Ченс Картер - Самый достойный отец

Грис был настолько разъярен, что не мог двигаться. Казалось, он едва мог дышать. Эль подала машину немного назад и выехала на дорогу. Она взглянула на Гриса в последний раз. Он делал то, в чем всегда преуспевал — в угрозах. Молча, он провел пальцем по шее, показывая ей, что он сделает с ней, когда получил свой шанс. Эль знала, что должна выбраться отсюда. Она должна завести машину и нажать на газ. Но не смогла удержаться.

Она снова завела двигатель, а потом во второй раз ударила своей машиной в заднюю часть Камаро. На этот раз удар был такой силы, что вся машина сдвинулась вперед и врезалась в закрытую дверь гаража дома, разрушая и ее переднюю часть.

Эль не была безрассудным человеком и не являлась адреналиновым наркоманом. Ее не прельщало находиться так близко к человеку, который мог, в буквальном смысле, убить ее. Она повернулась, чтобы взглянуть на него, он по-прежнему просто стоял в дверях ошарашенный, с широко отвисшей челюстью.

Эль поймала его взгляд, и в этот момент, который она будет вспоминать всю жизнь, подмигнула ему.

Он не мог поверить своим глазам.

А затем Эль выехала с подъездной дорожки и свалила ко всем чертям оттуда.

Она никогда не вернется. Она поклялась. На этот раз она оставит Гриса навсегда позади.

ФОРЕСТЕР ПОТЯГИВАЛ КОФЕ, сидя на кухне, когда Фэйт и Лейси вошли туда, у каждой на руке было по прекрасной малышке.

— Поздоровайся с дядей Форестором, — сказала Лейси своей маленькой дочке, перед тем, как подражая детскому голосу, произнесла:

— Здравствуй, дядя Форестер.

— Привет, маленький ангел, — ответил Форестер, наклоняясь и беря на руки ребенка Лейси и Гранта. Затем он с жадностью свободной рукой схватил дочку Фэйт и Джексона, усадив ее на другую руку, и теперь баюкал двух детей, по одной в каждой руке. Он был очень похож на шутливую версию няни — мускулистый, татуированный, крепкий, в белой футболке с двумя прекрасными невинными младенцами на руках.

— Они тебе идут, — сказала Фэйт.

— Они, действительно, тебе подходят, Форестер, — согласилась Лейси.

— Погодите-ка, погодите-ка, — сказал Форестер, ухмыляясь и качая головой. — Мне нужна хорошая женщина, прежде чем я смогу даже подумать о том, чтобы завести своего.

Фэйт кивнула.

— И как это произойдет? Ты не был на свидании кучу лет.

— Никогда, насколько я помню, — заметила Лейси.

Вместо ответа Форестер корчил рожицы малышам. Это было правдой, он не встречался ни с кем в течение длительного времени, хотя ему не составляло труда найти женщину, готовую разделить с ним постель. Он просто всегда делал все, чтобы отношения заканчивались прежде, чем появлялся шанс им начаться. Ему нравилось, когда женщина была рядом физически, но он прилагал чертовски много усилий , чтобы сохранять с ними эмоциональную дистанцию.

— Даже не заикайтесь об этом, — сказал он. — Просто позвольте мне насладиться этими двумя маленькими красавицами.

Он поднял руки, поднеся лица девочек к своему лицу, а затем поцеловал их обеих по очереди, издавая при этом курлыкающие звуки.

Несмотря на то, что девчушки были маленькими и крошечными, они засмеялись.

Фэйт и Лейси всегда знали, что он их любимый дядя. Форестер был с ними естественным. Для женщин было настолько очевидно, что он любил детей. Из него получился бы идеальный отец.

Он просто боялся серьезных отношений. Это являлось обычным для такого типа людей, как он. Он вел опасный образ жизни, зарабатывал и тратил огромные суммы, и глазом не моргнув, всегда находясь недалеко от боя или бара. Форестер не был злым или агрессивным человеком, но у него имелась привычка попадать в неприятности. Он был остр на язык, с горячей головой и чувством юмора, что создавало ему больше проблем, чем он действительно заслуживал.

— Очень хорошая девочка только начала работать у нас в винном магазине, — заговорила Фэйт, но Форестер уже качал головой.

— Я даже не хочу знать ее имени, Фэйт.

— Ты должен с кем-нибудь начать встречаться, — заявила Лейси. — Тебе только исполнилось тридцать. Если ты будешь долго ждать, то перестанешь быть завидным женихом, превратившись в старого пердуна, не имеющего женщины. Есть большая разница, поверь мне.

Форестер улыбнулся.

— Вот, значит как?

— Поверь нам, — сказала Фэйт. — Женщины очень проницательны. Они знают, что им нравится, Форестер. Прямо сейчас, ты именно то, что они любят. У тебя идеальный возраст и ты богат.

— И горячий, как ад, — добавила Лейси.

Форестер нахально улыбнулся им.

— Не забывайте, что у меня здоровый, как у коня.

Фэйт закатила глаза.

— Если ты будешь ждать гораздо дольше, то женщины, которые поумнее, начнут задаваться вопросом, а почему это ты не раскуплен кем-либо другим.

— Они будут думать, что с тобой что-то не то, Форестер.

Он передал младенцев обратно их матерям. Форестер хотел бы провести все утро с ними, но у него были дела, которые ему было необходимо сделать. Он обещал Гранту и Джексону, что поможет на винограднике, а потом у него была работа, которую он должен был спланировать с Грейди.

— Слушайте, — начал он, глядя в глаза Фэйт и Лейси, — я не уверен, что ищу в этом мире, но, когда я найду ее, то сразу узнаю это.

Женщины по очереди поцеловали его в щеку.

— Он — романтик, — сказала Лейси.

— Он— дурак, — добавила Фэйт.

Форестер сделал еще один глоток кофе и стал проверять почту, выясняя, не было ли чего для него.

— Я почти забыла, — сказала Лейси, — там письмо для тебя.

Форестер кивнул, когда нашел его. Это не была обычная макулатурная рассылка от мобильного оператора или банка. Имя и адрес были написаны от руки. Он поднял его к свету, чтобы лучше разглядеть штемпель.

— Что это? — спросила Фэйт. — Оно из Монтаны.

Обе молчали. Если это окажется чем-то серьезным, то им не стоит знать больше, чем они уже знают. В существовании, из которого сформировалась жизнь Форестера, и за все те годы, что Лейси и Фэйт знали его, они понимали, что никогда ничего хорошего не приходило к нему из великого штата Монтана. Для Форестера Монтана означала либо плохие новости, либо плохие воспоминания.

— Что? — спросила Фэйт.

— Позволь мне его вскрыть, — добавила Леси, протягивая свою дочь Фэйт.

Форестер еле слышно заворчал, но Лейси и Фэйт услышали его, как будто это был крик из самой глубины его легких.

— Сядь, — сказала Лейси, в то время как сама взяла конверт и вскрыла его ножом.

Фэйт налила ему еще кофе.

— Ты хочешь, чтобы я его прочитала? — спросила Лейси.

Форестер кивнул.

— Спасибо, — произнес он, и, хотя был всего лишь на несколько лет моложе ее, напомнил ей мальчика, которого ее отец много лет назад привел в особняк из центра временного содержания для несовершеннолетних штата Монтана.

Она просмотрела текст письма, словно искала в нем скрытые ловушки. Лейси знала, что ничего не могло задеть Форестера так сильно, как то, что периодически приходило к нему из штата Монтана.

— Это от адвоката твоего отца, — сказала Лейси.

Форестер закрыл глаза, ожидая продолжения.

— Он умер.

Форестер ничего не сказал. Мужчина уже был немолод, и он, без сомнения, готовился к этой новости некоторое время.

— Адвокат хочет, чтобы ты вернулся в Стоун-Пик, чтобы разобраться с имуществом. Здесь говорится, что похороны пройдут завтра на кладбище «Хорошие новости».

— «Хорошие новости»? — все, что спросил Форестер, затем встал со своего места и вышел из кухни. Женщины переглянулись и поспешили вслед за ним.

— Форестер, — сказала Лейси, и Фэйт без труда обнаружила напряжение в ее голосе.

Лейси знала Форестера с тех времен, когда он еще был подростком. На самом деле, они обе знали и смотрели на него, как на младшего брата. Они бы сделали все, что было в их силах, чтобы защитить его от такого рода боли.