Ченс Картер - Самый достойный отец

— О, боже, — ахнула Эль.

Он покачал головой.

— Нет, это моя вина. Не знаю, о чем думал. Я не должен был прикасаться рукой. Я был не в себе.

Он засунул руку в карман и вытащил пять долларов, которые тут же бросил на стол.

— Нет, все в порядке, — сказала Эль. — Я не возражаю.

Но он уже направился к выходу и вышел за дверь. Эль потребовалось несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями, затем она поспешила обратно к стойке за тряпкой, чтобы убрать за собой беспорядок.

— Что это было? — спросила Келли.

Эль остановилась, и на мгновенье посмотрела на Келли.

— Знаешь что, — сказала она, — понятия не имею.

ФОРЕСТЕР ПОСМОТРЕЛ НА женщину, стоявшую перед ним. Он почувствовал странное волнение по отношению к ней. Это было не только его обычное сексуальное желание, говорящее ему, чтобы он схватил ее и прижал к себе, а что— то совсем иное, нечто более глубокое. Он читал письмо от адвоката отца, и его ум был занят вещами, которыми ему предстояло заняться в ближайшие пару дней. Это непросто. Он должен был похоронить отца, которого ненавидел. Форестер следовало разобраться с недвижимостью, с которой он не хотел связываться. Ему предстояло столкнуться с демонами, преследующими его с детства. И впервые за долгое время, вероятно, со времен, когда отец Лейси принял его и привез в особняк, он испытывал страх и почувствовал себя одиноким.

Он понимал, что, на самом деле, он не одинок. В любой момент он мог позвать своих приемных братьев: Джексона, Гранта и Грейди. Он также мог положиться на Фэйт и Лейси, которые сделают для него все. Они бы за него под пули встали, и он это знал. Но это было то, что он не мог переложить на них, и он осознавал это. Это было то, о чем он должен был позаботиться сам, и Форестер понимал это.

А теперь он дотронулся до руки девушки.

Зачем он это сделал? Он даже не был с ней знаком, ничего не знал о ней. Как идиот, он выбежал из закусочной, не оглядываясь назад. Он устроил сцену и знал это, но ничего не мог поделать.

Форестер практически побежал к своей машине, и как только сел на водительское место, то потерял контроль над собой. Он хватал ртом воздух, не мог отдышаться. Он сжал руки в кулаки и опустил их вниз на руль. Какого черта с ним случилось?

Он провел последние шестнадцать часов за рулем своего грузовика, и теперь, когда был, наконец, так близок к месту назначения, оказалось, что не может справиться с этим.

Что могла подумать эта официантка? Что он был уродом, вот что.

Он даже не осознавал, что протянул руку и коснулся ее, пока дело уже не было сделано. Форестер смутил ее, заставив пролить кофе, дотронувшись до нее. Он даже не обратил внимания на ожег. Это было ерундой. Что его заботило, так это то, что он выглядел как урод, особенно перед такой красивой девушкой. Он вспомнил момент, когда его рука коснулась ее. Ее кожа была гладкой и мягкой, с легким оттенком золота загара. Это навело его на мысль, что она недавно приехала в это место оттуда, где солнца немного больше, чем здесь. Ее глаза были большими и яркими, такими, которые могли бы успокоить вас. Но в ее теле ничего не было успокаивающим. Ее стан был как инструмент, настраивающий на страсть. Форестер познал свою долю женщин, но никто из них не выглядел так идеально подходящей для соблазнения. Девушка не была бродяжкой, и у нее были кое— какие округлости, они были именно такими, к каким Форестер испытывал слабость. Эта официантка была одета в юбку, и из— под нее весьма заманчиво тянулись ее длинные ноги. Он мог только представить, какая попка скрывалась под юбкой, какие соблазнительные округлости похоти и удовольствия, и, похоже, девушка даже не догадывалась, что оказывает такой эффект на мужчин.

Форестер понимал, какой тип женщин представляла собой эта официантка, или думал, что понимал. Его всегда поражало, что такие девушки существовали. Они были похожи на существ, не имевших ни малейшего представления о собственной власти. Он читал когда— то о слонах в Индии, которые никогда не пытались убежать от своих хозяев, даже будучи привязанными только небольшой веревкой, потому что не осознавали, что были достаточно сильны для того, чтобы разорвать веревку. Эта официантка была именно такой. Она не пыталась соблазнить мужчин, не старалась использовать свое тело, чтобы получить то, чего хотела, потому что не верила, что была так невероятно привлекательна для них. Она выросла, думая, что была немного пухленькой дурнушкой и совершенно обыкновенной. Никогда в миллион лет ей бы не пришло в голову, что она выросла в прекрасного лебедя, существо, за которое мужчины отдали бы свои жизни, чтобы только вкусить удовольствие.

Это всегда было одной из жизненных тайн Форестера. Мир был полон совершенно обычных, заурядных девушек, которые считали, будто они были чертовски горячи. А в это время, даже не осознавая этого, настоящие сирены мужских сердец жили обычной жизнью, работая в магазинах, забегаловках, офисах, и которые даже не допускали в своих головах ни малейшего намека на сексуальную привлекательность, которой они обладали.

Форестер почувствовал, как его член затвердел, пока он думал о ней. Он пульсировал от желания. Он недолго раздумывал о том, чтобы вернуться в закусочную и вытащить ее оттуда с собой. Он хотел отвезти ее в ближайший мотель и прочистить ей мозги. Это было именно тем, что ему было необходимо, чтобы освободить напряженность, которая переполняла его тело.

Он вздохнул. Ему было ненавистно, что он позволил городу заполучить его. Он долго отсутствовал, более десяти лет, и стал совершенно другим человеком, не тем оскорбленным, травмированным мальчиком, который ушел отсюда. Он думал, что все, что он познал за годы, прошедшие с момента его ухода, все навыки и потенциал, которым он овладел, защитили бы его от призраков, живших здесь.

Он оказался неправ.

Сюда вернулся мальчик — напуганный, подвергшийся жестокому обращению, сломанный паренек.

 ВСЕ МЫСЛИ В ГОЛОВЕ ЭЛЬ были заняты мужчиной, когда она закончила свою смену. Келли и Грейс смотрели на нее так, будто у нее внезапно выросло две головы.

— Что такое? — спросила она, не в силах больше игнорировать их.

Келли отвернулась, Грейс улыбнулась.

— Ты влюбилась, девочка, вот что.

— Влюбилась?

— Ты не можешь выкинуть этого человека из своего ума с того момента, как он пришел сюда и устроил эту сцену.

— Да, ладно.

Грейси посмотрела на Келли и пожала плечами.

— Я просто думаю о нем, — сказала Эль. — Это было странно. Он коснулся меня, и тогда я пролила кофе ему на колени, а потом он ушел.

— Странно, — подтвердила Келли.

— Не так уж все и странно, по большому счету — заметила Грейс.

— А я думаю, что это было довольно странно, — повторила Келли. — И я была бы поосторожнее с поиском такого парня, Эль. Он выглядел как большие неприятности.

Эль пришлось согласиться с этим утверждением. Он, однозначно, не был заурядным человеком. Его руки были накаченные с детальными татуировками. Он шел так уверенно и развязано, и это говорило о том, что он часто попадал в неприятности. Но он также был невероятно красив. Его глаза смотрели ей прямо в душу. Как бы она ни старалась, Эль просто не могла выкинуть его из головы. Он воспламенил ее, когда посмотрел ей в глаза.

— Однако он такой горячий, — произнесла Грейси.

Келли и Эль расхохотались.

— О, не скромничай, Грейси, — подразнила Келли. — Просто называй вещи своими именами.

— Возможно, я и выгляжу старше вас двоих, — ответила Грейси, тихо посмеиваясь, — но не думайте ни минуты, что я бы не знала, что делать с таким мужчиной, если мне когда-нибудь посчастливилось бы найти его в своей спальне.

После этих слов девушки рассмеялись еще сильнее.

Закусочная, наконец, опустела, и они стали убираться перед тем, как закрыть ее на ночь. Смена была долгой и беспокойной, и им нужно было похохотать.