Ви Киланд - Самодовольный мистер Костюм

Сорайя: Обещаешь?

Грэхем: Я хочу пообещать тебе много всего, милая. Но лучше сделаю это лично. Когда ты вернешься?

Сорайя: Не уверена. Я напишу тебе, когда вернусь в квартиру. Где ты?

Грэхем: В паре кварталов, сижу в поезде.

Сорайя: В поезде?

Грэхем: Не волнуйся. Он не движется. Без тебя я никуда не собираюсь.

Сорайя: Обещаешь?

Грэхем: Ничто не удержит меня вдали от тебя, Сорайя.

Я просидел в этом поезде больше двух часов. Сорайя сказала, что напишет, когда вернется в квартиру, а мое терпение истощалось. Я не мог больше сидеть на одном месте, поэтому гулял по набережной, пока телефон, наконец, не завибрировал.

Сорайя: Я вернулась.

Грэхем: Уже иду.

Квартира брата Делии была на шестом этаже, 6G. Я нажал на кнопку лифта и нетерпеливо ждал. Лампочка над дверями медленно подсвечивала каждую цифру, пока кабина двигалась по этажам. Эта чертова штука ползла вверх, и ей еще нужно было спуститься обратно. Я не мог ждать так долго. Я нашел выход на лестницу и начал подниматься к первому пролету из шести. К третьему я уже должен был замедлиться, но наоборот, я начал перешагивать через две ступеньки. Мое сердце колотилось в груди, хотя я даже не запыхался. Мне нужно было попасть к ней. С начала шестого пролета я уже бежал остаток пути. Добежав до этажа, я распахнул дверь и продолжил бежать по коридору. Адреналин с бешеной скоростью несся по моим венам, когда я остановился перед дверью с номером 6G.

Я сделал глубокий вдох, успокаивая дыхание, но невозможно было расслабиться. Моя грудь быстро вздымалась. Мне так сильно нужно ее увидеть.

Постучав, я стал ждать.

Когда дверь, наконец, открылась, я замер на мгновенье.

Сорайя.

Боже, она была чертовски невероятной.

Она стояла у дверей, одетая лишь в ярко-розовый лифчик и трусики, а концы ее волос были подходящего ярко-розового цвета. Никогда в своей жизни я не видел такой красоты. Я стоял там целую минуту, просто глядя на нее. Потом, наконец, заговорил:

— Что значит ярко-розовый?

Она посмотрела мне в глаза.

— Любовь. Это значит, что я влюблена.

Я закрыл глаза. На секунду я подумал, что расплачусь прямо здесь, на пороге, как девчонка. Я был так чертовски счастлив, моим эмоциям требовался выход.

— Я боюсь заходить.

— Почему? — Ее лицо тут же погрустнело.

— Потому что я столько всего хочу с тобой сделать, столько всего чувствую сейчас… боюсь, я не буду нежным.

Ее щеки слегка покраснели.

— Я не хочу, чтобы ты был нежным. Я хочу, чтобы ты был собой. Властный и самодовольный мужчина с неожиданной милой стороной. Отец, который собирается любить свою дочь независимо от любых условий и никогда ее не оставит. Доминирующий любовник в постели, которому иногда требуется немного грубости. Я хочу всего тебя, Грэхем.

Я зашел внутрь и захлопнул за собой дверь.

— Ох, отлично, ты получишь всё. Мой рот, мои руки, пальцы, тело, мой член. — Обхватив Сорайю руками, я поцеловал ее со всей страстью.

Между поцелуями она извинялась снова и снова.

— Прости за то, что я сделала. Я думала, что поступаю правильно.

— Я знаю. Просто пообещай, что никогда не оттолкнешь меня снова, малышка.

— Обещаю.

Я удивил ее, подняв на руки.

— Поскольку ты открыла дверь в таком виде, полагаю, Делии здесь нет.

— У нее родственники в Хермоса-Бич. Она останется у кузена на ночь.

— Напомни мне отправить ей подарок с благодарностью. Может, машину.

Я пошел по коридору в поисках спальни. Посадив Сорайю на край матраса, я увидел, что ее нога перевязана.

— Что случилось?

— Я подправила свою татуировку.

— Ту, что с пером? — Она изменила ту, что я скопировал на свою грудь?

— Да. — Сорайя наклонилась к повязке и медленно ее отодвинула. Я задержал дыхание, пока не понял, как она не изменила татуировку, просто дополнила ее. Так же, как это сделал я, там было имя, написанное над пером. Грэхем.

У меня не было слов, поэтому я наклонился и поцеловал ее. Когда нам потребовался воздух, она указала на ногу.

— Не хочешь увидеть остальные изменения?

Я прищурился.

— Больше чернил?

— Давай. Снимай повязку. — Сорайя прикусила нижнюю губу и подняла свою сексуальную ножку.

Если бы до этого у меня еще оставались сомнения, что она идеальная женщина для меня, увидев то, что она сделала, уничтожило их навсегда. Я смотрел на татуировку и пытался сдержать эмоции, вырывающиеся наружу.

— Я не знаю, что сказать. Она прекрасна.

Таким же шрифтом, как и мое имя над пером, под ним было написано Хлоя.

— Я люблю тебя, Грэхем. И твою дочь тоже. Я знаю, что еще рано и нам нужно двигаться медленно, но я хочу быть частью ее жизни. Хочу принимать участие. Ты был прав. Из-за того, как поступил мой отец, не значит, что ничего не выйдет. Я хочу забирать ее с танцев, сжигать печенье по выходным. Хочу наблюдать, как она взрослеет и учится у своего неповторимого отца. Я не просто люблю тебя, Грэхем… — Я поймал слезу, которая катилась по ее щеке. — Я также люблю и Хлою.

Услышав эти слова, я ощутил, как огромный груз упал с моих плеч. Она любит меня и мою дочь. Впервые с тех пор как был ребенком, я почувствовал, что у меня снова есть настоящая семья.

— Я пришел сюда, подавляя столько эмоций, потому что нервничал и не знал, смогу ли быть нежен с тобой. Но каким-то образом ты меня смягчила. Я тоже люблю тебя, красавица… очень сильно. Сейчас я лучше себя контролирую, но мне все еще нужно быть внутри тебя. Скажи мне… — я начал раздеваться, — ты хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью, а потом жестко оттрахал? Или оттрахать тебя сейчас, а сладкое оставить на потом?

Она не ответила сразу. Я быстро разделся и, когда подцепил боксеры пальцами, остановился и посмотрел на нее в ожидании ответа.

— Как все произойдет, Сорайя? — Я стянул свои боксеры, показывая, что уже полностью готов для нее, что бы она ни выбрала.

Сорайя облизнула губы.

— Оттрахать сначала. Сладкое на потом.

— Отличный выбор.

Она все еще сидела на краю кровати. Я снял с нее трусики, и по влаге на ткани точно знал, что она уже влажная для меня.

— Обхвати ногами мою талию, — сказал я, поднимая ее на руки.

Я отошел к стене, прижав ее к ней спиной, и, не тратя больше времени, буквально насадил на свой член.

— Бля-я-я-я-дь. — Я громко застонал, притягивая ее ближе к себе. Это было удивительно. Прошло всего лишь меньше двух недель с тех пор, как я был внутри нее в последний раз, но мне казалось, будто мы не были вместе целую вечность. Я пытался двигаться медленно, чтобы убедиться, что ее тело готово для меня, но когда она застонала и сказала, что любит меня и мой член внутри нее, я больше не мог сдерживаться.

Я вбивался в нее так сильно, как мог. С одной стороны, я волновался, что делаю ей больно, потому что ее спина постоянно билась об стену. Но когда я пытался замедлиться, она умоляла меня двигаться еще жестче. Нет ничего лучше, чем слышать от любимой женщины, как она любит твой член и хочет пожестче. Когда освобождение нахлынуло на нас одновременно, мы кончали долго, сильно и с криками. Я был уверен, соседи нас услышали. Черт, я хотел, чтобы они нас услышали. Хотел, чтобы весь гребаный мир знал, что эта женщина сделала со мной.

— Я чертовски сильно тебя люблю, Сорайя Венедетта, — пробормотал я ей в губы.

— Я тоже люблю тебя, мистер Костюм. Мне кажется, я влюбилась в тебя еще до того, как встретила.

Я усмехнулся.

— Это, наверное, мой невероятный шарм, которым я тебя очаровал, пока мы переписывались.

— На самом деле, ты был откровенным козлом. Это из-за фотографий на твоем телефоне. Они показали мне, что под этим стальным сердцем кроется прекрасный мужчина.