– Нет! – горячо воскликнула она, ее глаза сверкали. – Ты никогда не должен этого делать.
Но он не мог так быстро сдаться. Когда на следующий день они прощались, у Чэннинга созрел безумный план, один из тех, что часто придумывают наивные юноши, испытав муки первой любви. Простота этого плана даже сейчас смущала его в непроглядной темноте комнаты.
– Поедем со мной. Мы уедем туда, где нас не найдут. Британская империя велика, и, если уж на то пошло, Америка еще больше. Я буду ждать тебя в Париже три дня. – Он сунул ей в руку записку с адресом. – Приходи ко мне, и мы сразу уедем.
– Он никогда меня не отпустит. – Но что-то похожее на надежду зажглось в глубине ее глаз, несмотря на протест. Она стиснула зубы и, упрямо вскинув голову, обдумывала его предложение. Он тогда не представлял, что готов ей дать, понимая лишь, что не сможет дальше жить без нее. Это было предложение молодого эгоистичного мужчины.
Он с горячностью сжал ее ладони:
– Мне все равно. Ты будешь дамой моего сердца, и мне наплевать на закон. Мы сможем уехать туда, где нас никто не знает, туда, где никому нет до нас дела. – Он слышал о солдатах, у которых были жены и в Индии, и в Англии. Конечно, подобный обман едва ли вскроется, лишь стоит им переплыть океан. А его собственная семья любила его, они оправятся от удара и со временем полюбят ее так же сильно, как он.
И тогда он поцеловал ее, и поцелуй был долгим и страстным. Его неумелые ласки были горячи и неистовы. Они слились в жарких объятиях, он повсюду ласкал ее тело, а она стонала, приникнув к его губам. Безумная радость обжигала его изнутри при мысли о том, что однажды она будет всецело принадлежать ему.
Чэннинг проснулся, сгорая от неистового возбуждения, его тело покрылось потом под простынями. Сон был ярким, как и чувства, охватившие его после пробуждения. Гнев, утихший за прошедшие годы, снова вспыхнул в его душе, справедливый гнев за того молодого человека, каким он когда-то был, за предательство, которое ему пришлось пережить, предательство его любви, его идеалов. Это предательство все перевернуло в его жизни. Он ждал ее не три, а долгих пять дней. Она так и не пришла, и мысли, которые преследовали его сейчас, стали не такими радужными, как раньше.
О ее предательстве он узнал от Генри. Они с графом вели себя как воссоединившиеся любовники, рассказал Генри. Генри был приглашен в их дом на ужин и прогуливался с ними в саду. Они шли, держась за руки, в окружении своих друзей. Граф задарил ее роскошными туалетами и драгоценностями, среди которых было бриллиантовое колье стоимостью небольшого поместья.
Ревность пронзила его сердце, когда Чэннинг представил, как она гуляла по тому саду с другим, хотя тот другой и был ее законным мужем. Это был их сад, именно там они впервые прогуливались в день знакомства, а затем много раз, когда она собирала у себя званые вечера. И не важно, что им никогда не удавалось остаться наедине. Влюбленному поклоннику нет дела до такой ерунды. В его душе кипели противоречивые чувства. Она не любит мужа. Она любит тебя, ведь именно тебе она подарила это лето. «Ах да, – раздавался в ответ голос циника. – Тебе и множеству других гостей, постоянно сменявших друг друга в Фонтенбло».
Вспоминая прошлое, он понимал, что никогда не владел ее вниманием безраздельно. Он был одним из многих. Она всего лишь заставила его почувствовать себя особенным, только и всего.
Конечно, было бы лучше, если бы он тихо смирился с поражением и вернулся домой в Англию. Но его кровь вскипала при одной лишь мысли о графине, и сообщение Генри не смогло охладить его пыл. Глупый мальчишка, он заставил Генри рассказать, где можно встретить ее в обществе, поскольку к тому времени стало ясно, что она больше не пригласит его в свой дом. Генри неохотно признался, что в воскресенье они с графом собираются на пикник в Люксембургский сад в компании своих друзей. Чэннинг отправился туда и наблюдал за ней издали, хотя ему потребовалась вся его выдержка, чтобы не приблизиться к ней.
В тот день она выглядела ослепительно. На ней было ярко-розовое платье, и этот насыщенный розовый цвет идеально подчеркивал ее безупречный цвет лица и роскошные волосы. Изумительное бриллиантовое колье, сверкавшее на ее шее, буквально кричало о богатстве, как и рассказывал Генри. Никогда бы он не смог себе позволить такие драгоценности, подумал Чэннинг. Он был неплохо обеспечен, как средний сын, но, конечно, не обладал богатством графа. Сбежав с ним, она уже не смогла бы позволить себе прежнюю роскошь.
Чэннинг дождался, когда соберутся все гости, надеясь, что она хоть ненадолго оставит графа и у него появится возможность поговорить с ней. Но ему не повезло. Она не отходила от мужа, высокого, темноволосого мужчины с оливковой кожей, похожего на итальянцев, с которыми он провел все лето. Он был безупречно одет и обладал отличными манерами. Он улыбался жене, играя ее бриллиантами, и смеялся над каждой ее шуткой.
А она отвечала ему взаимностью. Она не сводила глаз с графа и лишь на мгновение отвела взгляд, заметив у ограды наблюдавшего за ней Чэннинга. Она холодно смотрела сквозь него, словно он был абсолютно чужим человеком, словно и не было страстных объятий в момент расставания в Фонтенбло, словно она никогда и не думала о том, чтобы все бросить и сбежать вместе с ним. Ее взгляд пронзил его сердце, и Чэннинг понял, что теперь об этом не может быть и речи. Она сделала свой выбор: шелка, драгоценности и жалкие крохи любви от вечно отсутствующего мужа предпочла любви пылкого и преданного сердца. Женщина, которую он считал особенной, ничем не отличалась от других. Мечтам пришел конец.
Чэннинг потянулся в постели, а затем слегка подвинулся, чтобы найти прохладное место на простынях и немного прийти в себя. Всходило солнце, и он слишком поздно вспомнил, что не задвинул занавески. Однако теперь это не имело никакого значения, ведь теперь ему уже не уснуть. Мысли бурлили у него в голове. Он вспомнил, что произошло потом. Он вернулся домой, с раненым сердцем и разрушенными идеалами. Чэннинг хорошо усвоил урок: удовольствие и страсть хороши до того момента, пока не затрагивают твою душу. Для нее он стал всего лишь инструментом для удовлетворения желаний, с которыми не справлялся ее брак. И тогда Чэннинг решил, что поможет другим молодым людям не пережить подобный жестокий урок и непременно все для этого сделает.
Он придумал «Лигу осторожных джентльменов», организацию, которая помогала мужчинам и женщинам защититься от сердечных ран и испытать удовольствие, которого они искали. Больше не должно быть разбитых сердец, женщин, одиноких в браке, но, что еще важнее, навсегда должны были исчезнуть молодые мужчины, безжалостно использованные и отвергнутые. Он создал службу эскорта, его мужчинам платили за приятный опыт, за которым не скрывались отверженные чувства и разбитые сердца.
Организация процветала, но Чэннинг никогда и никому не рассказывал, что вдохновило его на создание такого бизнеса. Никому, даже своему лучшему другу, Джойслину Эйсли, который во всем помогал ему. А зачем? Он не собирался больше с ней встречаться, не собирался снова во Францию. Но судьба распорядилась иначе, и, как оказалось, ему совсем не надо было ехать во Францию, чтобы снова встретиться с ней. По иронии судьбы, она сама пришла к нему, решив воспользоваться услугами «Лиги», того самого агентства, которое он создал, чтобы защитить других мужчин от роковых женщин вроде нее.
Он отчетливо помнил, как она сидела в его кабинете в Аргози-Хаус, объясняя свой случай. Она хотела снова влиться в английское общество. Она овдовела и желала вернуться домой. Она надеялась использовать время до начала светского сезона, чтобы показать себя. Она напоминала настоящую ледяную принцессу с белоснежными волосами, в дорожном платье темно-синего цвета. Теперь она отдавала предпочтение именно этому цвету, розовый навсегда ушел из ее жизни. В ней чувствовалась сила, придававшая ей нотки искушенной чувственности, привлекавшие его. Они оба были уже не теми людьми, что когда-то в Париже. Они стали теми, кто получал удовольствие, стоило лишь пожелать.
И вскоре они оказались в постели, выбрав самую подходящую комнату. Зимние праздники выдались горячими, и мужчина, которым он стал, мужчина, искавший удовольствия без последствий, наконец смог овладеть женщиной своих наивных грез.