— В каком смысле?

— Увлекся молоденькими девчонками.

— Чушь какая-то… — пробормотал Алекс. — Как бы то ни было, я предпочитаю, чтобы ты не раскрывала себя Остину. Он еще не пришел в себя после гибели старшего брата.

— Так они с Эдди братья?

— Сводные. Одна мать, но разные отцы.

— Ты не говорил, что у тебя есть ребенок, — заметила Джина слегка обвиняющим тоном.

— А ты не спрашивала, — парировал Лэнг. — К тому же я не думал, что это имеет какое-либо значение. И вообще, Остин завтра же отправится обратно в интернат.

— Даже так? — Интересно, когда он успел принять это решение?

— Что же еще? — пожал плечами Алекс.

— Разве тебе не приходит в голову, что у ребенка есть причина для побега. Не хочешь сначала узнать, что случилось?

Лэнг раздраженно дернул плечом.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, но, по-моему, у тебя нет детей?

Иными словами, какое право она имеет давать советы? Джина поняла более чем прозрачный намек, но ничуть не смутилась.

— Верно, детей у меня пока нет, однако подростком мне приходилось ударяться в бега.

— И поэтому ты считаешь себя экспертом в этом вопросе? — усмехнулся Алекс. — Извини, но я считаю себя вправе не прислушиваться к мнению рок-звезды, которая наверняка переспала с… — Он осекся, понимая, что не имеет права обвинять Джину в том, чему нет доказательств.

Но было уже поздно. Джина все поняла.

Она метнула в Лэнга ледяной взгляд, что впрочем, не помешало ей задуматься о справедливости его замечания.

Да, наверное, советчик из нее никудышный. Хотя ее далекая от идеала жизнь складывалась в основном под воздействием внешних обстоятельств и ошибочных решений взрослых.

— В любом случае я знаю, почему сбегает Остин, — произнес Алекс. — Ему не нравится школа-интернат, в которой он учится. И все же это не дает ему права своевольничать.

Джина пристально взглянула на него.

— Мальчик удирал и раньше?

Лэнг ограничился сдержанным кивком, тут же переменив тему разговора.

— Ты голодна? — Немножко.

— Ну тогда приготовь себе что-нибудь, — кивнул он на холодильник, — пока я буду урезонивать своего сыночка.

Алекс повернулся и вышел из кухни. Джина состроила ему вслед рожицу. Прислушиваясь к шагам поднимающегося по лестнице Лэнга, она подумала о том, что не завидует его сыну.

Несмотря на грубоватые манеры Остина, Джина за несколько минут знакомства успела перейти на его сторону. Имея столь властного папашу, очень легко стать трудным ребенком.

Сама Джина мало общалась в детстве с мужчинами. Пожилые супруги, на крыльце которых она оказалась в младенчестве, сразу сдали ее в детский приют. Работали там в основном женщины. До одиннадцати лет Джина росла в атмосфере матриархата. Если какой-нибудь мужчина и устраивался на место воспитателя, то вскоре увольнялся. Разумеется, воспитанием детей эти люди почти не занимались. Впрочем, педагогики в приюте не было и в помине.

Все время, остающееся после шкалы, дети были предоставлены самим себе. Лет в семь Джина заинтересовалась стоявшим в самом большом помещении приюта роялем. Спустя полгода она научилась подбирать мелодии на слух. Услыхав, как девочка играет, одна из воспитательниц переговорила со школьной преподавательницей музыки. В результате Джину зачислили в музыкальный класс, который нужно было посещать два раза в неделю после уроков.

Вив играла там на банджо.

Когда занятия в музыкальном классе заканчивались, обе девочки отправлялись в приют — потому что Вивьен Кертис тоже была его воспитанницей.

Она была на два года старше Джины и частенько подтрунивала над той. Особенно ей нравилось дергать младшую подружку за косички. Но она же, не задумываясь, бросалась на обидчиков Джины с кулаками. Вообще, Вив бравировала своими мальчишескими замашками.

Когда Джине исполнилось одиннадцать лет, в приюте появилась супружеская пара, пожелавшая взять опекунство над девочкой. Так Джина вытянула счастливый билет.

Во всяком случае, многие дети так думали. И завидовали ей.

Сначала супруги Бьюфорты пригласили Джину в гости. Женщина была очень приветлива, мужчина вел себя немного сдержаннее. Но, разумеется, для Джины оба были чужими.

— Позже она провела у них целые сутки. И лишь тогда поверила, что ей повезло.

Единственным человеком, скептически отнесшимся к происходящему, была Вив.

— Все это не так просто, как тебе кажется, — заявила она.

— Что? — спросила Джина.

— Опекунство.

— Хуже, чем приют?

— Иногда и так бывает, — хмуро произнесла Вив.

Джина недоверчиво взглянула на подружку.

Неужели той известно нечто такое, о чем сама она не знает?

— Ты можешь отказаться, — добавила Вив. — Силой тебя никуда не отправят.

Это и стало переломным моментом.

— Тебе бы этого хотелось, верно? — усмехнулась Джина. — Чтобы я осталась здесь и была бы так же несчастна, как все остальные? Но знаешь что, Вив? Иди к черту!

Ее выходка не произвела на подружку никакого впечатления. Услыхав грубое выражение, та лишь рассмеялась. Хотя могла бы и стукнуть — это было больше в ее стиле.

— Ладно, отправляйся к своим опекунам, — сказала она. — Ты меня еще вспомнишь!

В тот день Джина возненавидела Вив, но никогда ее не забывала.

Жизнь у Бьюфортов временами осложнялась, а в конце стала просто невыносимой…

В этом месте Джина усилием воли прервала поток воспоминаний. Последнее время она вообще запрещала себе думать о прошлом. Подобные мысли вели в никуда, а у нее и так было о чем печалиться.

Взамен Джина сосредоточилась на еде. К ней внезапно вернулся аппетит, потерянный после гибели Вив и Эдди. Поэтому, недолго думая, она проинспектировала холодильник и шкафы и быстро сообразила, каковы кулинарные пристрастия хозяина этого дома.

Мясо. Всему остальному Лэнг предпочитает именно его. Об этом свидетельствовал немалый выбор копченостей, а также кастрюлек с чем-то тушеным.

Джина быстро приготовила спагетти, добавив туда кусочки ветчины, сыра, салатного перца, маринованные грибочки, а также свежую рубленую зелень. Она рассчитала на три персоны, однако ждать никого не стала — наполнила себе тарелку и принялась за еду, запивая ее минеральной водой.

Джина уже заканчивала, когда, наконец, появился Лэнг. Он вошел с видом человека, взвалившего на плечи все тяготы мира, из чего можно было заключить, что разговор с юным мистером Лэнгом оказался нелегким.

Алекс поймал взгляд Джины, но лишь махнул рукой.

— Не спрашивай.

— Ладно, не буду. — Она кивнула на большую салатницу с макаронами. — Хочешь?

Лэнг подозрительно осмотрел блюдо, прежде чем ответить:

— Да, пожалуй.

Джина простила ему недостаток энтузиазма, ведь у него был трудный день. Как и у нее самой.

— Давай я достану тебе тарелку.

Джина направилась к шкафчику, а Алекс открыл холодильник и вынул пару бутылочек светлого пива.

— Выпьешь немного? — спросил он, усаживаясь за стол, где уже стояла наполненная для него Джиной тарелка.

— Нет, спасибо.

— Тогда, может, вина?

Она на миг задумалась, но в итоге все равно отказалась.

— Мне достаточно и простой воды.

— Голова болит? — спросил Лэнг, заметив, как Джина поморщилась.

Она покачала головой, не желая вызывать сочувствие. Однако Алекс продолжал разглядывать ее, поэтому она принялась доедать то, что еще оставалось на тарелке.

Лэнг наполнил стакан пивом, сделал пару глотков и тоже начал есть — сначала осторожно, но потом с аппетитом.

— Нравится? — спросила Джина.

— Ты сама это приготовила? — удивленно спросил Алекс.

— Кто же еще? — пожала она плечами.

— Я думал, что миссис Брикстоун. Хотя прежде она ничего подобного не стряпала.

— Все ингредиенты, кроме спагетти, я нашла в холодильнике, — сообщила Джина. — Кстати, если ты будешь и дальше есть столько мяса, в твоем организме скопится уйма холестерина.

— Ты вегетарианка?

— Нет. Ты же видишь, что в это блюдо я положила ветчину. Но ее очень мало по сравнению с остальными продуктами.

— Это что, новомодная диета?

— Нет, я с детства так ем. Алекс откинулся на спинку стула.