вновь».

Нэт покосилась на Пола. Муж не отрываясь смотрел на дорогу, сосредоточенный на своей непосредственной задаче – той бесконечной ответственности, которую он взвалил на себя. Пол смотрел прямо перед собой, а вот она была из тех, кто любит оглядываться назад.

Хотя роман «Самая долгая ночь» – художественное произведение, 3 января 1961 года во время взрыва на небольшом экспериментальном реакторе SL-1 в Айдахо-Фолс (штат Айдахо) действительно погибли трое молодых операторов. Взрыв произошел из-за того, что стержни регулирования мощности оказались подняты слишком высоко, в результате чего за долю секунды произошла сверхкритическая реакция. Однако трагедия на SL-1 постепенно стерлась из памяти американцев. Куда более заметный след в умах и сердцах оставила авария на АЭС «Три-Майл-Айленд», которая произошла гораздо позже, в 1979 году, и в более густонаселенной местности. К тому же общество в то время было, пожалуй, более скептически настроено по отношению к власти. Авария 1979 года настолько отпечаталась в нашем сознании, что многие мои сверстники удивились, узнав, что на «Три-Майл-Айленд», слава богу, никто не погиб.

В стремлении упомянуть все заслуживающие внимания события раннего периода американской ядерной истории я произвольно отнеслась к некоторым историческим фактам. Так, например, строительство лагеря «Кэмп сентьюри» в Гренландии было завершено лишь через несколько месяцев после того, как я на страницах романа отправила туда Пола.

Всем, кто хочет узнать больше об аварии на SL-1 и деятельности Национальной реакторной испытательной станции в пятидесятых и шестидесятых годах ХХ столетия, советую прочитать знаменитую «Атомную Америку» Тодда Такера и «Айдахо-Фолс» Уильяма Мак-Киоуна. Специалисты, анализирующие события на SL-1, с самого начала разошлись во мнениях, поскольку все три свидетеля аварии, к несчастью, погибли. Тем не менее книги Такера и Мак-Киоуна, в отличие от моей, относятся к документальной литературе.

Эта книга никогда бы не увидела свет без помощи моего замечательного агента Сильвии Гринберг, которая с самого начала оказывала мне всемерную поддержку. Ее интуиция – на вес золота, ей каким-то чудом удалось невозможное, и она превратила процесс создания книги в куда более приятное занятие, чем я смела надеяться. Выражаю также признательность Джордану Карру за первоначальную вычитку моей рукописи.

Это было большое удовольствие и честь – работать с очаровательной, талантливой Андреа Уокер из издательства «Пингвин Рэндом хаус». Благодарю всех сотрудников издательства, а также литературного агентства «Флетчер и компания».

Большое спасибо Аарону Гвину, Дэвиду Р. Гиллхэму, Дэвиду Абрамсу, Шивон Фэллон, Селесте Инг, Нине Мак-Конигли, Молли Антополь, Фредерику Рейкену, Питеру Молину, Винсенту Ла Скала, Мишель Дэниел и Каэле Майерс[75].

Я многим обязана своим друзьям, с которыми училась на магистерском курсе в Миннесотском университете, – за поддержку, талант и трудолюбие. Роб Макгинли-Майерс, ты лучший в мире первый читатель, о котором только можно мечтать. Спасибо моим консультантам: Кейт Хоппер, Сюзанне Ривекке, Алексу Лемону, Ричарду Гермесу, Кевину Фентону, Аманде Филдс, Брайану Бредфорду, Валери Майнер и Джули Шумахер.

Благодарю за тепло и любовь Терри Баретта, Бритту Хансен (а также Эрика и Кенни), Дэйва и Энн Йохансон, Альфреда Фаро (и Алексис!), Сару Уильямс, Гейл Бюто, Пола Ваймена (тезку моего главного героя), всех Уильямсов, Фаро, Мани, Бареттов и Йохансонов. Вы даже не представляете, как я вам благодарна!

Эрик Уилкокс и Лиза Кроуфорд! Вы стали моими первыми учителями в литературе. Именно с вами я разделила свои фантазии, свою осмысленную любовь к книгам и приключениям. Я не заслужила таких друзей, как вы и ваши замечательные семьи. Огромное спасибо Эрин, которая вместе со мной работала над моей первой рукописью в редакторской службе «Уилкокс».

Тысяча благодарностей «аляскинцам» Эрин Уилкокс (повторюсь), Лесли Хсу Ох, Сигне Йоргенсон и Шиле Анджум за прочтение отдельных глав книги в первоначальной форме, а также за все вечера, проведенные в «Скайпе».

Джули Шедфорд Одато! Если бы все любили книги так же сильно, как вы, писателям не о чем было бы волноваться.

Мне повстречались замечательные учителя. Особенно хочу отметить Хилари Зунин и Джастина Аарона. Мне также повезло со студентами, которые дали мне больше, чем я им: Пит Мейдлингер, Энди Узендоски, Мэтт Брюс, Джез Ромер, Шон Свенсон и «Стил воркерс» – все без исключения.

Говорят, что хорошего человека найти сложно. Я работала с тремя хорошими людьми: Марком Шульцем, Майком Мак-Махоном и Адамом Вартхезеном.

Спасибо персоналу кафе «Бэд эсс» в городе Ранчо-Пенаскитос, где я вносила почти все изменения в первую редакцию романа, особенно Дэнни, Николь и Саванне. Благодарю также Бекки Кардозо, Нэнси Бергман и мой книжный клуб «Пи-кью».

Выражаю благодарность Мэг Райли Хатчинсон, Джейн Хилл-Гибсон, Рэйчел Дункан, Нереиде Гонсалес, Трише и Мартину Уолш за мой ранний военно-морской опыт, когда я была «чужой в чужой земле».

Спасибо нашим мужчинам за то, что держат все на плаву.

Дэйв Йохансон, когда ты переписал от руки «Песню» Аллена Гинзберга и приклеил листок бумаги к ветровому стеклу моей машины на автостоянке, я поняла, что нельзя тебя отпускать. Спасибо Норе, Сорену и Сюзанне за то, что скрасили мою жизнь. Ребята, я люблю вас.

И конечно же, я не смогла бы состояться без моих любящих, веселых и бескорыстных родителей Боба и Элейн Уильямс, а также брата Ника. Спасибо маме за то, что поддерживала меня, когда я сидела дома и писала, в то время как другие дети играли на улице. Дорогие мои, вы всегда меня понимали. Ник, если снова решишь устроить себе тайм-аут, я обязательно стащу твой шоколад.