— Галина Ивановна может нас навещать хоть ежедневно, так же, как и вы. Но жить мы будем вместе. Это не обсуждается. Даже не предлагайте мне самоустраниться. Самоотвода не будет!
Николай Степанович вздохнул, зыркнул на Егора из-подо лба. Как ему это удалось, оставалось загадкой. Ростом он был едва ли не выше зятя. Хмыкнул. А потом неожиданно подошел, практически вплотную к Егору, и неловко обнял. Похлопал по спине, так же стремительно отступил на свои позиции. Смущенный…
— Хороший ты парень. Может, и правда, не стоит вам порознь быть.
Отстояв право быть рядом с любимой, Егор взялся решать другие вопросы. Первым делом Денис, который впал в абсолютнейшую апатию после того, как узнал о гибели Лиса. Он и до этого был не особо бодрым, а после — и вовсе почернел. Лежал целыми днями, отвернувшись к стенке, и практически ни с кем не разговаривал. Более-менее взбодрился, лишь когда ему разрешили увидеть Веру. А потом…
— Вера, Верочка… прости меня. — Расплакался. Не сдержался. И ее растрогал до слез.
— Ну, за что ты извиняешься, глупый? — удивлялась она. — Жив-здоров, и слава Богу.
— Я наделал столько гадостей, Вера… Знала бы ты только, каких…
— Ничего, хороший мой, ничего… Мы ведь все ошибаемся, правда? Главное, вовремя понять, что ты свернул не туда.
Егор смотрел на свою женщину и все больше в нее влюблялся. Ее вообще было невозможно не любить. Даже сейчас, прикованная к постели, она не озлобилась, не очерствела, не впала в депрессию. На удивление, она находила в себе силы поддерживать их всех: Егора, Дениса, родителей, Аську. Она так переживала, что девочке пришлось ночевать у чужих людей!
— Мамочка, непременно заберите ее к себе. Вас-то она уже получше знает.
— Но, Вера… Я не могу тебя здесь оставить. Ты же знаешь, что Асенька в надежных руках…
— Заберите. Пожалуйста. — И снова проваливается то ли в сон, то ли в беспамятство…
Спустя четыре дня после того разговора, Егор и Денис выписались из больницы, и смогли забрать девочку домой. Поначалу она была притихшей и грустной, но уже к следующему дню окончательно пришла в себя. Егор мотался, как оглашенный. Разрываясь между больницей, детьми и работой, к которой, несмотря на больничный, пришлось все же вернуться. И это все в отсутствие личного автомобиля, который оказался прилично помятым, и вряд ли подлежал ремонту. Радовало только одно: страховщики, узнав, кому принадлежит машина, сработали оперативно. Страховая выплата по КАСКО оказалась вполне вменяемой. Ее бы вполне хватило, вздумай он починить машину, или купить новую. Расстарались… Только Егор не торопился с тратами. Мало ли, какое лечение потребуется Вере? Вдруг, придется не только машину продавать? Пусть уж лучше лежат денежки. И каким же приятным сюрпризом было узнать, что ему по должности водитель положен! И служебная машина. Вот радости было!
— Привет, — прошептал в ухо, усаживаясь прямо на больничную койку.
— Опять ты… — слабо улыбнулась Вера.
— Угу. Так точно… Я не помешаю, если на краешек прилягу? — поинтересовался, осторожно укладываясь под бочок любимой.
— Не помешаешь. Вот только Анна Павловна тебя опять отругает, если увидит. — Слабая попытка пошутить. Егор насторожился:
— Сильно болит?
— Терпимо… — Шепчет, а у самой капельки пота над верхней губой, и глаза запали. Черт! Как же это тяжело, когда ей настолько плохо. И почему только нельзя взять ее боль на себя?
— Может быть, все-таки не стоило отказываться от обезболивающего? — нахмурился мужчина.
— Мы и не отказались. Просто перешли на менее убойное, чтобы не вызвать привыкание.
Ничего нового Вера ему не рассказала. О ходе ее лечения Егор был полностью информирован. С ним согласовывалось буквально все. Сумел построить персонал! Даже Николай Степанович удивлялся, как ему это удалось. Впрочем, он и сам регулярно отчитывался о ходе лечения дочери. Каких только чудес не бывает!
— Я справлюсь, Егор. Не волнуйся. И поезжай уже домой. Ты у меня за сегодня третий раз.
— Хорошо. Сейчас полежу немного, и поеду… У тебя завтра первое занятие на тренажерах. Я вернусь к этому времени.
— У тебя в девять совещание, и ты настолько измотан… Смотреть на тебя уже страшно.
— Я приеду, Вера!
— Хорошо…
И он приезжал. Если не на все занятия, то на подавляющее их большинство. Он привозил ей в больницу цветы, вкусный капучино из Макдональдса, к которому она питала слабость, и спелые летние фрукты. Егор поддерживал каждый ее шаг, и делать эти первые робкие шаги было намного проще, зная, что за спиной ОН. Всегда поможет, всегда подстрахует, всегда подставит плечо… Вера прилагала все усилия к тому, чтобы восстановиться, как можно скорее. Превозмогая боль, выполняла все положенные упражнения, стойко терпела эти изматывающие процедуры. Не только ради себя, но и ради Егора, которому, она знала, сейчас было, как никогда, тяжело.
Из больницы Веру выписали спустя три недели после аварии. Она как раз только начинала учиться ходить на костылях, и уже более-менее могла обходиться без посторонней помощи. Егор приехал ее забирать вместе с Асенькой и огромным букетом чайных роз.
— Ну-ка, давай, пересажу тебя в машину! Вот когда бы я еще тебя на руках поносил?
Вера улыбнулась, обняла любимого за шею. И несмотря на то, что уже научилась вставать при помощи костылей, позволила ему пересадить себя на заднее сидение автомобиля. И правда, когда ее еще на руках поносят?
— Ко мне вчера приходил Григорьев.
Егор вскинулся. Развернулся всем корпусом к ней:
— Что он хотел? Ты почему мне не позвонила?! Он тебя обидел?! — сыпал вопросами мужчина, шаря по ней обеспокоенным взглядом. Вера, которая до этого перебирала шелковые волосы Асеньки, отвлеклась от своего занятия, и тоже уставилась на мужчину:
— Зачем? Мы просто поговорили…
— Зачем?! Хм… А вдруг бы он тебя обидел?! Вот чего он хотел?!
— Он хотел извиниться, Егор. Только и всего.
— Ха! Слабо верю я в эти запоздалые раскаяния! Небось, надеялся на жалость надавить, чтоб шкуру свою спасти. Видит, что дело принимает серьезный оборот!
— Нет! Знаешь, мне показалось, что он действительно что-то понял. Но, я бы не хотела, чтобы это случилось в результате такого ужаса… Бедный мальчик. — Вере, как и Денису, было очень тяжело после известия о гибели Лиса. Не такого она хотела наказания для преступника! Даже в мыслях не было желать ему того, что пережила сама. Дети не должны отвечать за грехи своих родителей. Не должны, и все! Поэтому то, что случилось, стало для Веры большим ударом.
— Все равно мне не нравится, что ты разговаривала с ним одна!
— Ты слишком за меня переживаешь, — улыбнулась Вера.
Еще бы, не переживать! Он любил ее всем сердцем. Вера прочитала его мысли. По телу разлилось тепло. Егор нечасто баловал ее признаниями. Но разве существовало что-нибудь, более говорящее, чем его поступки? Она так не думала.
— Олег тоже приходил.
— Этот еще что забыл?! Я ему, вроде, все доступно объяснил в прошлый раз. — Нет, ну разве не прекрасное зрелище — мечущий искры из глаз ревнивый мужчина? Вера снова улыбнулась:
— Не кипятись. Он тоже хотел извиниться. Рассказал об их с Денисом заговоре… Обещал не препятствовать больше разводу. Так что, мы сможем развестись в любой момент.
— Вот и хорошо! Не будем с этим затягивать. Разведетесь, и сразу поженимся!
— Эй. Я не хочу выходить замуж на костылях, — воспротивилась женщина.
— Значит, у тебя есть стимул побыстрее встать на ноги! — парировал Егор, извлекая ее из салона автомобиля. Приехали! — И, Вер, ты Денису скажешь, что не держишь на него зла? Переживает он крепко, как бы опять глупостей не наделал…
— Конечно, скажу. Глупый…
Дома у Егора, или, скорее, уже у них дома, Веру встречали Денис и родители. Мама приготовила небольшой праздничный стол по случаю ее выписки, и теперь на всю квартиру разносились умопомрачительно вкусные ароматы. Егор усадил Веру на новый диванчик, который стоял в коридоре, стащил ее обувь, и снова на руках понес в кухню.
— Эй, я неплохо справляюсь на костылях… — запротестовала Вера. — И вчера меня даже хвалили на занятиях!
— Верю. Но слишком усердствовать тоже не стоит. Да и нравится мне тебя носить на руках, чего ворчишь?