Сейчас жизнь казалась ей очень даже неплохой штукой. На заднем сиденье машины лежали пакеты с рулонами тканей, и девушка предвкушала, как, вернувшись домой, примется за составление выкройки.
Мама и правда сперва не оценила идею черного платья на выпускной, но Даше с отцом удалось ее переубедить, и потихоньку она тоже заразилась энтузиазмом дочери и даже вызвалась помочь с выкройкой.
В тот вечер они допоздна ползали по покрытому миллиметровой бумагой полу, высчитывая и расчерчивая. Как надо вышло не сразу, два раза пришлось переделывать. Да и на третий, когда выкройка была уже составлена, у мамы остались сомнения и она заявила, что в понедельник возьмет ее с собой на работу, покажет коллеге, которая давно шьет.
И хотя Даше не терпелось начать работать с тканью, пришлось дожидаться вердикта этой самой коллеги.
Понедельник выдался солнечным и теплым. Даша впервые за эту весну оставила ветровку дома и вышла на улицу в тонких джинсах и футболке.
Учебный год подходил к концу. В пятницу прозвенит последний звонок, а дальше – экзамены, выпускной и свободный полет.
Девушка влилась в ручеек спешащих к школе учеников и вошла в ворота. До звонка оставалось еще пятнадцать минут, торопиться некуда. Она сбавила шаг и огляделась по сторонам.
У стены школы, не скрываясь, курила группка ее одноклассников, среди них были двое из параллельного класса, как ни странно, без сигарет. Наверно, дышали никотином за компанию. Даша знала этих ребят только по именам, да и то не была уверена, что помнит правильно.
«Странно, столько лет вместе учились, а словно чужие», – подумала она.
Завидев ее, парни загалдели, замахали руками, зовя присоединиться к ним, но Даша подходить не стала, лишь тоже махнула в ответ. Вдыхать едкий дым не хотелось.
Но и в душное здание идти желания не было, поэтому она расположилась на свободной скамейке под деревом, подставила лицо солнцу, закрыла глаза.
– Загораешь? – почти тут же раздался над ней тенорок одноклассника Петьки Лавочкина. – А я вот решил: раз гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе! – Он довольно заржал и плюхнулся рядом.
Невольно Даша подвинулась. Петька ей никогда не нравился. Был он наглым, невоспитанным и слишком самоуверенным. Даже когда Даша встречалась с Антоном, он все равно к ней цеплялся, да и Тошку то и дело норовил поддеть, а уж после их расставания и вовсе распоясался.
– Пойдем вечером в клуб, – Петька бесцеремонно положил свою лапищу на Дашино колено.
Девушка руку сняла и отодвинулась от него подальше.
– Встречаемся в восемь у главного входа парка. – Парень словно и не заметил, что ей неприятно его общество. – Обещаю, скучать не будешь.
Он снова оказался рядом и на этот раз обнял за плечи, уже не оставляя возможности вырваться. Плотно прижал к себе.
– Я никуда не пойду, мне нужно готовиться к экзаменам. – Даша попыталась встать, но Петька держал ее крепко.
– Кончай ломаться, какие экзамены?! Или думаешь, твой Антошечка оценит твою ему верность и вернется? – Он скептически хмыкнул. – Давай лучше оттянемся по полной. Пусть знает, что ты и без него веселиться можешь!
– Убери, пожалуйста, руку. – Она начинала нервничать. Мимо шли люди, но никто из них не спешил к ней на помощь.
– И не подумаю, – нагло ответил Петька. – Я хочу, чтобы ты стала моей девушкой.
– А я, представь себе, не хочу. – Даша снова попыталась встать, но и в этот раз была насильно усажена обратно.
– А меня твое мнение и не интересует, – заржал одноклассник. – Если уж этот придурок Лисенко тебя в качестве парня устраивал, то я устрою и подавно.
Она придумывала, что такого сказать ему, чтобы Петька понял и отстал, но, как назло, подходящих вариантов в голову не приходило.
– Оставь ее в покое, – вдруг услышала Даша и повернула голову в сторону источника звука.
За спиной Лавочкина стоял парень из параллельного – кажется, Костик.
Петька тоже обернулся:
– Что, решил защитить свою даму сердца, благородный рыцарь, спаситель слабых и убогих? Или тоже хочешь попытать счастья? Вдруг знатная донна обратит на тебя свое внимание?
Вопреки ожиданиям, парень не нахамил в ответ. Более того, даже выражение его лица не изменилось – осталось все таким же доброжелательным и спокойным.
– Да вот, всего лишь проходил мимо и решил восстановить справедливость. Благородная донна сама вправе решать, с кем ей идти вечером в клуб и идти ли туда в принципе. – Он улыбался. – По-моему, грубая сила вообще ни разу не аргумент.
– А по-моему, очень действенный. – Тем не менее Петька руку с Дашиных плеч снял. И в этот момент где-то в глубине школы прозвенел звонок.
Даша подхватила свою сумку и, даже не поблагодарив своего спасителя, кинулась в здание.
Первым уроком была алгебра. Математичка раздала тесты – довольно простые, во всяком случае, Даша управилась за полчаса и оставшиеся пятнадцать минут сидела, водя ручкой по чистому листочку тетради и размышляя об утреннем происшествии.
Конечно, поведение Лавочкина неприятно, но ничего такого уж криминального не происходит. Вряд ли он станет ее подстерегать после уроков в темном переулке в надежде уломать согласиться на свидание. В принципе, он неплохой парень, дурной просто еще в силу возраста. В их классе есть кадры гораздо противней. Вот от их посягательств ее вряд ли спас бы случайно проходивший мимо Костик.
То есть не случайно, конечно. Он целенаправленно шел в школу.
Даша вспомнила, как классе, кажется, в восьмом у них в школе был организован спецкурс актерского мастерства. Сама она на него не ходила – дни, в которые проводились занятия, у нее были заняты курсами кройки и шитья. А вот Костя ходил. И в конце года слушатели курса представили на суд зрителей постановку «Айвенго» Вальтера Скотта. Так вот Костя играл этого самого рыцаря. Видимо, с тех пор за ним и закрепилась дразнилка.
Даша улыбнулась. Вспомнилось и другое. Леди Ровену в той постановке играла толстая Светка Терехова, тоже, как и Костик, из параллельного. Очень уж комичное было зрелище: стоящий перед монументальной дамой коленопреклоненный щуплый рыцарь. Зал просто лежал, так смешно они вместе смотрелись. И, по сути, постановка была сорвана – Света еще и текст забыла в самый неподходящий момент.
Конечно, сейчас Костик уже не похож на того худосочного мальчика, каким был в восьмом. Он сильно вытянулся, раздался в плечах, перестал стричься под горшок. Надо признать, новая стрижка – чуть небрежная, хулиганская такая, – ему очень шла. Волосы у Костика от природы были красивые: густые, светло-каштановые, с медными проблесками. А вот цвета его глаз Даша вспомнить не могла. Не интересовали ее никогда такие мелочи, как цвет глаз какого-то парня из параллельного класса.
«Тем не менее поблагодарить его надо, – решила она, – а то нехорошо как-то получается».
День тянулся и тянулся. Как назло, Костик не попадался Даше на глаза, а идти его искать специально не хотелось. Да и под конец учебного дня утренний эпизод с Лавочкиным как-то подзабылся. Все Дашины мысли теперь занимал исключительно вечерний приход мамы с вердиктом об их выкройке.
Собирая сумку после последнего урока, девушка представляла себе, как вечером сядет шить.
Она выходила из класса последней – остальные давно разбежались кто куда. Даже Петька утопал, не попытавшись еще раз напомнить ей о вечернем свидании.
Даша шла по опустевшим, гулким коридорам школы. Совсем скоро они останутся для нее лишь воспоминанием, не более.
Сердце неожиданно затопила тоска. А ведь она и правда всего лишь через месяц навсегда перестанет быть школьницей и станет кем-то другим. Студенткой? Взрослым, абсолютно самостоятельным человеком? Словно и не собой вовсе. Девушкой без друзей, даже иллюзорных…
Даша села на мягкую банкетку, стоящую у стены, и застыла. Она глубоко вдыхала воздух школьного коридора – впускала его в легкие и выпускала обратно. Ей казалось, она различает в нем светящиеся частички, будто золотую пыльцу, – все, что осталось от ее детства, от нее самой прежней. На глаза навернулись слезы.
Сейчас она чувствовала себя призраком, существом, лишенным хоть сколь-нибудь ощутимой материальной оболочки, застывшим между жизнью и смертью, между прошлым и будущим, между миром, знакомым до боли, но уже чужим и миром неизвестным и потому еще чужим.
– Даш, ты чего тут сидишь? Уроки-то давно закончились, – раздался над ней смутно знакомый голос, и она подняла глаза.