А если оставалась дома, то читала книгу или смотрела какой-нибудь веселый фильм. Но даже все это не позволяло Даше выкинуть из головы Антона.
Ей никто не звонил – к марту даже Лика перестала: все равно Даша не подходила к телефону, хотя в школе хоть натянуто, но общалась. Единственными ее собеседниками оставались родители – преимущественно отец, который почти все время находился дома.
Так было всегда, сколько Даша себя помнила: мама целыми днями пропадает на работе, папа – сидит дома. Он занял под мастерскую одну из комнат их огромной четырехкомнатной квартиры и писал свои полотна там. Пару раз в год устраивал выставки в Доме художника. Его работы хорошо раскупались.
С ним у Даши были более близкие отношения, чем с мамой. Отец объяснял это тем, что их с дочерью характеры очень похожи, но Даше казалось, что характеры тут ни при чем. Просто папа всегда был на ее стороне, что бы она ни делала. Даже когда Даша бывала откровенно не права, он старался понять ее позицию и спокойно объяснить свою, в отличие от мамы, которая тут же закипала и выходила из себя.
– Может быть, ты все-таки передумаешь и пойдешь на выпускной? – спросил папа у Даши на следующий день.
Была суббота. Девушка только недавно встала, но сменить пижаму на домашний костюм еще не успела, решила сперва попить кофе. И теперь сидела на кухонном диванчике, подогнув под себя одну ногу, глядя, как папа, стоя у плиты, помешивает ложкой с длинной ручкой варево в турке.
– Я понимаю, почему ты не хочешь там появляться, – вздохнул он. – Но это не выход, Даш. Нельзя лишать себя праздника лишь потому, что на этом празднике будут присутствовать те, кто тебе неприятен.
– Если бы только неприятен, – произнесла девушка.
– Тогда тем более ты должна там быть. – Отец разлил кофе по чашкам, одну поставил перед дочерью. – Нельзя давать всем понять, что ты страдаешь. Ведь если ты не придешь, твои одноклассники сразу догадаются о причине.
– Да какая мне разница, догадаются они или нет? Я скоро распрощаюсь с ними со всеми и забуду о них, как о страшном сне.
– Не забудешь, поверь мне. Только сделаешь вид, что забудешь. На самом деле внутри останется обида, в том числе и на себя саму, – за то, что из-за собственной слабости пропустила одно из главных событий своей жизни. Пройдет лет десять, и ты будешь винить себя, что не пошла. – Он уселся за стол напротив нее, насыпал в свою чашку четыре ложки сахара.
– Как ты можешь пить такой сладкий кофе? – в который раз удивилась Даша. – Это же уже не кофе, а кофейный сироп какой-то получается! – Она сделала глоток из своей чашки. – А где гарантия, что, если я пойду, мне не захочется сбежать оттуда через первые же полчаса?
– Захочется – сбежишь, – уверенно произнес отец. – Лучше сделать и жалеть, чем не сделать и опять же жалеть.
Даша задумалась. Конечно, своя логика в его словах была, но стоило представить себе выпускной, на котором ее бывшая лучшая подруга будет танцевать с ее бывшим парнем, а она сама будет наблюдать за этим со стороны, как и без того довольно унылое настроение портилось еще больше.
– Все зависит лишь от тебя. Веселье и радость – они в твоей голове, – будто в ответ на ее мысли проговорил папа. – Только ты решаешь, будет тебе весело или грустно. Знаешь, есть такое выражение: «праздник, который всегда с тобой». Позволь себе этот самый праздник, ты, как никто другой, его заслужила.
Девушка улыбнулась одними губами. Глаза остались все такими же грустными.
«Легко сказать: позволь себе праздник, – размышляла она. – Это же надо все мозги перестроить, чтобы искренне веселиться, когда застрелиться хочется».
Внезапно вспомнились выражения лиц одноклассников в моменты, когда они узнавали, что первую красавицу школы ее парень променял на ее лучшую подругу. Девчонки якобы сочувствовали, а за глаза злорадствовали, парни загорались маниакальной идеей, что теперь-то у них появился шанс добиться Дашиного расположения. Но ни те, ни другие не воспринимали ее как человека – не видели ее чувств, боли, обиды, растерянности. Для них она была всего лишь объектом зависти или восхищения, каким оставалась все эти годы. Так что ничего не изменилось. Ничего. И почему ее воспринимают исключительно так, Даша не знает.
Может, она сама виновата? Не проявляла себя как личность? Была слишком погружена в учебу? Недооценивала важность отношений с одноклассниками? Ей хватало одной-единственной подруги – Лики, как позже стало хватать одного-единственного парня – Антона. Других Даша просто не замечала. Она жила с установкой, что только у поверхностных людей, не знающих, чего они на самом деле хотят, бывает много друзей, а у людей цельных, выбравших свой путь в жизни, – один-два самых близ– ких.
– Хорошо, – кивнула Даша. – Наверно, ты прав. Сходить посмотреть стоит. Но раз уж ты меня убедил, придется тебе и пожинать плоды. Помоги мне определиться с фасоном платья.
– Да легко, – рассмеялся папа. – Сейчас позавтракаем и можем хоть целый день посвятить выбору.
Но все те платья, что Даша видела в принесенных мамой журналах, ей по каким-либо причинам не нравились. Одни казались слишком вызывающими, другие – слишком ширпотребными, наверняка у большей половины девчонок будут такие.
– Все не то, – констатировал отец. – Если уж идти на бал, надо быть королевой. – Он закрыл очередной журнал и отложил его в сторону. – Ты хотя бы примерно представляешь фасон?
Даша неопределенно пожала плечами.
– Что-то длинное, наверное струящееся, но в то же время и пышное. Но не кринолин! И уж точно не белое, не розовое и не голубое. Лучше вообще черное. Да, точно! Мое платье будет черным! – Ее глаза загорелись.
– Это какая-то королева в изгнании получится, – усмехнулся папа. – Или вдовствующая королева-мать. Как-то не принято на выпускной надевать черное.
– Это на свадьбу не принято, – настаивала на своем девушка, – а на выпускной – почему бы и нет? Кто мне запретит? По-моему, платье должно соответствовать настроению.
Отец задумчиво потер переносицу:
– Так, а если не целиком черное, а, например, с какими-нибудь яркими вставками? Предположим, юбку сделать клиньями. И по лифу можно что-то яркое пустить.
– Красные вставки! – Даша уже горела энтузиазмом.
– Ты же вроде не гот? – Папа глядел на нее так, словно прикидывал, как это будет смотреться.
– А кто сказал, что черное с красным носят только готы? Зато в такой цветовой гамме точно платья ни у кого не будет.
– Да уж. Наверняка. Ладно, хочешь черное с красным – будет тебе черное с красным. Мама только нас с тобой как бы в психушку на пару не отправила… – Он встал с дивана. – Сейчас попробую набросать эскиз. С фасоном-то конкретно так и не определились. Да и подумать надо, куда отдать шить. Времени мало осталось, а все ателье наверняка перегружены работой, могут не успеть к сроку.
– Я сама сошью, – уверенно произнесла Даша.
Года три-четыре назад она ходила на продвинутые курсы кройки и шитья. Просто в какой-то момент захотелось научиться делать что-то своими руками – будущему дизайнеру, да и архитектору, это не помешает. Знания и умения лишними не бывают. Тогда она много шила. И позже, уже окончив курсы, продолжала. Только в последний год, как начался роман с Антоном, забросила.
– Думаешь, справишься? – засомневался отец. – Все-таки вечернее платье шить сложно. Да и выкройку еще надо правильно рассчитать.
– Справлюсь, – кивнула девушка.
До вечера они успели не только нарисовать эскиз, но и съездить в магазин за тканью.
Даша долго ходила между рядами со всевозможными рулонами текстиля, смотрела, трогала, представляла конечный вариант. Теперь она точно знала, чего хочет, и уже не терпелось сесть за работу.
Наконец нужные ткани были найдены. Девушка остановилась на мягком переливающемся шелке: чернильно-черном и ярко-алом. Заодно взяла и несколько метров тонких черных кружев – кое-где пустить по верху алых вставок.
На обратном пути из магазина заехали за мамой на работу и в кафе – на этот раз итальянское, – поесть пиццы.
Впервые за последние месяцы, прошедшие с момента расставания с Антоном, у Даши было хорошее настроение. Они с родителями сидели за столиком у большого окна – кафе располагалось на втором этаже нового торгового центра – и смотрели, как внизу едут трамваи, как город погружается в мягкие майские сумерки.
Отец курил свою трубку, и аромат табака смешивался с ароматами крепкого кофе, восхитительной пиццы и легких, свежих маминых духов. Даша решила, что обязательно в ближайшее время сходит в парфюмерный магазин и присмотрит себе похожие, но все же немного другие, чтобы не сливаться с родительницей.